Роман Караваев - Инверсия
— Давай повторим, — настойчиво потребовал Эш. — Что нам мешает стать суперменами?
— Ну хорошо. Если тебе так уж хочется получить щелчок по носу, изволь. Ты, например, слишком честолюбив и амбициозен. — Астрофизик слово в слово повторил формулировку Слоуна. — А я чрезмерно подвержен страстям и страстишкам. Всё это, — он повёл рукой вокруг, — греет мне душу. Я — сибарит, коллекционер, игрок, приверженец роскоши и элитного общества. И отказаться от такого образа жизни пока не в состоянии. Оценка достаточно объективна, не так ли?
— Инициированные тоже не в лачугах живут. К тому же могут позволить себе всё, что им заблагорассудится. Или я не прав?
— Ты пытаешься оправдаться, и сам понимаешь это. Приоритеты у них другие. Доминантой в их жизни является бескорыстное творчество. Чувствуешь разницу? Бес-ко-рыст-ное. Просто из любви к раздвиганию горизонтов. Добавь к этому доброту и неприятие разного рода фальшивок, придуманных человечеством за свою многовековую историю, и ты получишь достаточно полную картину.
— Фальшивки — это что?
— Ты меня прекрасно понял, дружище! — Мартин усмехнулся и сделал ещё один глоток. — То самое. Ложные ориентиры, регламентирующие нашу жизнь. Лояльность сильным, пренебрежение к слабым, нетерпимость и даже агрессивность по отношению ко всему, не укладывающемуся в рамки привычного или затверженного. Даже веру мы ухитрились превратить в религии, а ведь одна из первых заповедей — не сотвори себе кумира. Будешь спорить?
— Не буду. — Эш тоже приподнял бокал и коснулся губами края. Вермут, смешанный с апельсиновым соком, был в меру холоден и приятен на вкус. — И всё же каков физический смысл формул?
— Дались тебе эти формулы! — с досадой произнёс Мартин. — Что ты к ним прицепился? Кто тебя так взвинтил?
— Слоун.
— А-а-а! И что же он тебе поведал?
Говард кратко пересказал суть разговора с Первым Апостолом.
— Ну всё правильно! Ты что, этого не знал? — удивился астрофизик. — Мы всё это обсудили давным-давно. Ничего нового.
— Почему Сфера пропускает инициированных? — с нажимом спросил Эш.
— Ах, ты об этом! Да всё просто. В формулах Бородина есть психофизическая константа, означающая, что существует некий порог проницания. Человек, не достигший определённого уровня в восприятии окружающего мира, преодолеть Сферу не может. Агрессия надёжно изолирована.
— Ты это серьёзно? Психическое состояние имеет материальное воплощение?
— Иногда ты меня поражаешь, Говард! Любой мало-мальски соображающий физик знаком с такими вещами изначально. Ещё Эйнштейн сказал: «Душа и тело не есть нечто различное, это только два пути восприятия одних и тех же вещей. Аналогично: физика и психология — это только два различных направления попыток связать вместе наш опыт посредством систематического мышления».
— Значит, никак?
— Что никак?
— Обычному человеку не преодолеть Сферу?
— Исключено. Сначала он должен очистить себя от накипи. Вселенная — не для нищих духом.
— Звучит как приговор.
— Ничего подобного. Заставляет стремиться к совершенству. Назаретянин толковал об этом ещё две тысячи лет назад. И как люди восприняли истину? Очень своеобразно. Решили, раз Бог всё прощает, можно продолжать истово лелеять в себе зверя. А там уж как договоришься со слугой божьим. Искренне покаешься, глядишь, он грехи-то и отпустит. Весьма удобно. А сейчас чистота помыслов получила конкретное воплощение. Хочешь оставаться козлищем — живи на Земле, достиг уровня агнца — ворота к Богу открыты. Сфера — страж беспристрастный и неприступный, перед ней замаливать грехи бесполезно. Ты должен сам их изжить.
— А если при всём старании не получится?
Мартин красноречиво пожал плечами.
«Чёрт возьми, — подумал Эш, — ну с каких это пор честолюбие стало считаться пороком? У меня ведь почти нет недостатков. А отказываться от карьеры я не хочу. Это только индийскому принцу могло взбрести в голову бросить всё и удалиться от мира. Или римскому императору. Одного, наверное, семья заездила, а второму правление наскучило. Любой поступок диктуется складом характера. А я не расположен к таким решениям. Меня с детства учили, что выбиться наверх — хорошо. Пусть даже для этого придётся кое-кого отпихнуть локтем. Немилосердно? Да. Зато эффективно! И даёт возможность реализовать врождённые способности. Я же не виноват, что у других не получилось, что я оказался лучше и умнее». Эш представил себе, как тот же Слоун хитрым манёвром обходит его на служебной лестнице, и ему стало смешно. Нет, не смог бы Джерри его подсидеть, мозгов бы не хватило.
Как всё несправедливо! Он, блестящий аналитик, остался в стаде козлищ, а скромняга-психолог добрался до статуса агнца. А ведь это, пожалуй, зависть, с неудовольствием подумал Говард, ещё один смертный грех. Может, действительно, плюнуть на всё и пойти в ученики? Только не к Слоуну… К Тараоки, например. Но для этого надо её сначала найти. После инцидента в Скалистых горах никто её больше не видел. Хотя нет, видели. В сибирской тайге. Год назад. Об этом ему рассказывал генерал Медведев. Надо бы с ним связаться… Эш вдруг обнаружил, что Мартин уже некоторое время что-то говорит, а он пропустил начало.
— …русскими. Как ты считаешь?
— Извини, Билли, я прослушал. Ты не мог бы повторить?
— Чем это забита твоя голова? Насколько я понял, ты пришёл задавать вопросы, а не грезить на яву, — саркастически заметил Мартин. — Я тебе дарю идею, а ты даже не слышишь! — Он опять поднял бокал и сделал серьёзный глоток. — Впрочем, извинения приняты. Так и быть, повторю. Я говорил о том, что русские довольно плодотворно сотрудничают со своими суперами. Отчего бы нам не сделать то же самое. Предлагаю навестить Слоуна вдвоём и раскрутить его на эксперимент. Часть Базы-2 у Сферы занята моими сотрудниками, наблюдающими шаровые звёздные скопления. Выпросим у Джерри одного из ангелов, доставим его на «Двойку» и погоняем сквозь барьер туда и обратно. А может, он и к звёздам прогуляется. В любом случае, будет, что исследовать. Хоть какая-то эмпирика.
— Неэффективно, — объявил Эш. — Русские поступили по-другому. Они открыли сеть школ, где их инициированные стали обучать детей основам иного мышления. Результаты превзошли все ожидания. Четырнадцатилетние подростки решают проблемы, которые не по зубам крупным институтам. Вот ты, Билли, можешь сформулировать задачу, не имеющую очевидного ответа? Вроде теоремы Ферма, но в прикладном плане? Думаю, к Слоуну надо подкатываться именно с этим. А экзерсисы у Сферы — пустая трата времени. Всё равно нам не преодолеть её.
— Неплохо, — согласился Мартин. — А откуда информация?
— Из достоверного источника. Я всё же преемник Хоупа и на своём уровне контактирую с советником русского президента Медведевым.
— Почему же мы раньше этого не сделали?
— Потому что супермены у нас появились позже. И, кроме того, Америка — демократическая страна в отличие от России. Мы не способны надавить на своих так, как это принято у русских. Мы всегда вынуждены договариваться. Сведения о том, что наш приятель Слоун является номинальным главой оазиса в Мохаве, я получил всего лишь неделю назад. И сразу же отработал этот вариант. Теперь можно приступать ко второму этапу. Ты согласен?
— Когда это я отказывался от того, что само валится в руки. Считай, что ты меня вдохновил.
— В таком случае, не будем откладывать. Нанесём визит завтра же. Возражений нет?
— Ради этого я готов свернуть свой уик-энд.
— Чудесно. Встречаемся в аэропорту ровно в восемь утра. Джерри я позвоню. — Эш встал и примерился уже откланяться, но Мартин его остановил.
— Куда это ты? — громко возмутился он. — Визит у нас завтра. А сегодня мы отдыхаем…
И почему в мире всё так устроено? Казалось бы, нет ничего романтичнее прогулки по неизведанным мирам, где можно, никого не стесняясь, петь во весь голос — а чего, спрашивается, стесняться, если на планете кроме вас двоих только ветер, океан, шумящие леса и истекающие волнами степные травы — озорничать, срываясь в полёт и уходя в изумрудную высь, а потом падая и у самой поверхности воды переводя стремительное скольжение в горизонталь, валяться на песке, положив голову на плечо любимого и надёжного, как тридцать три богатыря, мужчины, сидеть у костра, вдыхая ароматы ночи и неотрывно глядя на пламя. Так ведь нет. Тянет домой. В таёжный уголок, где всё знакомо до последней тропинки и в ближайшем будущем не предвидится ничего нового. Почему? Маша вздохнула и перевела взгляд на порхающие мамины руки. Прасковья раскладывала нарезанные ломтиками грибы. Тоже вот загадка. Могла бы запросто сотворить любое кулинарное чудо при её-то знаниях и опыте, нет, предпочитает делать вес по старинке.
Маша сладко потянулась и привалилась к спинке скамейки. Колченогий стол, вымученный Фёдором неделю назад, Никита подправил — удлинил и расширил, отполировал доски до зеркального состояния, но при этом ухитрился устроить так, что они не потеряли ни естественной фактуры, ни уютной теплоты. Теперь стол выглядел добротно и представительно. Правда, его поверхность скрылась нынче под грудой грибов. Кроме маленького пятачка, на котором стояла ажурная чайная чашечка. Пустая. Пора было выдумать что-нибудь новенькое. Но Машу сковала истома.
