James Swallow - Немезида
– Эти остальные, должно быть, отвергли призыв встать под знамёна Хоруса.
Пожилая женщина кивнула:
– О, единицы. Все уже мертвы, я полагаю. Или настолько запуганы, что стали покладистыми, – она вздохнула. – Возможно, Он их простит.
Соалм отвела глаза:
– Я не верю, что Он из тех, кто всё прощает. В конце-концов, Император отрицает все слухи о своей божественности.
Сайноп снова кивнула:
– Это так. Но, с другой стороны, лишь подлинное божество может так говорить и быть в этом искренним. Те, кто считает себя богами, всегда или сумасшедшие или дураки. Чтобы оказаться вознесённым к таким высотам, нужно быть доставленным туда на плечах веры. Нужно вести, но и быть ведомым.
– Мне бы самой хотелось каких-нибудь направляющих советов, – призналась ассасин. – Я не знаю, куда повернуть.
– Нет? – аристократка нашла сглаженный ветром камень и уселась на него. – Если это не будет слишком нахальным вопросом, могу я спросить тебя, как ты нашла свой путь к свету "Божественного Откровения"?
Соалм вздохнула:
– После того, как наши... мои родители были убиты во время конфликта между соперничавшими семьями, я оказалась под опёкой Империума, брошенная и одинокая. У меня не было никого, кто бы за мной присматривал.
– Только Бог-Император.
Она кивнула:
– К пониманию чего я в какой-то момент пришла. Он был единственной постоянной вещью в моей жизни. Единственным, кто меня не судил... И не бросил. Я слышала рассказы про Имперский Культ... Не потребовалось много времени, чтобы найти единомышленников.
Сайноп быстро закивала:
– Да, так часто случается. Подобное приходит к подобному, и так по всей Галактике. Здесь, на Дагонете, есть те, кто пока ещё не верует, как мы – к примеру, Капра и большинство его людей, – но мы, тем не менее, разделяем с ними одни и те же цели. И в конечном счёте, дитя, есть ещё много-много таких как мы. Под разными именами, с разными обычаями, но ты повсюду найдёшь человеческих существ. Ведя нас к величию и развеивая мглу всех ложных богов и ошибочных верований, Бог-Император постепенно замостил дорогу к единственной истине. Его истине.
– И, тем не менее, мы должны эту истину скрывать.
Пожилая женщина вздохнула:
– Пока да. Иногда вера может быть такой сильной и в тот же самое время – такой слабой. Она как нежный цветок, который нужно взращивать и защищать, готовясь к дню, когда он сможет по-настоящему расцвести, – она положила ладонь на руку Дженникер. – И этот день грядёт.
– Недостаточно быстро.
Сайноп отняла руку и какое-то время молчала.
– Что ты хочешь мне рассказать, дитя?
Соалм обернулась, глядя на неё сузившимися глазами:
– Что вы имеете ввиду?
– Ты ещё не родилась, а я уже этим занималась, – сказала женщина. – Поверь, я знаю, когда кто-то что-то скрывает. Ты боишься чего-то, и это "что-то" – не просто переворот, в центре которого мы очутились.
– Да, – слова вырвались сами по себе. – Я боюсь. Я боюсь, что мы уничтожим всё это просто самим фактом появления в этом мире, – она обвела рукой вокруг.
На лице Сайноп мелькнула улыбка:
– О, моя дорогая. Разве ты не понимаешь? Вы принесли на Дагонет надежду. Это драгоценная, неоценимая вещь. Более хрупкая, чем даже вера.
– Нет. Я ничего не делала. Я лишь... посыльный.
В этот самый момент Соалм хотелось рассказать ей правду. Объяснить планы Отряда Ликвидации в полном масштабе, открыть настоящие причины, которые стояли за их поддержкой повстанцев Капры, выкрикнуть во весь голос свой самый чёрный, самый глубокий страх: что, потворствуя всему этому, она ведёт себя не лучше, чем её озлобленный, бессердечный брат.
Но слова не покинули её губ. В её ушах звучали возражения Эристеда, беспристрастные расчёты, которые он ей представил. Стоили ли жизни этих людей дороже, чем смерть Воителя, живого воплощения величайшей угрозы человеческому Империуму?
Сайноп подошла и села рядом с ней, и мало-помалу лицо пожилой женщины становилось всё мрачнее.
– Позволь мне рассказать тебе, чего я боюсь, – сказала она. И ты поймёшь, почему так важно вести борьбу. Дитя, на просторах вселенной есть злые силы.
– Воитель...
– Хорус Луперкаль всего лишь агент этой необузданной анархии, моя дорогая. В каждом мире, на который падает тень амбиций Воителя, её воплощения становятся явью. Там, среди межзвёздной черноты, растёт холодная ненависть.
Соалм обнаружила, что тихий, настойчивый голос женщины захватил её внимание, и слушала молча, увлечённая её словами.
Сайноп продолжила:
– Ты и я, само человечество и даже Бог-Император... Всех испытывает хор губительных сил. Если наш Повелитель – истинное божество, то мы должны осознавать, что у Него есть и противоположность, нечто вне нашего понимания зла... Когда я воображаю, что начнётся, если мы позволим ненависти сокрушить наш блистательный Империум, я прихожу в ужас. Беспорядки и разрушение. Огонь...
– И хаос, – сказала Дженникер.
3
Имей убийца выбор, он предпочёл бы подождать, пока "Иубар" и сопровождающие его суда не достигнут системы Сол, и только потом пытаться осуществить это вторжение. Но Гарпун мог совершить его лишь в определённые периоды времени, и с каждым проходившим часом у него оставалось всё меньше благоприятных возможностей. То, что он занимался этим сейчас, просто было самым целесообразным выбором. Когда они окажутся в пределах Сегментума Соляр, меры безопасности, окружающие флотилию Еврота, возрастут десятикратно, и у оперативного уполномоченного Хиссоса будет много чем занять своё время и своё внимание.
К тому же стоило учитывать ещё одну возможность – что его мишень, чей слепок уже будет сделан и запомнен, окажется достаточно могущественной, чтобы Гарпун смог обратить на неё свои способности с межпланетных расстояний. Он надеялся, что на деле всё окажется по-другому: Гарпун смаковал тот миг невероятного восторга, когда он смотрел своей добыче в глаза и видел осознание близкого конца. Лишиться этого в свой коронный момент... Это было бы попросту несправедливо...
Убийца держался рядов кафельных плиток, которые светились фосфорно-зелёным через студенистые линзы, которые демоническая шкура нарастила поверх его глаз. Обычное человеческое зрение не заметило бы между плитками на полу сокровищницы никакой разницы, и невезучий гость забрёл бы в одну из зон отрицательной гравитации, усеивавших помещение, и парил бы в ловушке до тех пор, пока не появились бы вооружённые охранники с пальцами на спусковых крючках.
Он не обращал внимания на выставленные в длинной галерее художественные работы и прочие предметы невероятной стоимости, каждый из которых был удостоен места в собственной нише. Здесь хранились останки всех Пустотных баронов, начиная с первого Еврота. Их прах размещался в урнах ростом с ребёнка – сосудах, сделанных из алмазного волокна, тантала, раковин Ксексетского квинтала и прочих материалов один реже и дороже другого. Каждую поверхность занимали портреты лордов и леди, связанных с прошлым клана, и все они слепо взирали на Гарпуна, который побирался мимо них, избегая сфер охвата лучевых датчиков и детекторов магнитных аномалий. Листовидные отростки демонической шкуры мягко колыхались по ходу движения, постоянно проверяя внешнюю атмосферу и температуру, чтобы охлаждать незваного гостя сообразно с ними. Тепловые мониторы, усеивающие каждый квадратный сантиметр стен сокровищницы, выискивали отсветы телесного тепла, но не видели ничего. Все неутомимые, хитроумные машины продолжали верить, что помещение всё ещё было пустым.
На дальнем конце галереи, внутри стеклянного стазисного контейнера, на постаменте из белого мрамора и платины располагалась Торговая Лицензия.
По мере приближения к ней Гарпун замедлился, облизывая губы под сковывающими покровами своей своей маски из коросты. Это движение заставило маслянистую кожу отойти от его щёк, открывая зубы. Ухмылку.
Книга была сделана из настоящей бумаги, произведённой из деревьев одного из последних естественных лесов Венеры. Чернила были выделены из жидкостей, добытых из чернильных мешков йовианских лучерезов. Мастера-умельцы Мерики сшили листы фолианта и заключили его в роскошный переплёт из кожи грокса. Обложка, инкрустированная вкраплениями драгоценных камней со всех колонизированных миров системы Сол, мерцала в свете электрических свечей галереи. Эта книга была физическим воплощением права клана Еврот путешествовать между звёздами. Больше, чем их флотилии, армии штатных сотрудников и множество судовых команд, больше, чем финансовое могущество, которым они обладали в бесчисленных мирах, и промышленные холдинги по всему пространству Тэйбианских звёзд – больше, чем любая из этих вещей, Лицензия была тем, что давало Евроту и его роду дозволение Императора торговать, путешествовать и расширять влияние Империума одной лишь силой экономики.
