Роман Глушков - Боевые псы Одиума
– Непохоже, что здесь бумаги, – заметил Молино, встряхнув кейс. – Разве только они упакованы в термоуничтожитель, который сожжет их, как только мы откроем замки… Увы, против такого коварного устройства ни я, ни любой другой взломщик уже ничего поделать не сможет… Что ж, помолимся и приступим.
Никаких молитв Хуан, однако, произносить не стал, а взял инструмент и сразу же перешел ко взлому. Вскоре проводнику потребовалась помощь Бунтаря, а Невидимке был доверен фонарик, которым до этого подсвечивал взломщику Первый. Дело мало-помалу продвигалось. Вскоре замок лязгнул и, рассыпавшись на части, отскочил от металлического корпуса чемоданчика.
– Очень непрофессиональная работа, – недовольно поморщился Молино, разминая затекшие пальцы. – Хотел показать вам высший класс, но увы… Уж лучше бы сразу взял клещи.
Второй замок удалось вскрыть более аккуратно, но и на сей раз Хуан обругал себя за криворукость. А поскольку других замков на кейсе не было, превенторам так и не посчастливилось взглянуть на то, как орудуют отмычками истинные профессионалы.
– А вот теперь попрошу внимания! – предостерег Молино, укладывая кейс на пол и берясь за крышку. – Может случиться так, что наш полковник – законченный параноик и засунул в свой чемодан самый свирепый термоуничтожитель из всех, существующих в природе. Если эта штука сработает, пламя полыхнет так, что в радиусе трех метров ничего живого не останется. Поэтому приготовьтесь: как только дам отмашку, бегите к дальней стене, падайте на пол и задержите дыхание, чтобы не обжечь легкие. Огонь и жар пойдут под потолком, так что на полу вам будет безопаснее всего.
Бунтарь судорожно сглотнул. А он-то, идиот, собирался раскурочить кейс первым попавшимся под руку тяжелым предметом! Хорошая получилась бы шутка, ничего не скажешь. Долго смеялись бы Данн и Холт над обугленными телами беглецов; особенно обрадовался бы «стриженый» полковник – более изощренного способа обстричь в отместку обидчика, чем спалить ему волосы вместе с кожей, придумать было нельзя.
Готовые сорваться по команде с места превенторы замерли в напряженных позах и пристально следили за тем, как Хуан медленно, буквально по миллиметру, приподнимает крышку кейса. Делал он это также из положения низкого старта, надеясь успеть убежать от огня вместе с остальными. Для этого Хуану требовалась не только хорошая реакция, но и изрядная доля везения – упитанность проводника не способствовала таким резвым пробежкам…
– Фу, кажется пронесло! – объявил Молино, полностью открыв кейс и утирая рукавом взмокший лоб. Судя по тому, как смело проводник откинул крышку, следовало понимать, что опасность миновала. – А ну-ка, посмотрим, что хранится в этом сундучке.
Больше чем наполовину кейс был забит каким-то мягким пористым материалом – амортизатором для черного блестящего диска неизвестного назначения, под который имелось соответствующее углубление. К боковой грани диска с двух сторон была прикреплена пара компактных ручек. Хуан аккуратно извлек непонятную вещицу наружу – с виду круглый кусок пластика тридцати сантиметров в диаметре, толщиной сантиметра три и весом где-то с килограмм, – повертел ее перед глазами и отыскал на ребре маленькую кнопку одного цвета с корпусом и потому едва заметную. В углублении под диском обнаружилось еще одно, где лежала оснащенная миниатюрным микрофоном пара компактных беспроводных наушников.
Если бы не найденные аксессуары, предназначение черного диска было бы абсолютно непонятно. Но наушники и микрофон позволили Молино предположить, что перед ним – обычный передатчик, настроенный, судя по отсутствию необходимых для этого кнопок управления, на одну-единственную волну. Включать прибор и полковничьи очки-сканер, которые также работали от источника питания, Хуан, естественно, поостерегся, решив лишний раз не испытывать судьбу.
– Возможно, ничего ценного в нем нет, но выбрасывать его все равно не стоит, – подвел Молино итог своим исследованиям. – Ведь не зря же Данн постоянно держал этот передатчик при себе. Давайте, пакуйте назад свое барахло и проваливаем отсюда, до границы еще часа четыре ходу – и то, если без задержек.
Подвязав крышку найденной в мусоре проволокой (от сломанных замков проку теперь не было), Бунтарь подхватил под мышку кейс с передатчиком, сунул в карман очки, и ведомые конфедератом беглецы продолжили свое путешествие по «трахее». И хоть таинственные друзья патера Ричарда вызывали у превенторов больше доверия, чем Макдугал и Холт, будущее казалось Бунтарю и Невидимке столь же неопределенным, как и раньше…
– Буду с вами откровенен: за те полгода, что мне пришлось работать на Хоторна, я так и не смог поверить, что его предприятие выгорит, – признался Молино, когда путникам наконец-то выпала свободная минутка для отдыха. – Хотя с таким щедрым финансированием, как в Контрабэллуме, я до той поры еще нигде не сталкивался. Оборудование там стояло не то что самое современное, а такое, какое тогда официально существовало лишь в теории. Это я сужу по технике, на которой сам работал. Но, надо думать, тамошние медики тоже явно не одними скальпелями и стетоскопами пользовались… Старик Хоторн на вас денег не жалел, это факт. Поэтому я не удивлен, что он сумел добиться успеха…
Отрезок заброшенной коммуникации, куда за минувшие полвека никто кроме конфедератов не наведывался, являлся вполне подходящим местом для привала. Собранный патером Ричардом для гостей в дорогу сверток с бутербродами стал весьма ценным дополнением к бутылке с водой, прихваченной Хуаном из дома. Со слов проводника, до цели оставался всего один рывок продолжительностью не больше часа, однако от маленького пикника Молино все равно не отказался. По его признанию, больше всего в жизни он любил вкусно поесть. Что было и так очевидно при взгляде на его переваливающийся через ремень солидный живот.
Бунтарь еще в начале пути усвоил, что бесполезно расспрашивать Хуана о том, куда он их ведет и кому служит. Молино помалкивал об этом, поскольку беспокоился, что всех их могут ненароком арестовать. И если сам он был уверен, что сумеет держать на допросе язык за зубами, то насчет спутников у него такая уверенность отсутствовала.
А вот о своем давнем прошлом Хуан говорил охотно. Однако и здесь превенторов ожидало разочарование. Бывший программист Контрабэллума успел позабыть не только настоящие имена Бунтаря и Невидимки, но и многие другие подробности, которые могли бы пролить свет на прошлое двух беглых превенторов.
– Вообще-то, напрямую я с вами общался лишь однажды, когда ваша группа только-только прибыла из какого-то сборного пункта на юге. – После настойчивых просьб спутников Хуан все-таки припомнил некоторые детали своей недолгой службы в секретном институте. – Двадцать пять военнослужащих: в основном мужчины, но было и несколько женщин. У всех без исключения отличные послужные списки, куча орденов, медалей и прочих наград. Я тогда еще удивился: черт побери, ну и добровольцы – сплошь бравые майоры да лейтенанты! Да таким воякам только на передовой командовать и врагов демократии пачками истреблять, а они какому-то институту свои задницы доверили – делать им, что ли, больше нечего? Весь ваш взвод «супергероев» через мой офис прошел, поскольку я на вас личные дела заводил, лабораторные карточки составлял и тому подобное… Ты мне почему-то больше всех запомнился… – Молино кивнул на Бунтаря. – Мрачный, неразговорчивый, грубый… Задержись ты еще немного у меня в кабинете, я бы точно схлопотал от тебя по морде. Честное слово, создавалось впечатление, что ты не добровольцем вызвался, а был направлен в Контрабэллум по принуждению. Товарищи твои, понятное дело, тоже волновались, но они-то относились к этой работе без злости… Хотя нет, погоди! Была среди вас еще одна женщина, которой все это дело явно не нравилось. Но она не огрызалась, просто выглядела очень подавленной – так, словно угодила к Хоторну прямо с похорон близкого родственника, не иначе…
– Что за женщина? – встрепенулась Невидимка.
– Хороший вопрос, – хмыкнул конфедерат. – Вспомнил вот сейчас об этом и самому любопытно стало, но… Вы ведь, «амазонки» в погонах, так стремитесь в армии не выделяться среди мужчин, что становитесь похожими одна на другую, словно близняшки: короткие прически, никакой косметики, взгляд, словно у пантеры, командный голос и все такое… Что хочешь со мной делай, красавица, – не помню. Может, это ты была той грустной женщиной, а может, кто из твоих подруг… Но не темнокожая, это точно, хотя среди вас и такая присутствовала.
– Все ясно с женщиной и со мной, – отмахнулся Бунтарь, жуя патерский бутерброд. – Дальше-то что было?
– Что дальше?.. Затем всех вас увел с собой этот тип из закрытой зоны. Его я тоже всего пару раз за полгода «живьем» видел: такой здоровый косматый блондин, чем-то похожий на древнего викинга… или на этого вашего полковника Данна, каким вы мне его описывали.
