Василий Головачев - Не русские идут
Верёвка постепенно исчезала в горле колодца метр за метром. Когда длина ушедшего отрезка достигла двенадцати метров, Химчук и Дядька, державшие бечеву, почувствовали двойной рывок.
– Придерживаем, – сказал Пётр Леонидович.
– Что?! – подсунулся Мирослав.
– Не мешай, – отодвинул его Веллер-Махно. Достал мобильник, попытался вызвать Наталью.
Неожиданно для всех она отозвалась, хотя голос был еле слышен сквозь хрипы и шипение:
– Тут поворот… дальше… тров …цать… ещё…
– Поворот, никого не видать, – прокомментировал Борис Аркадьевич геологам. – Наташа, возвращайся, нет смысла идти глубже.
– … бую …тров, – долетел ответ.
Вслед за этим последовал рывок верёвки.
– Поднимаем? – спросил Сергей Степанович.
– Опускайте ниже, – сделал жест большим пальцем Веллер-Махно. – Метров на десять.
Бечева медленно поползла в дыру колодца.
Отсчитали десять метров, остановили спуск.
Последовал рывок.
Веллер-Махно снова взялся за телефон, но ответа девушки не услышал.
Она рванула верёвку ещё раз.
– Опускайте.
– Опасно, Аркадьич.
– Ты полезешь вместо неё?
– Я! – сделал шаг вперёд Мирослав.
– Опускаем ещё метров на десять.
Бечева пошла вниз.
На берегу, за обрывом, внезапно послышался гул раскручиваемых винтов вертолёта.
Все оглянулись на береговой откос.
– Что за ерунда? – удивился Дядька.
– Вертолёт… взлетает! – прошептал Мирослав.
– Там же никого нет! Не могут же эскимосы запустить двигатель!
Гул винтов стал громче, и над берегом показался их «Ка-92» во всей красе. Под лучами низкого солнца блеснул блистер кабины, словно машина подмигнула им, как живое существо. Вертолёт сделал горку и хищно пошёл к острову, намереваясь протаранить его скалы.
– Вот собака бешеная! – воскликнул Дядька с ещё большим изумлением. – Это же наша вертушка! Кому поиграться захотелось?!
– Ложись! – рявкнул Веллер-Махно.
Геологи попадали на камни.
Мирослав хотел нырнуть за скальный выступ, но какая-то отчаянная сила вдруг подняла его и направила вниз, в кратер. Как на крыльях он слетел на дно воронки, нырнул в дыру колодца, и тотчас же вертолёт врезался носом в гребень кратера на противоположной стороне, взорвался, и пылающая махина рухнула в кратер, накрыла собой колодец.
– Слава! – крикнул Химчук, бросая ослабевшую верёвку, попытался встать.
Веллер-Махно вжал его в расщелину между глыбами.
– Куда?! Сгоришь как спичка!
Раздались два взрыва потише, на вал взлетели какие-то горящие лохмотья, куски пластмассы, осколки фибергласа и раскаленного металла. Один из них упал на спину закрывшего голову руками Дядьковина. Зоркий Веллер-Махно сбросил зазубренный лоскут со спины геолога.
Взрывы прекратились.
Борис Аркадьевич осторожно высунул голову из-за глыб.
Вертолёт горел – смятая изуродованная куча железа со скрученными винтами, закупорившая дыру в дне кратера.
Дядька и Химчук привстали рядом с начальником.
– Ну, и что будем делать? – просипел Сергей Степанович.
Веллер-Махно не ответил. Он понимал, что объяснить происшедшее начальству или представителям МЧС, которых теперь придётся вызывать, он не сможет. В голове вращалась как заведенная одна мысль: кто, какой самоубийца и зачем поднял вертолёт в воздух и направил его в кратер, недавно накрытый Опухолью?
* * *Зачем он прыгнул в кратер, Мирослав не смог бы объяснить никому, в том числе самому себе. Нырнул в дыру, как в воду, закрыв глаза и задержав дыхание.
Странным образом он не ударился о край дыры ни головой, ни боком, словно она расступилась, пропуская «ныряльщика».
Полёт был недолгим, как показалось. Он был уже на глубине десятка метров, когда сзади грохнуло, и в колодец ворвалось огненное облако взрыва, догоняя прыгуна. Спасло его то, что колодец изогнулся коленом, и пламя погасло, долетев как раз до изгиба. А затем начался кошмар.
Мирослава впечатало в стену хода, затем он проехался пузом по скользким и гладким буграм, ударился головой о выступ, к счастью, тоже округлый и гладкий, и какое-то время его вращало, кидало из стороны в сторону, пока ход не кончился бездной. Во всяком случае, так ему показалось, пока он летел в темноте и пустоте.
Длился полёт всего пару-тройку секунд, после чего Мирослав ударился обо что-то хрупко-рыхлое, рассыпавшееся от столкновения, и потерял сознание.
Очнулся какое-то время спустя от световых стрел, вонзившихся в глаза. Застонал, попытался загородиться от света рукой.
– Живой, headless horseman, – раздался чей-то знакомый голос.
В голове щёлкнуло: голос принадлежал пропавшему Данилину, а его фраза переводилась с английского как «всадник без головы».
Мирослав с трудом сел, тараща глаза, разглядел два силуэта в зыбком отсвете от потолка пещеры, куда упирался луч фонаря.
– Погаси, – продолжал удаляющийся мужской голос, – надо экономить батареи.
– Пусть придёт в себя, – отозвался женский голос.
– Наталья? – узнал Мирослав.
– Соображает, всё в порядке.
Фонарь погас. Всё вокруг погрузилось в чернильную темноту.
– Как ты себя чувствуешь, всадник? – Тёплые пальчики пробежали по голове Кожухина, по лицу, остановились на груди.
– Нормально.
– Ничего не поломал?
Мирослав прислушался к себе, пошевелил плечами, пальцами рук и ног.
– Бок болит…
– Здесь? – Ласковые пальчики переместились на правый бок, ушибленный при падении. – Рёбра вроде бы целы.
– Обо что я стукнулся? Показалось, упал на строительные леса.
– Взгляни.
Фонарь вспыхнул, высветил стены пещеры полусферической формы, усеянные кристалликами каких-то минералов, и большую кучу странных изогнутых палок, похожих на серо-белые кости и обломки исполинского скелета.
– Что это?
– Похоже, сюда проваливались люди и звери, где и погибали. Сначала сюда упала я, потом ты.
Мирослав передёрнул плечами.
– Хороший могильник получился! Андрей тоже сюда свалился?
– Меня пронесло мимо, – послышался голос Данилина, и в дальнем конце пещеры сгустилась тень; он пересёк пещеру, остановился за спиной сидевшей на корточках лётчицы. – Мне удалось зацепиться за выступ в этой кишке и дождаться, пока схлынет вода.
– Значит, ты…
– Я достал Ключ.
– Правда?! – не поверил ушам Мирослав.
Вместо ответа Данилин расстегнул куртку и вытащил почти невидимый в сумраке тетраэдр. Точнее, предмет непонятной формы, так как в данный момент он больше напоминал многогранный кристалл полевого шпата или хрусталя величиной с кулак.
– Это… он? Соринка?
– Он, он, – подтвердила Наталья, выпрямляясь. – Если способен идти, вставай, будем двигаться.
– Куда?
– Назад дороги нет, без альпоснастки сто с лишним метров нам не преодолеть, поэтому предлагается двинуться вперёд.
– К центру Земли, что ли? – пошутил Мирослав.
– Идёмте, – коротко бросил Данилин, пряча Соринку и направляясь в дальний угол пещеры.
Наталья взяла фонарь, подала руку геофизику. Тот поднялся, стискивая зубы от уколов боли в ушибленных местах.
– Как тебя занесло сюда? – поинтересовалась девушка.
– Сам прыгнул, – пожал он плечами.
– Зачем?!
– Не знаю, – ответил он честно. – Побоялся, что больше тебя не увижу.
– Без шуток.
– Я серьёзно.
Несколько мгновений девушка смотрела на него, не отрываясь.
– Что там у вас случилось?
Он нехотя рассказал о вертолёте, неизвестный угонщик которого направил машину на кратер.
– И ты… – начала ошеломлённая лётчица.
– Прыгнул до того, как он грохнулся в дыру, – закончил Мирослав.
– Ты сумасшедший!
– Ещё какой! – подтвердил он со смешком.
– Андрей, – позвала Наталья.
– Я слышал, – донёсся голос Данилина. – Это моя вина.
Девушка догнала его, остановившегося у громадного пролома квадратной формы в полу пещеры.
– О чём ты?
– Их было трое. Надо было обследовать всё побережье, а я этого не сделал.
– Ты говоришь о посланцах Тивела?
– Да.
– Это те, которых ты…
– Без комментариев.
– Может быть, поделитесь своими тайнами? – подошёл Мирослав.
– Посмотрите. – Данилин взял фонарь у Натальи и посветил в пролом.
Луч фонаря выхватил из темноты ребристые бликующие стены четырёхугольного колодца, торчащие из них короткие толстые штыри и стеклянистые с виду наплывы, похожие на заросшие бельмами глаза динозавров.
– Шахта? – неуверенно проговорил Мирослав.
– Не шахта, но искусственный колодец.
– Там, внизу, свет, – заметила Наталья.
– Совершенно верно, что-то светится. Попробуем спуститься.
– Как? – скептически хмыкнул Мирослав. – Снова будем прыгать и хлопать ушами вместо крыльев?
– Хлопая ушами, летать не научишься. У нас есть метров тридцать верёвки.
– Откуда? – Мирослав вспомнил, что до вертолётной атаки они опускали Наталью в кратер на верёвке. – Ах да, забыл. Можно, я первым пойду? Я лёгкий.
