James Swallow - Немезида
Флагман вольного торговца вывалился из завихрений варпа невдалеке от нейтронной звезды в Поясе Водопадов, чтобы осмотреться и дать двигателям отдохнуть, прежде чем отправиться к месту встречи в Стреловидной туманности. Они проведут здесь не больше одного дня, и когда "Иубар" вернётся в имматериум, поток энергии от корабельных генераторов поля Геллера будет мешать запланированному Гарпуном взлому личной сокровищницы Еврота. У потока был прискорбный побочный эффект: он вызывал недомогание у демонической шкуры, сводя на нет некоторые из её самых полезных свойств. Дело нужно будет сделать в ближайшее время, а затем...
НЕТ
Гарпун вздрогнул, и по всему его телу прокатилась внезапная вспышка боли. Крик, отдающийся эхом, пронзил его как лазерный луч.
НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ
– Заткнись! – выплюнул он, отталкиваясь от стола и тряся головой. – Заткнись!
Голос внутри него попытался выкрикнуть снова, но он задушил его усилием воли, резко выдохнув воздух. Гарпун на мгновение почувствовал его в себе, глубоко в чёрных недрах своей души: трепещущий светящийся уголёк. Крошечный кусочек души Йозефа Сабрата, загнанный в угол и неистовый.
Убийца опустился на пол комнаты и, закрыл глаза, склонил свою голову. Он потянулся внутрь, позволил своему разуму спуститься вглубь себя. Это было сродни погружению в океан чёрной тяжёлой нефти – только вместо того, чтобы сопротивляться, Гарпун позволил мраку заполнить себя, наслаждаясь ощущением ухода под поверхность.
Он нырнул в пустоту своего повреждённого рассудка, разыскивая чужака, человека, мысле-цвета мёртвого мужчины. Это было сложно: где-то здесь всё ещё трепетали слабые отзвуки каждой жизни, что он уничтожил и затем имитировал. Но они все были зачищены при помощи ритуальных обрядов, и от их остались лишь неглубокие следы, подобные контурам, выжженным на стенах вспышкой ядерного гриба. Однако здесь всё ещё присутствовало что-то от Йозефа Сабрата. Что-то упрямое, что, цепляясь за жизнь, упорно отказывалось позволить Гарпуну его уничтожить.
Вот он где, отсвет во мраке. Дух Гарпуна прыгнул на него с оскаленными клыками, готовый изорвать его в клочья. Убийца обнаружил, что он обёрнут в воспоминание, в ключевое мгновение – в ужасную жгучую боль. Он расхохотался, когда понял, что переживает тот миг, когда пронзил сердце Сабрата костяным клинком, только на этот раз от лица своей жертвы.
Боль была ослепительной – и знакомой. Гарпун заколебался: да, он знал это ощущение, причём именно это ощущение. Воспоминание Сабрата было отзвуком одного из его собственных, памятного события из прошлого убийцы.
Гарпун понял, что за фрагмент приплыл к нему в руки, умело укрываясь за своим подобием, но уже было слишком поздно. Его затянуло в собственное прошлое. Назад к событию, которое превратило его в то чудовище, которым он был.
4
Назад в клетку. Боль и клетка...
Голоса снаружи. Воины в доспехах, двигающиеся и разговаривающие. Ангелы войны и повелители оружия, чёрные души и звери.
Голоса.
– Это оно? – командир-повелитель, ясно по тону и манерам. Подчиняющим, да.
– Да, милорд, – говорит тот, который ранен. – Согласно журналам, оставшимся от Сёстёр Безмолвия – пария. Но я раньше ничего подобного не видел. И они тоже не знали, что это такое. Скорее всего, его предназначили к уничтожению.
Повелитель-что-будет-его-хозяином подходит ближе. Он видит лицо, полное удивления и ненависти.
– Я чую, что от него несёт колдовством. Оно не умерло вместе с остальной командой и грузом?
– Чёрные Корабли Императора – крепкие суда. Некоторым было уготовано пережить наш обстрел.
Пауза, во время которой он иногда хватает воздух, пытаясь расслышать их голоса.
– Расскажи мне, что оно сделало.
Вздох, утомлённый и пугающий:
– Напало на меня. Лишило меня пальца. Своими зубами.
Издевательский смех:
– И ты оставил это в живых?
– Я бы уничтожил это, лорд, но затем оно... Потом оно убило кодициария. Брата Садрана.
Теперь смех прекратился. Зреет гнев:
– Как?
– Этот лишил Садрана уха. Пожрал, проглотил прямо целиком. А потом колдовская тварь стояла на месте и ждала, пока её убьют. Садран... – раненый обнаруживает, что ему сложно это объяснить. – Садран обратил на это существо свою ярость, и оно отразило её назад.
– Отразило... – голос повелителя, снова другой. Заинтересованный.
– Пламя, лорд. Садрана поглотило его собственное пламя.
За прутьями клетки, силуэты в тенях двинулись по кругу.
– Мне никогда не попадался пария, который был бы на такое способен... – повелитель подходит ближе, и он в первый раз по-настоящему его видит. – Ты ведь нечто особенное, не так ли?
– Может быть, случайно родилось таким, – говорит раненый. – Или, возможно, какой-нибудь выкидыш экспериментов Адептус Телепатика.
В сумраке, ширится улыбка.
– Это также может быть возможностью.
Он прижимается к прутьям, протягивая эфирные кончики своих чувств к командиру-повелителю.
– Мы должны это убить, – говорит второй голос.
– Решать это буду я.
Он касается разума и, впервые в своей жизни, находит что-то темнее себя самого. Инфернально-чёрная душа, пропитанная мраком, приобщённая к сферам, познание которых лежит за пределами его способностей.
– Милорд Эреб... – раненый пытается спорить, но повелитель заставляет его замолчать одним взглядом.
– Вот твои приказы, брат-капитан, – говорит человек с чёрным сердцем. – Устрани все следы того, что мы вообще здесь были, и убедись в том, что это судно затеряется в пустоте. Я заберу то, зачем мы пришли... и нашего нового друга впридачу, – тот, кого назвали Эребом, снова улыбается. – Думаю, мы найдём ему применение.
Когда второй воин отправляется прочь, повелитель склоняется ближе.
– У тебя есть имя? – спрашивает он.
Он уже давно не разговаривал, и ему требуется время, чтобы сформировать слово. Но в конце-концов он выдавливает:
– Гарпун.
Эреб кивает:
– Теперь твой первый урок. Я твой хозяин.
И вот воин уже размытый силуэт, и в его руке меч, и клинок – в груди Гарпуна, и боль – ослепительная, жгучая.
– Я твой хозяин, – снова говорит Эреб. – И с этого момента ты будешь убивать только тех, кого я велю тебе убить.
Гарпун падает на спину. Он кивает, присягая на верность. Боль наполняет его, наполняет клетку.
Боль и клетка...
5
Сцена хрустнула как хрупкое стекло, и Гарпун вздёрнулся вверх, выбрасывая ногу и сшибая стул. Он с трудом поднялся на ноги, замечая в зеркале своё лицо. Аспект Хиссоса был бледным как необожжённая глина. Он скривился и попытался сконцентрироваться – но неожиданная встреча с фрагментом воспоминаний и промелькнувшим перед глазами прошлым потрясли его до глубины души. Он тяжело дышал, по демонической шкуре на его руках пробегала алая рябь.
– Оперативный уполномоченный? – кто-то стучал в дверь его каюты. – Я слышал крик. С вами там всё в порядке?
– Я в порядке! – выкрикнул он в ответ. – Ни... Я свалился с кровати. Ничего страшного.
– Вы уверены? – теперь он узнал голос: это был один из офицеров, дежуривших на этой палубе.
– Уходи прочь! – рявкнул он.
– Есть, сэр! – сказал офицер после короткой паузы, и он услышал удаляющиеся шаги.
Гарпун подошёл к зеркалу и уставился на восстанавливающееся лицо Хисоса.
– Ты не сможешь остановить меня, – сообщил он отражению. – Ни один из вас не сможет. Ни один из вас.
6
В знак признательности за помощь, повстанцы расквартировали всех членов Отряда Ликвидации в одной из более мелких пещер в стороне от главного коридора. Комнаты были не больше, чем камеры арестантов, но они были сухими и давали уединение, чего нельзя было сказать о многих общественных спальных зонах.
Соалм не стала стучать и ждать под дверью закутка, где жил её брат. Вместо этого она с шумом распахнула ржавую металлическую дверь и ворвалась в комнату.
Он поднял глаза от стоявшего перед ним самодельного стола, на котором, подобно сборочному чертёжу, лежали детали его разобранной снайперской винтовки. Ряды пуль выстроились в шеренги, как крошечные часовые на плац-параде. Он сдержался, чтобы не выхватить свой пистолет "Экзитус", и вернулся к чистке своего оружия.
– Дженникер, где твои манеры? – произнёс он.
Она закрыла дверь и скрестила руки на груди.
– То-есть мы это делаем? – сказала она. – Мы на самом деле собираемся пожертвовать всеми этими людьми, просто чтобы выполнить эту миссию?
– И когда тебя впервые осенило? – спросил он. – Когда я сказал тебе на борту "Ультио", что в этом состоит наш план? Или когда Вальдор чётко и точно изложил, в чём заключается наша цель?
