Олег Кулагин - Звезды взаймы
Однажды мы это проходили – нуль-транса вполне хватит, чтоб перенести пятерых. Главное, плотнее прижаться – тогда система распознает нас как единое целое… На морде Лубенчикова светится неуместная улыбка. Его рука крепко обняла талию девушки.
«Активация через пять секунд!»
Густая тень заслоняет солнце. Сейчас ударят парализатором или чем похуже…
– Не успеем! – морщится незнакомка. – Давайте к обрыву!
«Пять… четыре…»
Ого, там ведь высота метров двадцать! Может, и больше!
Успеваю об этом подумать уже в полёте. Сплетённый клубок тел почти разрывается в воздухе. Моя рука судорожно сжимает плечо девицы. Мелькают речная гладь внизу, пальцы Лубенчикова на правой груди незнакомки…
А потом всё исчезает в яркой вспышке. Страх захлёстывает эйфория – как и положено при нуль-переходе…
Несколько мгновений патологического счастья. И, замедлив падение, мы вываливаемся куда-то в синеватую толщу.
Глава 3
Отчаянно гребём к свету.
Пронзаем податливую границу. Фыркаем, выплёвывая солёную влагу. И глотаем воздух. Удивительно сладкий, пьянящий…
Как здорово, что тут его – до хрена!
Целое небо!
Прозрачный купол – вверху. А вокруг – безбрежная голубая, зеленовато-перламутровая, искрящаяся на солнце стихия.
Море… Океан?
– Трумлю в задницу! – сквозь плеск воды – ругань Бинка.
Ясное дело – плавает он неважно. А вдобавок неизвестно: куда двигаться? И доплывёшь ли вообще…
Я завертел головой: где эта чёртова незнакомка?
Здесь.
И тоже внимательно оглядывается по сторонам.
– Что за фигня? – отфыркивается Дима. – Берег… далеко?
Девушка хмурится и молчит.
– Куда спешить? – скалится Васька. – Водичка тёплая… Прозрачная… – и зыркает сквозь толщу воды на смутные очертания женского тела.
Нашёл время!
Хотя… он прав – не для того нас сюда перебрасывали, чтобы банально утопить. Слишком дорогое удовольствие – парочка нуль-трансов по цене вполне сравнима с небольшим б/у звездолётом. Удобнее было грохнуть нас ещё на Киагре.
– И чего мы не взяли хотя бы спасательные пояса? – пробормотал Дима.
– Лучше – лодку, – уточнил Васька. – В следующий раз без лодки – из дома не ногой.
Я покосился на девушку… Она отнюдь не казалась испуганной. Скорее, сердитой.
– Хотите, подержу ваш рюкзачок, – ухмыльнулся Лубенчиков, подплывая ближе. Думаю, после всех передряг он рассчитывал на что-то большее, чем тесные объятия во время нуль-перехода. Например, мечтал об искренней и крепкой… очень крепкой дружбе.
– Отвали, щегол! – процедила незнакомка. И озвучила пару выражений. Нет, уже не по адресу Васьки – она извлекла из рюкзака плоскую коробочку с экраном и говорила, адресуясь к изображению.
Закончила и в сердцах отшвырнула «рацию». Та не утонула. Осталась плавать рядом на поверхности.
– Связь – великое дело, – подмигнул Лубенчиков. – А теперь есть время расслабиться, моя дорогая русалка. Только вы, я и океан…
– Вот наглец, – буркнул Капустин по-русски. – А мы что, не люди?
Последняя фраза была пропущена мимо ушей.
– Меня, кстати, Васей кличут…
– Это заметно, – сухо кивнула девушка.
Через минуту у горизонта возникла точка. Ещё через минуту она превратилась в роскошную белую яхту.
Девушка поплыла навстречу. Ловко вскарабкалась по свисавшим до воды поручням, исчезла в рубке и отвесила кому-то громкую пощечину. По крайней мере, звук был именно такой.
– Где тебя носило, мерзавец!
– Э-э, госпожа…
Ещё удар. И унылое восклицание:
– Вахх… зачем сердитый, антилопа моей души?!
Когда мы влезли на палубу, из рубки высунулась голова хахира – парнокопытного, кентаврообразного:
– Мир и благополучие! – нечеловеческая физиономия вполне узнаваемо изобразила улыбку. И скривилась.
Хахир мрачно потёр щеку – та пунцово краснела сквозь редкую шерсть. Нервно стукнул копытом и оглянулся.
– Суровая у тебя хозяйка, – понимающе усмехнулся Лубенчиков. – Кстати, где она?
– Переодеваться, – ответил кентавр и шумно вздохнул могучей грудью. Даже для хахира он был крупноват. Ростом мы были ему до плеча.
– Отдыхать, – осклабился «моряк», протягивая нам полотенца, – вытираться. Сухо, хорошо! – и исчез в рубке.
Мы скинули мокрую одежду. Остались в одних трусах. Васька с сомнением оттянул резинку, но, видимо, посчитал, что для первого свидания это будет слишком.
– Смотри, – хмыкнул Бинк. – Видал, как эта с хахиром управляется? А она ж ему по пояс.
– Ничего! – отмахнулся Лубенчиков. – У меня талант общения!
– У неё – тоже. А ещё – хорошее знание педагогических приёмов…
– И чёрный пояс по карате, – хладнокровно предположил Капустин.
Ослепительное солнце (или как оно здесь именуется?) стояло в зените. Жарковато, но после купания – самое то. Мы опустились в удобные кресла под навесом.
Места здесь хватает. Есть даже круглый стол. Хотя сама яхта не кажется огромной. Я не большой спец в технике, но судно впрямь выглядит диковинно. Крохотная серебристая рубка с матовыми окнами и голая палуба. Из всех морских снастей – лишь навес и эта мебель.
Зато скорость – приличная. Тонкая полоса берега впереди ощутимо вырастает с каждой секундой.
Если бы не это, мы вряд ли поняли, насколько стремительно движемся. Качка – совсем не заметна. Словно мы не морем идём, а мчимся по абсолютно ровному шоссе.
Легкий ветерок приятно обдувает лицо. Развешанная на поручнях одежда лишь слегка трепыхается. Ничего удивительного – защитное поле гасит встречный поток воздуха…
Я окинул взглядом лица товарищей.
Они казались спокойными.
И верно – чего паниковать?
Вроде выкрутились. Все целы. Даже оружие не потеряли. Бинк задумчиво поглаживает рукоятку бластера. А Дима аккуратно спрятал его за спину.
– Интересно, что это за планета? – шепнул хоббит.
– Чего ж ты у «шкипера» не спросил? – негромко отозвался Капустин.
– Лучше подождём хозяйку…
Да, лучше. Если точка выхода нуль-транса спрятана под водой – значит, регистрацией тут и не пахло. Явная «нелегальщина». Глупо к первому встречному лезть с расспросами. Все равно, что вынырнуть с аквалангом где-нибудь у Южного берега Крыма и допытываться у отдыхающих: «А какая это страна?»
В сущности, нам теперь без разницы, где мы. Главное – за сотни световых лет от врагов. И фальшивых «друзей»…
– Что-то долго она переодевается, – буркнул хоббит.
– По-моему, там и переодевать-то особо нечего, – кивнул Васька.
– Старается для тебя, – подмигнул Дима.
– Глупости. Меня и предыдущий костюм отлично вдохновлял.
Бинк почесал загривок:
– Думаю, у неё сеанс связи с начальством.
Мы притихли, вслушиваясь. А хоббит шепотом добавил:
– Малость осмотримся – и….
Я догадывался, о чем он. Но Бинк не успел завершить фразу. Легкие шаги донеслись из рубки:
– Ну что, оклемались, мальчики?
Девушка стояла в дверях. Теперь на ней был цветастый халат без рукавов. А поверх каштановых волос – лёгкое кепи. В руках она держала поднос с прозрачным кувшином и стаканами. В кувшине плескалось что-то желтовато-искристое.
– Сок, – коротко объяснила она. И водрузила поднос на столик: – Угощайтесь.
Никто не двинулся с места.
Мы с Бинком коротко переглянулись. Дима рассеянно таращился куда-то мимо – словно происходящее его не касалось. Лишь Васька торопливо налил себе полный стакан.
Балбес!
Я «нечаянно» толкнул его локтем. Сок выплеснулся ему на живот.
– Медведь неуклюжий! – заорал Лубенчиков. Потом уловил наши взгляды. Скорчил свирепую гримасу и утих.
Девушка поняла. И хихикнула.
Налила все бокалы до краев и отпила из каждого:
– Теперь довольны?
– Ты могла заранее принять антидот, – пробурчал Бинк.
– Вот ещё! Буду я глотать всякую дрянь!
Мы пригубили кисло-сладкой жидкости. Чуть терпкая влага будто морозом коснулась нёба.
– Уф-ф! – выдохнул Васька. – Забористая штука!
Хлебнул ещё и едва не поперхнулся. Выпучил глаза, взмахнул руками, указывая куда-то перёд собой.
Мы оглянулись. И обнаружили, что яхта, не сбавляя хода, мчится прямиком к берегу – туда, где огромные камни скользкими боками торчат из воды.
– Полный назад! – крикнул я. – Разворачивай!
Слишком поздно. Этот идиот в рубке не успеет… А ведь он и не думает менять курс! Мы вскочили с кресел – на такой скорости яхту разнесёт в щепки!
– Все за борт! – рявкнул я.
Кроме нас троих – никто не двинулся с места. Васька сделал отчаянную попытку выдернуть девушку из кресла. И получил локтем под дыхало. А Бинк сердито спросил:
– Что, голокожие, на солнце перегрелись?
В этот самый миг яхта достигла камней. Слегка качнулась и… ничего! Она продолжала лететь вперёд. Миновала кромку прибоя и теперь неслась над гладким песчаным берегом.
Океан остался за кормой.
