Сергей Демьянов - Некромант. Такая работа
— И поэтому я хочу предложить тебе временный союз, — закончила она.
— Нет, — быстро сказал я. Еще чего не хватало!
— От тебя требуется не так много, чачо. — Она покачала головой. — Дай мне попробовать твою кровь. Только попробовать. У нас есть общий враг, и он так силен, что я не могу добраться до него. Ты можешь найти его, но он убьет тебя, не прилагая к этому особых усилий. Это удивительное совпадение интересов и, может быть, начало большой дружбы.
— Вот этого — не надо, — буркнул я. — Вы знаете, как я отношусь к вампирам.
— Вопрос в том, кто из нас — большее зло. Кто опаснее прямо сейчас. Ты все равно охотишься за ним, — сказала она.
Нежность в ее голосе была, как первые весенние цветы, уже распустившиеся, но еще не сорванные. — Я могла бы помочь тебе. Не отказывайся сразу. Подумай, чачо.
Я подумал.
Потом подумал еще раз, получше.
У каждого человека есть такие знакомые, которых он никогда не попросит о помощи, поскольку цена этой помощи наверняка окажется слишком высокой. Заметьте, я сейчас не имею в виду людей, которые будут всю оставшуюся жизнь напоминать вам о том, как сильно вас выручили. Быть благодарным не так сложно, если больше от вас ничего не требуется.
Мне не хотелось быть обязанным вампиру. Никакому вампиру, если уж на то пошло, но Рамоне Сангре — особенно. Ненавижу, когда меня вынуждают что-то делать. Ненавижу, когда у кого-то есть способ вынудить меня пойти против моих принципов.
На правой чаше весов лежало мое нежелание принять ее помощь и тот факт, что вампиры — зло. А на левой…
Я подумал о том, что почувствую, когда Селиверстов опять мне позвонит, чтобы рассказать о новых трупах.
Не если. Когда.
— Нож у кого-нибудь есть? — хмуро спросил я.
Не дам я ей себя укусить. Еще не хватало, чтобы меня здесь приступом аллергии скрутило.
У них нашелся и нож, и роскошный фужер из богемского стекла. Надо будет домой прикупить что-нибудь в этом роде. Я смотрел, как капли моей крови стекают по его стенке, одна за другой. Сложно оставаться спокойным, когда два десятка вампиров сверлят тебя голодными взглядами, но я очень старался.
Хуже всего, что у меня не было гарантии, что ни один из них не сорвется. Запах крови заставлял их сладко дрожать от предвкушения. Они видели ее, они обоняли ее — и знали, что она им не достанется. Рискованное предприятие.
Но у меня выбора не было. Я не мог позволить Рамоне запустить в меня зубы.
— Скажи мне, Герман, этот парень всегда такой упрямый? — Она улыбалась, как могла бы улыбаться змея, позаботься кто-нибудь о том, чтобы у нее была мимика.
— Это у него называется «пойти на компромисс», мама. — Вампир, уговоривший меня нанести этот визит, благоговейно поддерживал ее под локоть. Он вел себя как почтительный сын. Вот только в глазах у него не было ни капли той гремучей смеси страха и любви, которая заполняла всех остальных кровососов, как горшки.
— Компромисс? — протянула она. — Не думаю. Он делает то, что считает нужным, и не больше. Плохая привычка.
Не знаю. Меня вполне устраивает.
Она то и дело касалась нижней губы кончиком языка, словно пробовала воздух на вкус. Может, и правда пробовала, кто ее разберет.
Чую, я эту ее улыбочку поганую еще не раз во сне увижу.
Кап-кап. Кап-кап. Густой красной жидкости набралось на целый глоток. Я протянул ей бокал. Она жадно схватила его, выпила кровь и торопливо слизала языком остатки.
— У тебя хорошая кровь, — выдохнула она. — Однажды я получу ее всю.
Ага, конечно. Надейся.
— Но не теперь, — продолжила она уже спокойнее. — Ты отдал мне кровь добровольно. И так же добровольно я помогу тебе убить твоего врага. Я узнаю, когда ты найдешь его, и приду, чтобы выпить его кровь.
Значит, теперь он — мой враг. Красиво она это повернула.
В этот момент мой мобильник в руках у Вероники разразился душераздирающей трелью. Она едва не выронила его. Правильно, нефиг брать без разрешения чужие вещи.
— Ответь, — сказала Рамона. — Ну же, не бойся, мой маленький храбрый чачо. Теперь тебе нечего от меня скрывать, мы ведь партнеры.
Жутко мне не понравилось, как она это сказала. Здесь все было ее, и она привыкла к этому. Настоящий герой, гроза нежити, конечно, не стал бы терпеть такое обращение. Но у меня паршиво получалось чувствовать себя героем в доме, битком набитом вампирами. И я сделал единственное, что мог. Я протянул руку, взял трубку и ответил на звонок. Звонил Селиверстов. Кто бы сомневался, ага.
— Привет, — сказал он. — Извини, что беспокою, но мне очень нужна твоя помощь.
— Что случилось? — спросил я.
— Я прошу тебя приехать к нам в морг, — туманно ответил он. — Это очень важно.
— Сейчас? — уточнил я.
— Да, как можно быстрее. — Голос Олега сделался слегка неуверенным. — Послушай, это действительно очень важно. Я понимаю, что тебе не очень хочется тащиться ночью на другой конец города, чтобы помогать мне, но без твоей помощи мне не обойтись.
— Да, но… — пробормотал я.
— Помнишь, ты просил меня подумать о том, чтобы сделать тебе нормальное разрешение на все твое оружие? — сказал Селиверстов. — Так вот, я подумал, поговорил с начальством, и, если ты поможешь нам разобраться с этим делом, мы оформим тебя штатным сотрудником. Особым сотрудником. Идет?
— Э-э-э… — проблеял я.
— Поезжай, чачо. У тебя много дел, — обронила Рамона и обернулась к Веронике. — Позаботься о том, чтобы твой муж хорошо себя вел. Если он не сделает того, что обещал, ты знаешь, что произойдет.
Ника отшатнулась, словно Рамона ударила ее, опустилась на четвереньки и поползла к ней. Лицо у нее стало как у маленькой девочки, которую заперли в темной комнате, чтобы она подумала о своем поведении.
— И что произойдет? — поинтересовался я. Я не герой. Я не обязан был вмешиваться. Это вообще было не мое дело. Все, чего я хотел, — это больше никогда не видеть женщину, на которой когда-то женился. Я смотрел, как она ползет к своей хозяйке — скользящим, змеиным движением, какого никогда не увидишь, глядя на человека. Ника до смерти ее боялась.
— Это не твоя забота, чачо. — Рамона усмехнулась. — У меня есть хорошие способы мотивировать своих детей быть успешными. Поезжай. Я больше тебя не задерживаю.
Вообще-то это очень хорошо, когда вампир говорит вам, что вы можете уйти. Но я не мог удержаться от того, чтобы оставить за собой последнее слово. Можно было сказать «до свиданья» или еще какую-нибудь вежливую чушь, но я выбрал другое.
— Если вы накажете ее, я убью вас, — сказал я. Повернулся к ней спиной и в полном одиночестве отправился искать выход. Прямо, потом налево, через нижний холл и вверх по лестнице.
Спасибо, мне уже говорили, что я болван.
Я поймал машину и через полтора часа уже протягивал дежурному свой паспорт, чтобы он мог записать меня в журнал. Можно было бы и быстрее, но мне срочно требовалось влить и себя хотя бы чашку приличного крепкого кофе пополам с коньяком.
Меня действительно ждали. Не то чтобы я не предполагал, что так будет, но как-то не по себе стало, когда чувак в форме, протирающий штаны в дежурке, обратился ко мне по имени-отчеству, даже не посмотрев в свои бумаги.
Криминальный морг — не то место, куда можно просто зарулить с улицы. Обычно Олег за неделю подавал запрос, если требовалось провести сюда меня, формально никакого отношения к их структуре не имеющего.
Похоже, кого-то жареный петух в задницу клюнул.
Сменки у меня с собой не было, так что поверх сапог пришлось нацепить синие бахилы. Я оставил куртку дежурному, с его же помощью влез в застегивающийся на спине халат и спустился в подвал.
— Что скажешь? — спросил Селиверстов, испытующе уставившись на меня.
Передо мной лежал совершенно обычный женский труп, закрытый простыней до самого подбородка. За одним небольшим исключением. Это был труп вампира.
— Давно ее привезли? — отозвался я.
— Я сразу тебе позвонил. — Олег хмыкнул. — Как считать, хороший подарочек к Рождеству? Только что ленточки еще хватает.
Какой-то частью сознания я отстраненно отметил, что сегодня он что-то ненормально многословен. Нервы? Недосып? Непонятно.
Трупное окоченение уже прошло, и тело обмякло. Нос заострился и губы подсохли. Может быть, поэтому клыки так бросались в глаза.
Многие уверены — когда вампир умирает, его тело распадается в прах и никаких следов не остается. Вы наверняка видели, как это происходит в куче фильмов — в грудь вампира тыкается острый освященный предмет и чудовище сгорает дотла, жутко корчась и завывая. На самом деле это невозможно. После смерти вампир превращается в труп. В отличие от зомби, немертвые живут не в кредит. Им есть чем расплатиться с мирозданием. И то, что валюта эта — краденая, не имеет никакого значения. На ворованные деньги можно жить точно так же, как и на честно заработанные. А порой и пошикарнее.
