Возвращение экспедиционного корпуса (СИ) - Лопатин Георгий

*Известные в Китае сёстры Сун — Сун Айлин, жена богатейшего китайского олигарха и неоднократного премьера правительств Гоминьдана Кун Сянси, Сун Цинлин, жена первого лидера Гоминьдана Сунь Ятсена, Сун Мэйлин, жена Чан Кайши, лидера режима Гоминьдана в Китае и на Тайване в 1927–1975.

Японцы, переглянувшись, что–то гневно рявкнули друг другу по-своему.

«Гляди как их вштырило! — мелькнула ехидная мысль у командира РОДа, — Даже о сохранении лица подзабыли…»

— Вообще–то, это обычная тактика англосаксов, — продолжал Климов. — Так они стравили вас с нами тринадцать лет назад, используя как пушечное мясо для нашего вытеснения из Китая. Теперь так же используют китайцев для вашего вытеснения. Хотя, стравить дополнительно и с нами ещё раз, они тоже не откажутся. А то у вас хватает всего лишнего: Корея, Тайвань, Окинава, юг Ляодуна...

— Посмотрим ещё! — прошипел впервые подавший голос майор Араки. — У нас есть союз с Ангрией!

— Простите, господин майор, — Михаил откровенно веселился, — вы всерьёз верите, что сэры в Лондоне будут за вас воевать с американцами?! Неужели в Японии такие наивные разведчики?

— Объяснитесь господин порковник! — потребовал генерал, жестом останавливая разозлённого подчинённого.

— Легко! Вы, господа, возможно слышали такую поговорку: «У Англии нет ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, а есть только постоянные интересы?» Интерес Англии с первой половины прошлого века — рынок Китая. И вы джентльменам там так же не нужны, как и американцам. А в эту войну у них появился ещё один интерес: избавиться от долгов, которыми их опутала бывшая заокеанская колония. Если в Вашингтоне пообещают Лондону скостить долги, сэры легко забудут про союз 1902 года и поддержат любые меры по вашему выкидыванию из Китая и не только оттуда. Слышали возможно ещё одну поговорку: «Джентльмен — хозяин своего слова. Захотел — дал, захотел — взял обратно». Максимум вам кинут кость в виде Микронезии, с кучкой полудиких рыбаков и кокосовых пальм, да и то обставят это всякими условиями, вроде запрета укреплять острова. Не верите? Ну тогда взгляните на эти бумаги. Кто из вас хорошо владеет языком Мольера и Гюго?

Полковник достал из чемоданчика ещё одну тонкую стопку листов бумаги с текстом на французском языке.

— Что это? — поинтересовался Такаянаги.

— Тексты тайных договоров между Францией и Англией, — пояснил полковник. — Все из архивов французского МИДа с Кэ–де–Орсе. Я же говорил, что во время революций всплывает много всего тайного и удивительного. Один договор ещё 1914 года, о том, чтобы не отдавать России Константинополь и Проливы чем бы ни кончилась война. Заметьте, ещё и полгода не прошло как сэры и мусью нам их клятвенно обещали. А это договор от позапрошлого года, о том, чтобы урезать долю Италии, обещанную ей за несколько месяцев до того, в обмен на присоединение к Антанте. Если уж они своих цивилизованных европейцев предают, не отходя от кассы, к чему стесняться с какими-то азиатами? Только без обид. Мы для них тоже такие. В конце концов, две трети России находятся в Азии. Как сказал наш поэт: «Да, скифы мы! Да, азиаты!». Ну а третий договор совсем свежак, прошлого года. Лондон и Париж, изволите видеть, договорились подтереться обязательствами, которые в начале войны дали восставшим против Османской империи арабами — создать на арабских землях Турции независимое государство. Не, жирно будет. А то ещё этим арабам захочется те арабские земли, что сейчас состоят колониями тех же мусью и сэров... Так что решили всё поделить между собой. Кстати, мой совет: будут заманивать островами или ещё чем в обмен на войска в Европе — работайте строго по предоплате. Утром деньги, то есть колонии, вечером стулья, в смысле солдаты. Тогда хоть не кинут.

— Позворьте? — капитан-лейтенант Мияги протянул руку за бумагами. Младший и чином и годами японец Климову был симпатичен. Интеллигентное лицо, круглые очки на носу, как у Гарри Поттера, похож на профессора а не на морского офицера.

— Прошу — полковник отдал документы.

Мияги, пробегая страницы договоров глазами, затем вслух переводил их с французского на японский, для внимательно слушавших спутников. Те постепенно из жёлтых становились бордовыми. По окончании чтения, хвалёная самурайская сдержанность окончательно изменила японцам. Араки ругался по-немецки, Кабаяси на английском, а Такаянаги доказал что недаром начал учить русский ещё до Японской войны, употребляя такие слова как «брядь» и ему подобные. Мияги вторил старшим по званию на языке РембО и Золя.

— Господин порковник, вы можете отдать нам эти бумаги? — спросил наконец слегка успокоившийся генерал Климова, забравшего себе прочитанные бумаги.

— Меморандум госсекретаря янки и «полковника» –проходимца — хоть сейчас, — любезно улыбнулся полковник, протягивая японцу фотографии. — Собственно, для вас и вёз, в смысле для японцев. Что до трёх других, то соглашение по итальянцам дать не смогу, оно мне ещё понадобится в ближайшее время, как и оригиналы двух других. Но если вы, господа, поклянётесь честью самураев никому не сообщать про итальянский документ до того, как мой корпус минует Италию, я дам вам фотокопии двух других соглашений. Необходимая аппаратура у нас имеется.

Аппаратура и правда имелась, из Лиона помимо многого другого, прихватили целую фотолабораторию с несколькими фотоаппаратами и даже кинокамерой. Нашлись и пара солдатиков из Питера и Одессы, до призыва знакомых с фотоделом и поставленных приказом Климова штатными фотографами и по совместительству кинооператорами при штабе. Они отсняли немало фотографий и киноплёнок во время сражения с американцами, и теперь возились в лаборатории с печатью. Прозвали Бим и Бом, по фамилиям Бимерштейн и Бомберг. После клятвы японцев, Михаил попросил Анисимова позвать Елену, которая немного увлекалась фотографией, и отдав ей договоры по проливам и арабам, попросил отнести их в фотолабораторию, выгнать Бима и Бома, самой переснять документы, отпечатать по одной копии, и уничтожив негативы принести всё обратно.

— Придётся немного подождать, господа, — заметил Климов, когда за Еленой закрылась дверь купе. — Надеюсь, теперь вы мне поверили. И об американцах, и об островитянах. Не о вас, — полковник усмехнулся, а японцы мрачно кивнули. — Честно говоря, вам не позавидуешь. Выбор у вашей страны невесёлый, или стать ещё одним Китаем, если сильно повезёт то ещё одним Сиамом, или воевать.

— Мы не боимся воевать за Священную земрю Ямато и Божественного Тэнно! — сверкнул глазами Араки.

— Я в этом не сомневаюсь, господин майор, — наклонил голову Михаил. — Но воевать и успешно воевать, далеко не всегда одно и то же. Вспомните «Чёрные Корабли» коммодора Перри и Симоносекскую войну.

— Это быро давно! — огрызнулся майор. — Теперь у нас сирьная армия и сирьный фрот! Вам ри этого не знать, — японец не удержался от шпильки.

— Что было, то было, — согласился Михаил. — Хотя, в той войне вам везло просто неприлично. Будь у нас другие правители и полководцы с флотоводцами, вместо Николая Никакого и его маразматиков, думаю, всё кончилось бы для вас куда менее радужно. Помнится, к концу вы уже остались без резервов. Ещё бы чуть-чуть... Впрочем, это дело прошлое. Армия у вас и правда хорошая, флот и того лучше, но не в обиду будет сказано, у Германии и армия и флот получше ваших, а победить им никак не удаётся — слишком много сил и ресурсов Антанта смогла поднять против них. Но если вы сможете создать армию способную завоевать китайцев и разбить орды пушечного мяса из колоний по всему миру, а также флот, который сможет победить флоты бриттов и янки, вам конечно опасаться нечего.

— Япония бедна ресурсами, — отозвался капитан первого ранга Кабаяси, до этого не участвовавший в беседе, если не считать разговоры японцев между собой. — Потому нам и нужны коронии в Азии и Океании. Но дря их завоевания тоже нужны ресурсы.

«Потому вы и грызётесь с армейцами за скудные куски», — подумал Климов, ответив: