Андрей Прудковский - Дхана и иные миры
— Кто принесёт мне лучший подарок из проклятого поселения демонов, тот и будет моим мужем.
Страшно было Жибугу и Абзилу пойти на такое дело, но глаза красавицы требовали… Вышли они вместе, чтоб легче было в пути защищаться от болотных чудищ. Все юноши Дханы мысленно следили за их опасным маршрутом и очень за них переживали. Одна только Сарочка была весела, — она ждала себе подарков и гадала, какой же ей понравится больше. Наконец, друзья подошли к стене деревьев, окружавших проклятое место. Дальше путь пролегал под землёй, внутри корней-пещер. Поочерёдно ножами прогрызали храбрые юноши себе путь. Они вошли внутрь и увидели почерневшие развалины домов, кости людей вперемешку с панцирями муравьёв. Сара смотрела со всеми по мысленному каналу и вдруг, в ней пробудилось воспоминание. Ей почему-то стало так больно, что захотелось тут же укрыться и всё забыть. Укрыться на родной груди своего Расика, который спасёт её от всего этого!.. Она со слезами скрылась в хижине и бросилась к нему. Расъег с удивлением обнял красавицу Сару, прижал к себе, а она всё плакала, плакала… Она не хотела больше смотреть на подвиги Жибуга и Абзила. А те продолжали искать. Жибуг нашёл среди костей прекрасное ожерелье, а Абзил зашёл в дом, где громоздились удивительные прозрачные сосуды с загадочными жидкостями. Некоторые сосуды были разбиты, но некоторые ещё манили к себе загадочной игрой красок. Один из таких сосудов он и решил принести в подарок невесте. Вместе друзья двинулись в обратный путь, но прошли они недалеко, только до старого мёртвого муравейника. Здесь жар и слабость свалили обоих. Вся Дхана мысленно наблюдала за мучениями смельчаков, вздумавших побороть проклятие демонов, но помочь им уже никто не мог.
Жизнь Сары после этой трагедии полностью изменилась. Её уже не приглашали на игрища, да и сама она не хотела никуда ходить. Тихо сидела она в хижине и плела из травы бесконечные коврики. Расъег пытался разговорить её, но Сара молчала…
Я был потрясён тем, что случилось на Дхане. Шёл пятнадцатый год после «Конца света», прошло уже девять лет после смерти Ра и разгрома посёлка эмигрантов. А зло, копившиеся там, всё ещё было живо! А как там Упыг? Я оставил его в болоте, жив ли он?!
Я настроился на мысли Упыга и тут же получил ответ. Он был жив, — биоконструкции так просто не умирают! Еды для подпитки энергии в болоте было достаточно, а воздуха для дыхания ему не требовалось. Он был в курсе всех событий на Дхане, но занимался своими делами. По тросу, связывающему его с летательным аппаратом, он добрался до оного, нашёл нож и небольшую пилу. С этими инструментами он пробирался теперь к берегу по дну болота. За три года он продвинулся почти на четыре километра. Но до края болота было пока далеко.
— Что же ты будешь делать, когда выйдешь наружу, — спросил я его мысленно.
— Доберусь до посёлка и накажу предателей, — сказал он, — намекая на Радека и Любу.
— Тебе же, как я слышал, запрещено убивать людей!
— Кто тебе сказал, что я собираюсь их убивать! Они умрут сами!
Таков был загадочный ответ, после которого я забеспокоился. Что-то сейчас делают Радек и Люба? — Они собирались лететь к посёлку демонов. Решили, защитив себя повязками из мокрой ткани, сжечь посёлок, благо горючее там было. Мне показалось, что их предприятие может быть очень опасным. Надо было их остановить! Но мысленно я мог беседовать только с Расъегом, так что пришлось мне просить его остановить моих летающих родственников. Расъег пришёл как раз вовремя, когда Люба и Радек прощались с друзьями, готовясь взлететь. Расъег передал им просьбу от «Волшебного лиса» не лететь сегодня, а подождать некоторое время. Юноши, провожавшие Радека и Любу подняли мальчика на смех, особенно их рассмешило слово лис, которого не было в языке Дханы. Но Радек задумался.
— Откуда ты взял это слово, тебе его говорил отец?
— Нет! Так назвал себя тот, с кем я часто мысленно говорю.
— Он советует подождать? И как долго?
— Хотя бы несколько дней.
Честно говоря, я сам и не ведал, сколько дней мне нужно, чтобы помочь обитателям Дханы. Надо было бы связаться с Радогастом и передать через его «дом призраков» сигнал бедствия в Космический Совет. Но, должен сказать, что отношения с Радогастом у нас к тому времени полностью испортились. Радогаст сблизился с императором Ку-У, и «дом призраков» обслуживался теперь только кумцами.
Этой же ночью третий раз в жизни я вдруг увидел перед своим мысленным взором сверкающую серебристую паутину и почувствовал, что вижу перед собой всю Вселенную. Все члены Галактического Совета были перед моим мысленным взором. И все меня слышали. Я описал им проблему, возникшую на Дхане. Возможная экологическая катастрофа на месте приземления космического корабля, возникшая по небрежности их наблюдателя Упыга, не оставила никого равнодушным. Единственный вопрос, который мне задали, нет ли в окрестности этого места живых людей. Я заверил, что местность заражена и рядом никто не живёт. Тогда всё просто, — сказали они мне, — очистительное пламя можно бросить почти мгновенно.
На следующий день жители Дханы были поражены видом своего светила. Его поверхность бурлила и завивалась в вихри, один из них, вытянувшись в сверкающую тонкую спицу, вдруг с громом ударил вниз. Там, где был проклятый посёлок демонов, расцвёл оранжево-белый цветок, поднявшийся к небесам навстречу бушующему светилу. Затем всё скрылось в туче пепла, поднявшегося над землёй. Целый месяц бушевала буря, и люди сидели по своим хижинам. Сара с удивлением и испугом смотрела на своего Расика, а тот молча занимался делами по хозяйству. Когда буря закончилась, все жители посёлка собрались возле хижины Расъега.
— Расъег — голос Священного Лиса! — сказал один из пришедших, — мы предлагаем тебе стать главою нашего посёлка, который отныне будет называться посёлком Священного Лиса!
Расъег был весьма удивлён подобным предложением, но когда к просьбам жителей посёлка присоединились Радек и Люба, — согласился. Ночью он проснулся от рыданий Сары.
— Я теперь одна и никому не нужна, — рыдала девочка, — но так мне и надо, таких, как я, надо сразу топить в болоте!
Расъег прижал её к себе, так в его объятиях она и уснула, а утром как-то незаметно, как будто, так и должно, стала его женой. Впрочем, детей у них первые годы не было. Только потом, когда Саре было уже за двадцать, Люба подсказала ей, что зачинать детей на Дхане жительницы Земли способны лишь под землёй в пещере. А пока Сара каждую ночь лежала в объятиях своего Расика, а он рассказывал ей то, что она забыла о своём детстве. Так она вспомнила Моисея, бегущего из Египта, бедного Иосифа, проданного в рабство, легенду о потопе и о Ное с его ковчегом, потом она вспомнила лицо матери, которая читала ей эти истории в детстве, и всё — всё, что случилось с ней до болезни. Она спокойно засыпала рядом с любимым, но снился ей всё время страшный старик, ворочающийся на дне болота. Старик улыбался своей жуткой улыбкой и говорил:
— Ты, Сарочка, — надежда на возрождение человечества. Ты меня жди! Я обязательно приду!
17 — 20 год пкс (Император и волшебный лис)
Вот и осень. Грустная осень 17-го года пкс. Иду по родному лесу, жёлтые листья шуршат под моими ногами, хотя услышать это я мог бы только ушами моей любимой, но Раечка дома, она скоро должна родить нашего первенца, гулять по лесу ей тяжело. Знаю, — это будет мальчик. Моя мама-Роза с нетерпением ждёт внука… Но мирной нашей жизни пришёл конец. Везде и всюду за нами следят чиновники и воины императора Ку-У. На днях потянутся в город обозы с урожаем, собранным крестьянами с окрестных полей, но не на продажу, как обычно, а в качестве налогов в империю бессмертного императора. Сколько забот бывает у людей, почему они не могут быть счастливы, как лисы. Я привычно превратился в лису, и мир осенних запахов с новой силой обрушился на моё изменённое тело. Но мир человеческих забот и тут не оставил бедную лисью голову. Что делать?!
Словно в ответ на мой вопрос, в туманной дали, на дороге показались два человеческих силуэта, взмахивающие крыльями. Приближаясь к лесу, они превратились в двух монахов-кумцев в каких-то серых балахонах. Монахи взмахивали на ходу своими длинными посохами, которые издалека были подобны крыльям. Впереди шёл суровый, старший, сзади с улыбкой — младший. Впоследствии, я узнал, что это были братья близнецы, старшего — он и в самом деле считал себя старшим — звали Ван Гэн, а второго, улыбающегося, — Ван Джен.
На ходу они вели беседу:
— Неужели мы никогда не найдём великого воина Йек-гуша?
— Это легенда, малыш, легенда оставшаяся от великой войны прошедшей перед концом света. Знаешь ли ты, глупенький, что великий воин Йек-гуш, скорее всего, погиб в самом начале великой войны. Так говорят примечания к Хроникам Востока, которые ты читал. А вместе с ним погибли и все его друзья. Вспомни, там написано: «разгневались боги на непобедимого воина Йек-гуша и стали посылать ему испытания одно страшнее другого. Сел Йек-гуш на поезд — сорвался поезд в пропасть с моста, но выпрыгнул Йек-гуш в последний момент в окно, упал в воду и доплыл до берега. Добрался Йек-гуш до дороги, сел в проходящий автомобиль, но не сумел проехать и километра, как налетела машина на мину противопехотную, отбросило великого воина Йек-гуша взрывной волной на обочину. Не сдался Йек-гуш — добрёл он до аэродрома, сел на самолёт, взлетел самолёт в небо — и никто с тех пор не видел великого воина Йек-гуша живым.»
