Шатун. Лесной гамбит - Трофимов Ерофей

– Приведи на задний двор, – скомандовал Руслан, направляясь в беседку в крошечном саду.

Спустя несколько минут контрабандист тяжело опустился на сырую от дождя скамейку и, сдернув с головы шапку, тихо выдохнул:

– Беда, княже.

– Подробно рассказывай, – скомандовал Руслан, моментально превратившись в одно большое ухо.

– Мы с той стороны шли, когда случаем на отряд большой наткнулись. Слава богу, шли сторожко, звериной тропой. Османы через перевал перешли и с караванной тропы лесом к Кисловодску пошли.

– Когда это было?

– Два дня уже.

– Много их?

– С полсотни будет.

– Твою мать! – не сдержал Руслан эмоций. – Тропу после них смотрели? Может, тем путем еще кто ходил?

– Были, – кивнул контрабандист. – Не той тропой шли, но еще два таких отряда прошло.

– Куда? Где они собраться могут? – голосом, напоминающим шипение змеи, спросил Руслан.

– В той стороне только одно место, где столько народу скрыть можно, – осторожно признался контрабандист. – Мы и сами там иной раз бывали, да только боюсь, теперь не для нас оно.

– Не о том думаешь, Никандр, – тряхнул Руслан гривой. – Ты лучше подумай, что с бабой твоей да с сестрами будет, ежели османы в город ворвутся. Они с тобой разговоров говорить не станут, и плевать им, что ты по-турецки запросто болтаешь. Прирежут и не поморщатся, или в колодки забьют. Им толковые рабы не лишние.

– Вот и папаша так говорит, – вздохнул контрабандист. – Добре, княже. Не пойду я супротив воли отцовской. Сведу вас туда.

– Тогда жди. Я казаков соберу, – оживился Руслан, поднимаясь.

– Так ты что же, сразу воевать с ними собрался? – ахнул Никандр.

– Времени много прошло. Они уже в набег выступить могли, – отмахнулся Шатун.

– Есть еще время, – осадил его контрабандист.

– Откуда знаешь? – насторожился Руслан.

– Не любят они по такой погоде воевать. И не станут. Им через лес до города идти. И все пехом. Там верхом не поскачешь. Подлесок глухой, да буреломы сплошные. Они заморозка ждать станут. Когда земля подмерзнет. Тогда и переход быстрее будет. От того места, что до Кисловодска, что сюда, одинаково.

– Что за место, расскажи толком, – потребовал Руслан, возвращаясь на лавку.

– У самого хребта, где пять пальцев в один ряд становятся, ущелье малое есть. Там и трава для коней, и ручей имеются. Вроде как поле, со всех сторон скалами охваченное.

– Поле большое?

– Ну, с версту из конца в конец будет. А самое главное, там одна скала за другую заходит. Вход увидеть можно, только если вплотную подойти. И только с одного места. С других мест только скалу и увидишь. Вход узкий и сильно камнем засыпан. Коня в поводу перевести и то трудно. Мы то ущелье случаем нашли.

– Скала там крепкая, или лучше не шуметь от греха? – быстро уточнил Руслан.

– Где как, – пожал контрабандист плечами.

– А на скалу подняться можно? – продолжал допытываться Шатун.

– Смотря кто подниматься станет.

– Понятно. Всё. Сиди. Сейчас чаю подадут, – приказал Руслан и, оглянувшись, жестом подозвал поближе Васятку, крутившегося рядом с беседкой. – Значит так. Сейчас бежишь к Мишке, скажешь, чтобы сюда чаю подал. После беги к хорунжему и скажи, пусть поднимает отряд. Конно и оружно. И патронов побольше. И от него пойдешь к графу Рязанову и скажешь, что наши домыслы подтвердились, и я в ночь с отрядом в предгорья уйду. Все понял?

– Понял, княже, все исполню, будь покоен, – поклонился мальчишка и вихрем умчался в дом.

– Вот и добре. Теперь только ждать, – вздохнул Руслан, устало вздыхая. – Ты мне вот еще что скажи, – вспомнил он еще об одном деле. – Вера, сестра ваша, она теперь как? В отцовской власти, или сама по себе? Вольна она собой распоряжаться?

– А тебе до того что за дело? – насупился Никандр.

– Надо, раз спрашиваю, – рыкнул Руслан в ответ. – Денщику моему она понравилась, вот и интересуюсь.

– Так порченая она, – нехотя буркнул контрабандист.

– Мне до того и дела нет. Да и Мишка о том знает, – отмахнулся Шатун. – Но раз нравится ему девка, значит, я поспособствовать ему обязан. Человек мне служит, и я за него в ответе.

– Тут ведь как, – протянул Никандр с некоторой растерянностью. – Батя ее спервоначалу в скит, к монашкам отправить хотел, да после пожалел. Она последыш у него. Любимицей была. А тут беда такая. Вот он и решил, что она вроде как и сама по себе, да только он присматривать велел, чтоб не обидел кто.

– Никандр, ты толком ответь. К кому сватов засылать? К Пахому, или просто Веру в церковь звать? – не выдержал Руслан такого многословия.

– Погоди, а он в какую церкву ходит? – всполошился контрабандист.

– Так в обычную, – растерялся Руслан. – Городскую.

– В никонианскую, значит, – помрачнел Никандр. – Боюсь, не даст папаша согласия своего на брак.

– Вот что, – помолчав, решительно заявил Шатун. – Как вернемся, сам с ним поговорю. А начнет артачиться, своей волей их в церковь сведу и прикажу обвенчать. А после оба при мне жить станут. Только после пусть не обижается. Внуков ему при таком раскладе как ушей своих не видать.

– Ты это, княже, погоди. Она ж вроде не крепостная, – угрюмо проворчал Никандр.

– Она при моей лавке служит. Значит, мне. Мишка – мой денщик. Значит, тоже мне служит. И где я не прав и моей воли нет?

– Вот ведь, – растерянно охнул контрабандист, усиленно почесывая в затылке.

Два десятка бойцов Руслана и три десятка казаков, собранных по срочному призыву, рысью двигались к предгорьям. В поводу вели еще десяток вьючных лошадей, на которых были загружены два миномета и боеприпасы к ним. На остальных погрузили запас гранат и патронов. Так что, несмотря на небольшое количество стволов, плотность огня этот отряд мог создать серьезную. Ехавший рядом с Русланом Никандр, насупившийся, словно старая ворона на морозе, угрюмо оглядывался, явно прикидывая, как бы половчее исчезнуть.

Приметивший это его настроение Руслан, шевельнув поводьями, подъехал поближе к контрабандисту и, склонившись с седла, тихо предупредил:

– Вздумаешь удрать, в город не возвращайся.

– Посадишь? – мрачно поинтересовался контрабандист.

– Прикажу казакам размычкой тебя попотчевать, – прошипел Руслан, подгоняя коня.

Никандр охнул и тихо выругался, глядя ему в спину. Что такое казнь размычкой, он знал от своих стариков. Казнь эту использовали еще до пришествия на Русь христианства. По приказу вождя виновного привязывали за ноги к двум коням, которых разгоняли с таким расчетом, чтобы они пробежали мимо одиноко стоящего дерева. Учитывая скорость и силу коней, понятно, что становилось с казнимым.

Сам Руслан вспомнил об этом способе казни случайно, когда придумывал, чем напугать подручных ростовщика. И вот теперь эти воспоминания оказались очень к месту. Староверы о подобных вещах помнили хорошо. Ведь во время усиленных гонений на них подобные вещи практиковались регулярно.

– Ты пойми, княже, – завел контрабандист старую песню, догнав Руслана. – Мне ж после ни в городе, ни за перевалом веры не будет.

– Из города мы тебя вывезли так, что никто и не понял, что везем. А с османами я тебя драться не зову. Сами справимся. Покажешь их и уйдешь. Мне проводник нужен. И кончено на этом, – отрезал Руслан.

– Эх, кабы не воля отцова, видел бы ты меня, – разозлился Никандр.

– Кабы не Пахом, греметь бы вам с братьями кандалами, – огрызнулся Руслан. – Чем змеей на меня шипеть, лучше бы подумал, зачем он это все затеял и для чего оно надо. Пахом, мужик умный, и выгоду свою блюсти умеет. Учись, пока папаша жив.

– Ишь. А прежде прибить его обещал, – проворчал Никандр с заметной растерянностью.

– И сейчас пообещаю, ежели что не так сделает. А надо будет, и прибью. У меня не заржавеет. Но пока он и вы с ним уговор блюдете, я от своего слова не отступлюсь.

– А Верка тебе зачем тогда? – спросил контрабандист, вспомнив про сестру совершенно не к месту.