Андрей Белоус - Рассвет
Когда с пожаром, наконец, удалось покончить, я не мог сказать, сколько времени прошло с начала тушения, даже примерно. Единственным косвенным указанием на это могла служить сильнейшая усталость, навалившаяся при осознании выполнения задачи. Взглянув на хронометр, я был поражен – восемь часов. О том, что могло произойти за это время, я не имел ни малейшего понятия, а ближайшая точка связи находилась на Диспетчерской склада, располагавшейся в центре пещеры. Вроде и недалеко, но учитывая полное отсутствие средств передвижения, подобная прогулка отняла массу сил, а главное – времени.
Однако картина, увиденная там, опечалила еще больше, несмотря на ожидаемость подобного результата. База была не просто захвачена, она оказалась буквально уничтожена, неся на себе отпечаток огромной разрушительной силы, непонятным образом заключенной в одном единственном человеке. О возможности связаться с кем-либо нечего было и думать, ввиду полного отсутствия самой базы со всей аппаратурой связи и контроля. Как впрочем, можно забыть о возможности использовать имеющийся здесь транспорт. Один Кар лежал вообще чуть ли не посередине дороги, да и другие выглядели не лучше, словно кто-то уничтожил их сознательно. Других вариантов не оставалось, и пришлось забыть о намерение начать преследование диверсанта, отправившись к Арсеналу своим ходом.
Когда мы туда добрались, вся команда представляла собой довольно жалкое зрелище. Задымленные до черноты так, что только особенности кроя комбинезонов позволяли определить их принадлежность. Прошло уже почти двенадцать часов с момента появления диверсанта на территории укрепрайона Ретранслятора. И новости из главной пещеры оказались просто шокирующие, несмотря на то, что в тайне для себя я предполагал что-то подобное.
Невероятно, но ему удалось прорвать оборону на объездной, и теперь связи с размещенным там гарнизоном небыло, несмотря на подмогу, посланную им с Ретранслятора уже час назад. Единственное, что удалось использовать, чтобы прояснить ситуацию, это камеры с автоматических турелей заслона объездной. Благодаря им стал понятен способ его прорыва через ворота, и причина столь разрушительных последствий пребывания Тогаюна на складе. Он использовал захваченную в ангаре строительную технику, которой воспользовался с поистине дьявольской расчетливостью.
В разговоре с Нармелом, я предложил свою помощь в обороне Ретранслятора, но получил вначале разнос за столь длительное отсутствие на Арсенале, после чего категоричный приказ оставаться там, на случай появления противника. Но все-таки, несмотря на свое высокомерие, Моор счел нужным объяснить причину своего решения. Из информации, предоставленной камерами, пока не оборвалась связь, стало понятно, что, несмотря на проделанный бульдозером проход в воротах, технике пройти через них не удалось. Соответственно, диверсант уже не мог использовать ее для нападения непосредственно на Ретранслятор, да и его вооружение казалось явно недостаточным, чтобы пробить “стеклянный шлюз”. Нет нужды говорить, что на мое предложение предпринять обходной маневр через склады, с целью зайти Тогаюну в тыл, Моор так же ответил отказом, полагая, что тот и сам никуда не денется, ведь его цель не что иное, как Ретранслятор.
Оставалось только сидеть и ждать, чего моя натура принять никак не могла. А потому я занялся детальным изучением всей имеющейся информации с камер наблюдения, зафиксировавших диверсанта. Помочь она смогла мало, скорей запутала окончательно.
– Да кто он такой, и откуда вообще взялся – в который раз задавал я себе вопрос, находя все больше нестыковок и противоречий.
Во-первых – откуда, гортан его разорви, он здесь появился, учитывая, что сверхмощная система слежения за все время не обнаружила в космосе ничего похожего даже на сверхмалый корабль. Единственно, что было зафиксировано, так это выход из строя одного планетарного радара, который менял тот самый робот-ремонтник, устроивший взрыв в шлюзовой камере. То, что эти совпадения не случайны – очевидно, непонятно только, почему он один, и что это за снаряжение для диверсанта.
Изучая записи, я все больше убеждался в своей правоте относительно его комбинезона. Это не сверхтехнологичный комплекс спецназа, и даже не обычная “броня” штурмовика. А стандартный спасательный комбинезон, использующийся на всех кораблях Землян. Очень полезная вещь для выживания в самых разнообразных климатических условиях, но не предоставляющий никакой защиты от попадания из обычного плазмера.
Ну и конечно – его вооружение. Все, что мне удалось рассмотреть, это многоцелевой плазмер Земного образца, кстати, тоже входящий в комплектацию спасательного челнока. И переносная ракетная установка, давно морально устаревшая, используемая сейчас разве что окраинными бандитами. Все это мало напоминало тщательно спланированную операцию, а потому вывод напрашивался один – Землянин на планете один. Но что им движет, и самое главное – на что он рассчитывает, по-прежнему оставалось для меня неразрешимой загадкой.
Я профессиональный солдат, повидавший на своем веку множество войн. И до сих пор жив только потому, что всегда контролировал ситуацию, отслеживая все события, происходящие на поле боя. Это неоднократно спасало мне жизнь, но происходящее сейчас напоминало ночной кошмар, где от тебя мало что зависит, и твоими действиями управляет чья-то злая воля.
– Ничего критического не произошло. Склады спасли, диверсанта как-нибудь ликвидируем, а если, как обещано, силы Земной Федерации не появятся, то справимся и без техники – пытался успокоить я себя, но убедить до конца так и не смог.
Один, всего один солдат противника, пройдя многоуровневую систему обороны, проник на тщательно охраняемую территорию, и сейчас напрямую угрожает безопасности главного объекта.
– Бред какой-то! – в очередной раз признался я, прекращая бессмысленные попытки разобраться в происходящем.
Поэтому несложно догадаться, как на меня подействовала новость, что противнику удалось проникнуть в главную пещеру Ретронслятора. А через какое-то время связь с пещерой оборвалась, и сделанные из этого выводы кого угодно могли заставить опустить руки. Но потому я до сих пор и жив, что никогда не сдавался, сражаясь до последнего на пределе своих возможностей.
– Все, он захватил Ретронслятор – признал я очевидное, но отчаиваться было еще рано.
– Но как-либо влиять на работу Системы он не сможет, да и добраться до оборудованья Прорыва ему вряд ли под силу – пытался успокоить я себя.
Но что-то темное и гаденькое, чьи предсказанья в последнее время сбывались с фатальным постоянством, нашептывало в ухо, что скоро он снова даст о себе знать. Причем с большой степенью вероятности можно предполагать, что в конечном итоге Тогаюн появится и здесь, на что указывали произошедшие недавно события.
За последнее время к выходу прибыл уже второй робот-ремонтник, который непонятным образом смог самостоятельно активировать лифт и створки шлюзовой камеры, пытаясь покинуть территорию пещеры. При этом аварийная система блокировки шлюза попросту не реагировала на наши попытки пресечь несанкционированные действия робота. В результате остановить его удалось только снаружи, повредив огнем из плазмеров приводы почти всех колес. Первому, прошедшему двумя часами ранее, удалось скрыться, так как в связи с обыденностью происходящего никто не усмотрел в его действиях ничего подозрительного.
Увидев груз неудавшегося беглеца, я пожалел о своем решении не преследовать первый. В кузове находился контейнер с Энергией Распада Ядра, и несложно догадаться, что подобный элемент покинул пещеру с первым роботом. Искать его теперь представлялось малоперспективным занятием, разве что посмотреть пункт назначения задержанного, потому как вероятней всего, направлялись они в одно место. Но получить хоть какую-то информацию не удалось, хотя я довольно неплохо умел справляться со сбоями программ. Здесь чувствовалась чья-то злая воля, на корню пресекавшая все попытки войти в программу робота. Пытаясь взломать ее, я чувствовал себя семилетним ребенком, выбравшим себе для схватки взрослого противника.
Время тянулось мучительно медленно, и как не тягостно было ожидание, но последующие события стали самым страшным ударом имевшим место во всей моей жизни. Тоскливое завывание сирены заполнило все пространство пещеры, вгоняя разум в состояние безнадежного отчаянья. Я не признавал смерти, не хотел признавать, но этот звук являлся предвестником взрыва, означавшего либо смерть на боевом посту, либо что-то несравнимо страшней. И хотя уверенность в неуязвимости Системы рухнула с раздавшимся воем сирены, известившим о включении системы самоликвидации, оставалась надежда, что это всего лишь незначительный сбой в программе и взрыва не последует. Меж тем все ворота шлюзов распахнулись, косвенно опровергая версию сбоя программы, а следом отключились автоматические турели.
