Роман Караваев - Миссия доброй воли
Обзор книги Роман Караваев - Миссия доброй воли
Михаил Ахманов, Роман Караваев
Миссия доброй воли
СОСТАВ ПОСОЛЬСКОЙ МИССИИ НА ХАРШАБАИМ-УТАРТУ
Вардан Леонович Хурцилава – посол и глава миссии, сотрудник Дипломатического Корпуса.
Павел Шошин – советник и военный атташе, коммандер Звездного Флота.
Ричард Харгрейвс – торговый атташе, сотрудник Дипломатического Корпуса.
Эрик Тревельян – консул, переводчик и атташе по культуре, сотрудник Дипломатического Корпуса.
Марсель Пак – врач и биолог, член Медицинского регистра Дипломатического Корпуса.
Иван Петрович Абалаков – инженер-универсал, член Технического регистра Дипломатического Корпуса.
Глава 1
ЗЕМЛЯ, ПРАГА, МАЙ 2600 ГОДА
Консул – лицо с дипломатическим статусом. Он представляет интересы граждан Земной Федерации, которые находятся на инопланетной территории. Консул обязан защищать их перед местными властями в правовой и экономической сферах, заботиться об их безопасности и здоровье, а в экстраординарных случаях – обеспечить их эвакуацию в ближайший мир, находящийся под юрисдикцией Земли. Кроме того, в обязанности консула входит выдача виз инопланетным подданным, желающим посетить сектор Земной Федерации.
Устав Дипломатического Корпуса, раздел «Должностные обязанности»Весеннее небо было высоким, прозрачным, пронизанным солнечным светом, в распахнутые окна вливался сладкий аромат сирени. Сирень в Праге цвела буйно; казалось, что берега Влтавы, и Старый город, и его окраины тонут в голубоватом мареве, захлестнувшем площади и улицы, дома, соборы и древний замок на горе. С высокой башни Дипломатической Академии Прага казалась одним цветущим садом.
– Есть место торгового атташе на Плутоне, – сказал Агеев. – Еще на станции Каппа-5. Туда тоже приходят караваны сервов. Очень перспективная работа! Каппа-5 – вполне современный терминал, два десятка шлюзов, вместительные пакгаузы, таможенный пост и персонал двадцать восемь человек. Даже девушки есть. Три, – добавил Агеев, заглянув в настольный дисплей.
Эрик тоскливо вздохнул. Ускоренный курс в Академии, годы упорного труда, горы книг и записей, гипноизлучатель, от которого в голове туман и сплошное верчение... Экзамены! Великая Пустота, что за экзамены! По дюжине в триместр! История, ксенология, экономика, кибернетика, статистика, политика, биология звездных рас, их языки... И что в результате? Плутон! Или Каппа-5, где целых три девушки!
– Регулирование товарных потоков между лоона эо и Федерацией – непростая задача, – с важностью произнес Агеев. – Подумайте об этом, Тревельян.
Непростая, молча согласился Эрик, только до омерзения скучная. Другое дело, были бы лоона эо в тех торговых караванах... скажем, их красавицы-девицы... тут могли бы завязаться романтические отношения, как у прадеда Вальдеса... трижды прадеда, если быть совсем уж точным... Но лоона эо домоседы, уединились в своих астроидах[1], а с внешним миром общаются через биороботов – смотри Зорин и Блай, «Основы ксенологии», глава «Теория контакта». Эрик представил, как торгуется с сервами: вы нам – партию чипов, а мы вам – копии статуй Родена и марсианский ансамбль песни и пляски в хороших записях... Торгуется на Плутоне или на этой Каппе-5, где даже солнышка не видно, не говоря уж о теплых морях, зеленых лесах и прочих улыбках Фортуны. Представив это, он скривился.
– Нечего личико делать, курсант Тревельян, – строго молвил Агеев. – То есть уже не курсант, а дипломированный специалист... И в этом качестве вы должны понимать текущие задачи. Галактика велика, нас мало, а работы много. Долг зовет! Такая вот диспозиция.
Агееву Павлу Никитичу, помощнику ректора Академии, было сто восемь лет, он служил когда-то в Звездном Флоте, а потому выражался по-военному кратко и точно. Эрик очень его уважал и никогда не пытался сканировать. Петр, старший братец, тоже был офицером и в свои сорок пять уже дослужился до коммандера. И средний их, Губерт, и сестра Марина – все согласно семейной традиции пошли на Флот, облачившись в голубые с серебром мундиры... «А вот у меня мундир коричневый, – уныло подумал Эрик, оглядев сверху вниз свой френч дипломата. – Но все-таки мундир! Тревельян без мундира – что ноль без палочки...»
Правда, ходить в нулях было очень приятно. Свобода, камерады, полная независимость и веселье! Хорошая компания, девушки, приятели и снова девушки... Девять лет Эрик болтался по планетам Федерации от Провала до Пограничных Миров, от Венеры и Марса до Киренаики. Когда хотелось, рисовал, не хотелось – купался в морях Гондваны, бродил в лесах Ваала или в земных Гималаях, охотился на Тхаре либо, договорившись с кем-нибудь из археологов, летел в экспедицию в дальний таинственный мир, чтобы покопаться среди загадочных руин... Это прощалось в семнадцать лет, и в двадцать, и даже в двадцать два, но потом стали поговаривать, что младший Тревельян – бездельник. Братья и сестра молчали, мать вздыхала, отец хмурился, а однажды буркнул в сердцах: «Позор семьи!» Жить в этом качестве Эрику не хотелось. Особенно при двух героических братьях и сестрице, лихой десантнице.
– Ну, так что вы выбираете, Плутон или Каппу-5? – спросил Агеев. – Всюду есть перспективы. Конечно, если голова на месте.
– Вы вот сказали, Пал Никитич, что Галактика, мол, велика, – с робкой надеждой отозвался Эрик. – Не найдется ли в ней местечка поуютнее, чем Плутон и Каппа-5? Скажем, где-нибудь на Данвейте или Тинтахе? Или хотя бы у дроми на Файтарла-Ата? Пусть без перспектив, зато под солнышком? И чтобы с морем?
– Солнышка ему захотелось!.. – неодобрительно пробурчал Агеев. – Солнышка и моря! Мельчает контингент! В прежние-то годы... – Ткнув пальцем в дисплей, он уставился на очередную запись, фыркнул, вызвал новую, потом еще одну, ворча под нос: – С солнышком и морем всякий рад служить отчизне... А ты вот на морозце послужи и в полном вакууме... Или, например, под солнцем, но таким, что кожа идет пузырями и лезет, как с гада ползучего... Или у моря с серной кислотой... Вот это – служба! А вам, молодым, всё оранжереи подавай... – Он вдохнул аромат сирени и буркнул напоследок: – И чтобы с приятным запахом!
«Хитрит, готовит каверзу», – подумал Эрик, совладав с желанием просканировать Агеева. Дар, полученный от предков вместе с капелькой крови фаата, не стоило тратить по мелочам. К тому же мысли Пал Никитича он прочесть не мог, поскольку не являлся в полном смысле телепатом – скорее, улавливал ощущения, чувства и общий настрой собеседника. Но в данном случае этого не требовалось, и так все было ясно. Не зря же по губам Агеева вдруг скользнула ехидная усмешка!
– Есть одно местечко, – сообщил он, сверившись с дисплеем. – Солнышко, море, приятное общество – всё, как вы просили. Запрос от группы Хурцилавы.
– От Вардана Леоновича? – отозвался Эрик. – Он у нас преподает основы дипломатической этики.
– Преподавал, – уточнил Агеев. – А теперь назначен руководителем особой группы в ранге посла. И ему нужен консул.
Эрик мысленно облизнулся. Консул! Высокая должность! Вчерашний курсант мог рассчитывать лишь на более мелкий чин помощника атташе. Или на должность атташе, но только на Плутоне.
– Справлюсь ли? – усомнился он, вспомнив, что скромность украшает юных дипломатов.
– Есть мнение, что справитесь. Вы ведь к языкам способный, так?
– Так, – подтвердил Эрик. Дела с лингвистикой у него обстояли отлично: язык лоона эо, плюс их торговый жаргон, плюс альфа-хаптор и альфа-кни’лина[2]. Легко изучать чужое наречие, когда ощущаешь тень мысли говорящего. Братец Петр тоже способен к языкам, хотя его ментальный дар оказался слабее, чем у Эрика. А вот у Губерта и Марины ничего такого не замечалось, да и у отца тоже. Отец говорил, что семейная хроника утверждает: дар проявляется спонтанно и непредсказуемо, поэтому нельзя прогнозировать, кто будет следующим его носителем. В этом старший Тревельян разбирался лучше всех – он продолжил хронику, начатую в позапрошлом веке. Первые записи в ней принадлежали Марку Вальдесу, сыну адмирала Сергея Вальдеса и Судье Справедливости.
– С языками у меня порядок, – произнес Эрик, пытаясь искоса разглядеть, что творится на дисплее у Агеева. – Если речь о кни’лина, то я за месяц перейду с альфы на живой разговорный. Запросто!
Попасть к кни’лина на Йездан считалось большой удачей. Там не только солнышко и море, там жители почти как люди! Хоть без волос и не слишком расположенные к землянам, зато красивые. Ходили среди курсантов слухи, что не все их дамы и девицы брезгуют волосатыми, а кое-кто очень даже наоборот. Словом, любви все гуманоиды покорны! Мечта, голубая мечта!
Только мечтой она и осталась.
– Кни’лина будут в следующий раз, – сухо заметил Агеев. – Хурцилава в другое место направляется. И нужен ему консул, атташе по культуре и переводчик. В одном лице.
– Это невозможно, – сникнув, молвил Эрик. – Три должности, и все разные... Ни одну с толком не исполнишь.
