Александр Борисов - Прыжок леопарда 2
Начало его карьеры было стремительным. В неполные двадцать четыре он был уже первым секретарем - полновластным хозяином одного из районов Узбекистана. Его среди первых прочили кандидатом в члены Политбюро. Так бы оно и было, но смутное время ломает судьбы. Хлопковый край "попал под раздачу": масштабный проект по борьбе с лихоимством и воровством, решили начать оттуда. В столицу союзной Республик нагрянули следователи Генеральной прокуратуры. Они еще не вышли из самолета, а наш герой уже "сматывал удочки" - в последний момент, через третьи руки, нужные люди предупредили.
Бежал он галасвета на край света, бежал, позабыв обо всем, и опомнился лишь в небольшом горном поселке на знойном юге России, купил небольшой домишко и затаился.
Деньги и золото закончились быстро: много ль с собой унесешь, тем более - в спешке? Пришлось устраиваться на работу. Тут уже не до жиру: устроился сторожем в музыкальную школу и на полставки - дворником.
Карьеру он начал с нуля, трудностей не боялся: узнав, что муж директрисы алкаш, взялся пахать и на этой ниве. Вот так, постепенно, он и проник в круги сельской интеллигенции, а уже через эти круги слухи о нем дошли до хозяина вотчины: так, мол, и так, обратите внимание, в вашем районе ходит в бомжах бывший номенклатурный работник.
Такое не каждому хлеборобу даже во сне выпадает: вызвать к себе на ковер первого секретаря, пусть даже бывшего, не совсем своего, но самого настоящего. Предложить присесть, угостить чайком, похлопать его по плечу, как младшего брата. Не избежал соблазна и бедный провинциал. Наш герой был приближен, обласкан и получил назначение. В смутные времена эта должность обычно зовется "уполномоченный по хлебозаготовкам".
Простота, как известно, хуже приватизации. Тут непонятно, кто нанес больший ущерб казне: дурак, пустивший козла в огород, или козел, проявивший образчик редкой хапучести? Новый уполномоченный продержался один сезон, но зато показал сельской глубинке высший пилотаж номенклатурного администрирования. Узнав о масштабах хищений, хозяин района тихо перекрестился и снова "задвинул" своего выдвиженца. Да только прозябать в безвестности бывший сторож уже не хотел. Свой шанс он не упустил, крутился теперь на новой, более высокой орбите, а тут, как всегда, подоспели выборы.
"Обиженный властью, народный заступник" с блеском провел избирательную кампанию. Любят у нас таких, убогих и сирых. Деньги он тратил с умом: половину посеял в окружении губернатора, другую просыпал в районном суде. Это тоже одна из наук: сунуть взятку в нужную лапу. Причем, сунуть так, чтобы лапа сжалась в кулак.
В районном суде постарались: бывшего руководителя города и района сняли с пробега в ночь накануне голосования, а бывший уполномоченный проник в кабинет бывшего благодетеля уже на правах хозяина...
В общем, будем считать, этот город принял Жорку как квартиранта. Чтобы в нем выжить, нужно играть по чужим правилам. Согласно последней легенде, был алкашом - нелюдимым, запойным забулдыгой.
Особо ценного информатора Жорка нашел в пределах прямой видимости. Витька работает сторожем в местной администрации. Режим подходящий: ночь через две. Платят, конечно, мало, но зато есть возможность свободно общаться с клерками. В своем узком кругу они обычные люди - любят посплетничать, промыть кости начальству, послушать хреновые анекдоты. Если крутишься рядом - значит свой. К ним подкатишь в удобный момент, блеснешь остроумием, посулишь шашлычок у накрытой поляны - подмахнут любую бумагу. Этим Витька и пользуется. Через год он получит квартиру, а пока снимает жилплощадь в двухэтажном доме напротив. Есть в нем редчайшее качество: умение слушать и понимать. Нет, не из вежливости - ему и в самом деле все интересно. Заглядывает он к Жорке по вечерам. Изредка пропустит рюмку-другую под настроение. Но не больше, он малопьющий, в смысле - не пьет запоями. Балует иногда Устинова самогоном собственного изготовления. А еще вечерами играют они в покер - пятью кубиками на доске от шеш-беша: пара, две пары, треугольник, фул, каре, ералаш. Играют до тех пор, пока Витьке не надоест, или пока Жорка не вырубится. А это с ним стало случаться все чаще и чаще.
Глава 39
Жажда... она обжигает нутро. Во рту, как будто набитом наждачной бумагой, едва шевелится язык. Он не в силах промолвить: "Уйди!"
- Попей, милый, попей! - над ним наклоняется женщина с глазами, полными слез. Кажется, это Вика, - что ж ты не пьешь, милый, ты же хотел? Я не ревнивая, возьми нас обоих...
Она наклоняет над ним голубенький сверток, из которого капает кровь. Ручка, где же детская ручка? - она ведь была?
Усилием воли стряхнув наваждение, Устинов опять поплелся на кухню. Он привык к этому сну. Он уже во сне не кричит.
На часах половина третьего: Господи, дай покоя! Опять этот сушняк. Такой, что водою не загасить.
Холодная водка рванулась в нутро большими глотками.
- Пей, сука, давись! - в отчаянии матерится Жорка. - Хочешь еще стакан, чтобы точно догнаться, хочешь еще бутылку, две, три? - мне не жалко, только вырви все это из памяти, только спокойно усни!
Он снова прилег на диван, готовый подпрыгнуть при первых симптомах навязчивого кошмара. Желудок переполнен уютным теплом, кажется, отъезжаем...
...Это был Ленинград, Питер, Санкт-Петербург - город его детства. Жорка спал и прекрасно знал, что он спит, но просыпаться уже не хотел. Он еще раз окинул взглядом панораму знакомых улиц: желтые стены Апраксина Двора были подернуты инеем. Значит, сейчас зима. Зимний сон, в нем действительно холодно.
- Зачем ты здесь? - встревожился разум, - тебе же запрещено? Отто Карлович говорил...
- Потому, что я сплю, - успокоило сердце, - пусть лучше родной город, чем этот надоевший кошмар.
...Надо же, как намело! По правую сторону от широкой дороги тянулся рыхлый сугроб. За ним гомонила ватага краснощеких лоточниц: все в валенках, шубах и однотонных пуховых платках.
Что мне здесь нужно? - ах да, у какой-то из них я оставил на время сумку. А что в ней было? Вещи? - нет, кажется, секретные документы. Впрочем, неважно, ведь это всего лишь сон.
А он все больше затягивал и очень уж походил на реальность. Жорка напряг свой измученный разум, заставил себя раскрыть воспаленные веки. Все правильно: он в одежде лежит на диване, под правой рукой на полу пепельница с окурками, у изголовья початый пузырь, чтобы лишний раз не бегать на кухню, а в сердце сплошное разочарование. Как жаль, что это, всего лишь сон, игра разума.
Жорка опять опустил голову на подушку. Тело обдало холодом. С неба срывался холодный снег и таял в ладони.
- Бабушка, - сказал он жалобным голосом, - вы мне сейчас снитесь. Я сейчас разотру снегом лицо, а вы мне потом скажете, если вернусь, как я исчез?
- Ты насчет сумки, сынок? - добродушно сказала старушка, - так я за ней присмотрю, можешь не волноваться - мне тут сегодня стоять и стоять.
Хорошо хоть не этот кошмар, - еще раз подумал Устинов, переступая с дороги на тротуар. Теперь все лоточницы стояли к нему спиной. Он плотнее закутался в одеяло, весь преисполненный благодарности: в кои веки перепадает такая удача - лечь и спокойно поспать.
Мороз все крепчал. Интересно, сколько сейчас в Питере времени? Очень похоже на раннее утро, неплохо б и обогреться. Он толкнул плечом тяжелую дверь, с усилием распахнул и вспомнил, что когда-то давно здесь уже был, как ни странно - тоже во сне. А еще он припомнил множество других сновидений: он их видел в разное время, но проснувшись, тотчас же, забывал.
В гулком огромном зале было тепло и очень уютно, несмотря на спартанскую обстановку. Слева направо, по всей длине, тянулся высокий бордюр. Он делил зал на две половины и более походил на стойку в билетной кассе. Справа от входа, с торца, на белом полотняном полотнище крутили кино. Зрителей было немного, не больше десятка. Экран был подвешен высоковато: все они стояли задрав головы вверх, спиной к Жорке и о чем-то говорили вполголоса.
Устинов прошел мимо них, он помнил, как нужно идти дальше. Во второй половине был ресторан, или что-то похожее на него. В шахматном порядке стояли столы. Он сел за один из них, огляделся. Других посетителей не было - наверное, слишком рано. Как тогда, за спиной он услышал шаги. Хотел обернуться, но потерял равновесие. Пол накренился, улетел из-под ног, да так, что Жорка чуть не упал. Вцепившись руками в стул, он проехал на нем добрые десять метров, ударился о бордюр и больно ушиб спину. Да так, что проснулся.
- Нет, - сказал он с дурашливым вызовом, - это не справедливо! И сон мне очень не нравится. Давайте менять тему - очень уж скучный сюжет. Я знаю, что будет дальше. Сейчас принесут спиртное, но это счастье не про меня: или графин разобьется или стакан украдут.
