Вадим Денисов - Антибункер. Навигация
Но главная задача — нужно содержать в исправном и актуальном состоянии знаки водной обстановки участка. То есть, если хочешь сотрудничать, то становись бакенщиком. Естественно, при технической и организационной поддержке Штаба. Вся ответственность ложится на руководство поста. Ясно, что получив такое предложение, не все сразу захотели или смогли начать сотрудничество, кому-то потребовалось время, кому-то помощь и обучение.
Никакого другого способа опять сделать Енисей судоходным мы придумать не смогли, анклав не в состоянии содержать собственный флот судов-обстановщиков и соответствующую службу. Сообща работать нужно, симбиоз должен захватывать как можно больше людей на реке. И уже после первого рейса «Провокатора», забросившего лояльным постам, включённым в анклав, первую существенную материальную помощь, заявки на участие в Подтёсово буквально посыпались. Люди радировали, передавали письма, часто приезжали лично, решив вписаться в новый мир, его новые экономические, пусть пока и безденежные схемы. Те по-житейски мудрые енисейцы, что пожелали в будущем жить основательно, другого способа обеспечить достаток и безопасность семье не увидели, ведь, кроме всего прочего, анклав обязывался оказывать и силовую защиту, забирая своих под крышу.
Бирюки ведут себя по-разному, некоторые хвастаются, что и сами с усами, способны отправиться на юг к якобы тучным красноярским базам и нагрести впрок всего нужного, другие, кто хоть капельку поумнее, сообщали, что договорились с одним из вольных шкиперов. Так тому и быть.
Лишь бы не вредили.
Енисей широкой дугой делал поворот и устремлялся дальше на север вдоль кедрового массива на возвышенности. С высоты пулевого мостика были хорошо видны золотистые отмели. В излучине, среди густой тайги левого берега блестели на солнце крошечные озёра, сильно петляющее русло таёжной речки, поросшее кустарником, прослеживались серпы заводей стариц. Отсюда, с высоты, катер КС-100, временно пришвартованный к одной из барж состава, выглядел маленькой серой моторкой, а стоящий на барже «Бастер» вообще терялся. Едва различимая в тёмной енисейской воде, по левому борту впереди показалась плывущая по течению большая группа чёрных топляков, толстых, длинные, как торпеды, и таких же опасных для судов. Догоняем. Вот они попали в очередной водоворот, которых на Енисее очень много, брёвна-хлысты начало вращать.
— Пять градуса вправо, Яша.
— Есть.
— Суда по рации предупреди.
Не стукнут. Эти деревянные утопленники уже не опасны. По борту слева проплыли давно оторвавшиеся от плота стволы сибирской лиственницы, некоторые из них натурально целились на буксир, словно стволы корабельных орудий вражеской эскадры...
И опять потянулись пляжи и мели. Прекрасные сосновые боры и безобразные чёрные залысины недавних пожаров. Вроде бы, всё, как раньше. А вот чаек нет, я, как всегда, обращаю внимание на птиц. Чайки, как и лоси, отвыкли от проходящих теплоходов. Их давно никто не кормит хлебом, бросая с палубы вкусные кусочки в кильватерный след, и они больше не летают за кормой, отвыкли.
Непорядок это, нужно исправлять.
Тянет сладким запахом разнотравья, погода продолжает радовать.
Всё бы хорошо, вот только скоро покажется Бор, вотчина воровского авторитета Балоги с киплинговским погонялом Балу. Балога то уходит из посёлка после неудачной войны с конкурентами, то снова там закрепляется, и нам нужно приготовиться ко всему, прежде всего, мне лично. Наверняка кто-то из бандитов объявится, такое событие, как появление каравана, они пропустить не могут. Хорошо бы до начала гнилых базаров с плохими парнями успеть перекусить с людьми приятными.
Зигзаги истории непредсказуемы. Когда-то самым криминальным посёлком на Енисее считался Усть-Пит, который одно время прямо называли бандитской деревней, и где постоянно болтались уголовники да золотоискатели, изгнанные по разным причинам с приисков. А куда тут пойдёшь, другой работы нет… Сейчас это безлюдное поселение пустыми домами встречает суда в устье реки Пит, текущей в Енисей из золотоносных мест. Поначалу добыча золота на Енисее имела дикий, самовольный, исключительно частный характер. Слухи о найденных артелями золотых жилах распространялись по бассейну, и в начале XIX века Енисейский залив обезлюдел, промысловики и простое население бежало на юг, в сторону верховий, где в это время начал развиваться золотой промысел. К середине столетия на золотоносные участки было подано почти полсотни заявок.
Это стало началом золотой лихорадки в северной Сибири, драмой, автором которой был весь народ. Поиски и добыча в основном велись по рекам Бирюса, Мана, Верхней и Нижней Тунгускам, по Питу, их крупным и малым притокам. В 1847 году Золотая енисейская лихорадка достигла своего апогея — в заангарской тайге намыли почти сто процентов всего добытого в России золота.
Люди буквально сходили с ума — все хотели мыть! Закрывались лавки и мастерские. В Енисейске золотопромышленность убила все ремесла, в том числе и производство железа. Деньги текли рекой. Красноярский золотопромышленник Мясников дошёл до того, что начал изготавливать визитные карточки из чистого золота, стоимость такой вещицы переваливала за пять рублей, столько тогда стоил пуд осетровой икры. Криминал начался страшный, со всей страны в губернию стекались лихие люди, оседавшие не только в деревнях, но и в столице. В городе начались пьяные оргии. кутежи, карты, драки, воровство…
Из Золотой Тайги возвращались старатели, а деревенька Усть-Пит была на их пути была первой, там уже ждали богатеньких.
В новейшее время за золотом пришёл крупный капитал, криминал поджали, связываться со службой безопасности монстров типа «Полюс-Золото» стало себе дороже.
Теперь это сомнительная слава перешла к Бору.
«Аверс» почему-то пошёл тише, состав сразу начали догонять комары. Стало слышно, что они звенят всё сильней и сильней. Словно стон раздаётся… На палубе было жарковато, кроме комарья, часам к пятнадцати начнут досаждать злющие оводы — таёжные пауты, поэтому на воздухе перекусить, одновременно наблюдая, не получится, придётся идти в кают-компанию. Всем сразу тоже не пообедать, не вместимся, так что первыми Майя накормила любимого папеньку и механика. Затем они освободили для приёма пищи стоящего на вахте Якова, а мне и Сашке было предложено тем временем осмотреть, наконец, сцепные устройства. Спорить не стал. Со всем вниманием прошлись по баржам, доложили, проверили швартовку КС-100. Наконец, настала и наша очередь. Мы с Васильевым с комфортом расположились за столом, стоящим у небольшого окошка, и пообедали наваристыми грибными щами и лосиными котлетами с пюре. Клюквенный компот поставил восклицательный знак. Вкусно было. Нет, ребята, котловое питание, да при профессиональной поварской работе — благо из разряда высших.
Закончив с трапезой, из вежливости к Майе сами убрали со стола, смахнув в ведро крошки и мусор, и налили кофе. Такую уютную кают-компанию экипажу буксира послал или какой-то ангел-хранитель, или хороший корабельный архитектор. За окном палило, летали оводы, а мы с посерьёзневшим Васильевым сидим на мягких диванах за чистым столом и можем спокойно распределить роли, прорепетировать, прокатать ситуацию. Ясность действий в таких тёрках — великое дело.
* * *
В кармане вызовом щёлкнула рация.
— Алексей, возню я вижу на берегу нездоровую… — сообщил Кофман значительно. — Готовят две лодки.
— Какие?
— «Салют» в заводской краске и синюю «Казанку-5М». Всего трое бойцов, два возле «Салюта», пара карабинов. Короткоствол не различаю, далековато ещё.
— Наганы у них должны быть, — вспомнил я свои первые енисейские трофеи, взятые в бою. — Принял, пошли мы.
— Лёша, я наготове, — пообещал шкипер.
Вот и всё, бандосы действительно решили встретить нас с предложениями, от которых, по заветам Дона Корлеоне, отказаться будет невозможно.
Барж в составе три. Насыпная под уголь, на второй стоят пока ещё не подключенные контейнеры-рефрижераторы с мукой и другим провиантом, и наливная. Поверхность барж вовсе не гладкая и ровная, как представляется издали, особенно у наливных барж. Везде торчат леера и смотровые колодцы, вентиляция, какие-то трубы, продольные и поперечные, большие и малые скобы, непонятно зачем сделанные ступеньки и пороги, о которые легко споткнуться. Штанги и стойки, железная будка в насосами в центре с собственной мачтой, ходовые огни, на носу вообще целая Эйфелева башня, лебёдки, помосты, лестницы с перилами… Передвигаться нужно с оглядкой, внимательно смотря под ноги. Кругом видны надписи «Пожароопасно» и «Не курить».
На месте, то есть возле крепко пришвартованного и потому беспомощного КС-100, мы с Александром, уже опытные баржевые сталкеры, оказались быстро. По договорённости Васильев с штурмовой винтовкой занял место за рубкой катера, я же оставался на борту баржи, вот сюда пусть и подкатывают. Танки наливной баржи пусты, полными, я очень надеюсь, они будут на обратном пути. Лишь в двух ближних к сцепке с толкачом танках есть солярка. Но блатные об этом ничего не знают, для них это плавучая мегабомба.
