Александр Афанасьев - Время героев ч. 2(СИ завершена)
Один из боевиков — бородатый, с автоматом Калашникова в руках, подошел к машине со стороны водителя, навстречу опустившемуся боковому стеклу.
— Ас салям алейкум — поприветствовал подошедшего водитель.
— Ва алейкум ас салам, уважаемый. Как поживает твоя семья? Здоровы ли твои дети?
— У меня нет ни семьи, ни детей. Мы от Талгата.
Боевик улыбнулся — русский знал отзыв в точности.
— Талгат — эфенди большой человек, и его друзья — наши друзья. Сигарету?
— Нет, спасибо. Ашрары[80] в городе есть?
— Нет, нет, русский, их здесь нет. Мы всех выгнали. Здесь нет никого из ашраров.
Русский улыбнулся боевику
— Тогда мы будем твоими гостями, верно, брат?
— Проезжайте, проезжайте… А та вторая машина, которая едет за тобой — там тоже друзья Талагата?
— Да, и там тоже… Так мы поехали?
— Поезжайте… И да хранит вас Аллах…
— И тебе, брат, пусть поможет Аллах на твоем жизненном пути, и пусть он приведет в порядок все дела твои…
Бандит отступил от кабины — и водитель нажал на газ…
— Питание к орудиям подано, есть синхронизация с радаром. Готов открыть огонь…
Оператор разведки внимательно всматривался в то, что происходило на большом экране перед ним. Самолет был оснащен тепловизором — и поэтому все цели выглядели как белые, светящиеся изнутри человеческие фигурки на фоне разных оттенков черного. На крышах машин тревожно мигали маяки.
— Желтый свет.
— Есть желтый.
Самолет мог действовать в трех режимах. Красный — запрет, желтый — готовность, зеленый — огонь.
— Они останавливаются!
На экране машины остановились, один из боевиков неспешно шел к головной машине. Вторая остановилась на некотором удалении, не бампер в бампер.
— Внимание, цель! Транспортное средство, вооруженное крупнокалиберным пулеметом. Десять метров на север от Мосина-один, враждебности не проявляет.
— Принято, взял на прицел, крупный калибр! — отозвался оператор управления огнем.
— Подтверждаю, цель взята, огонь по команде!
Никто из тех боевиков, что грелся сейчас у костра в двухсотлитровой бочке, или спал в машине, или стоял у пулемета — не подозревал, что жизнь их сейчас — не в руках Аллаха, а в руках офицеров девяносто девятого особого авиакрыла, сформированного специально «под Персию»…
На вид, все, что там происходило — выглядело достаточно мирно. Но и оператор управления огнем, и оператор разведки достаточно насмотрелись на подобное — местные совершенно непредсказуемы, то он приглашает тебя в дом, за стол, через секунду, из-за чего-то, на что в России и внимание-то не обратят — он уже готов тебя убить.
Схема простая. Если начнется — снаряд пятидесяти семи миллиметровки в одно мгновение разнесет машину с пулеметом, там внизу опытные люди, они знаю о том, что их прикрывает Громовержец, и все что от них требуется — это рвануть вперед или назад, выходя из зоны огня. Потом тридцатимиллиметровая мотор-пушка доделает дело…
— Внимание… они расходятся. Они прошли.
— Отлично… Подождем.
— Секу дорогу…
Пассажир, обернувшись, доложил
— Мосин — два прошел.
Больше всего они опасались именно за Мосина-два. Если они сами были уже волками, то эти — не то чтобы волчата, просто молодые, совсем не матерые волки. Вот почему они едут вторыми, несмотря на то, что во второй машине один из стрелков не просто знает пушту — он знает и фарси, и еще несколько наречий, а одет и выглядит он так, что его не отличить от афганца. Но все равно — если что-то случится — первый удар они примут на себя.
— Внимание! По фронту!
Лучи фар осветили овец. В этом проклятом городе были овцы! Господи, один из крупнейших городов страны, и в нем перегоняют овец по улицам.
Кстати, а это обязательно делать ночью?
— Мосин-один, что там у тебя?
— Препятствие на дороге. Секи тыл.
— Есть.
Овцы могли появиться на дороге и не случайно…
Увидев владельца овец — старика с длинным, метра три пастушьим посохом, пассажир головной машины высунулся в окно.
— Уз! Уз![81]
Здесь были места, где говорили в основном на фарси, но пассажир не знал фарси, кроме того пуштунов в Афганистане вообще побаивались, и если пуштун говорит тебе «быстрее!» — значит, надо быстрее, потому что пуштун теряет терпение и следующим заговорит его автомат…
— Тизряк! Тизряк! — потеряв терпение, заорал пассажир по-татарски, махая рукой
Как ни странно — татарский местный старик понял, пихая овец шестом, согнал их с дороги. Машины тронулись.
— Черт… Мосин — два, как ты там?
— Норма… Чуть не пристрелил этого козла.
Водитель и пассажир машины Мосин — один переглянулись. Все было понятно и без слов — первая «ходка» на другую сторону границы, отсюда желание выглядеть этаким Джоном Дж. Рэмбо как в том дурацком антирусском фильме. На самом деле, опытные люди ведут себя по другому, и стреляют только тогда, когда реально нет иного выхода.
— Тебя понял. Давай повнимательнее, Мосин — два
— Принято…
Машины свернули вправо. Город выглядел почти безжизненным — оно и понятно, в таких городах нет ночной жизни и не потому, что Аллах велел ночью спать. А потому, что многие, слишком многие забыли страх перед Аллахом, и перед Судом, и, выйдя ночью из дома — можно запросто уже не вернуться.
— Налево. Осторожнее…
Везде был мусор — типичный признак войны или неблагополучия. Как только рушится государство, или то, что походило на государство — первым делом перестают вывозить мусор. На улицах не было жизни — ни птиц, ни кошек, ни тем более собак. То, что нет собак — это даже хорошо, собаки — одна из проблем в их нелегкой профессии. Но укушенный собакой пролетает мимо рая, и здесь стараются не рисковать.
— Направо… черт!
Назад сдавать было уже поздно — на улице не развернуться, очень узкая улица и вторая машина блокирует путь назад. Если бы во второй машине были не новички — можно было бы попробовать, а так…
— Идем вперед. Готовься…
Пассажир взялся за рацию.
— Молот — один, прием.
— Мосин — один, наблюдаем препятствие перед вами. До два — ноль боевиков, невооруженный автомобиль, прием.
— Подтверждаем. Идем вперед. Решение? Прием.
— Могу отработать, прием.
Решение нужно было принимать быстро. Немедленно.
— Идем вперед. Попытаемся пройти, прием
— Вас понял. При контакте сдайте назад. Они у нас на прицеле, прием.
— Принял. Конец связи…
Машины двигались на предельно малой. Было видно, что люди, стоящие у перекрывавшей дорогу машины вооружены.
— Мосин — один, я Мосин — два. Дорога перекрыта.
— Принял. Работай на меня.
— Есть.
Пассажир толкнул водителя локтем в бок.
— Гранатомет. Справа вверху. Третий этаж.
— Есть…
Головная машина остановилась, следом за ней остановилась и вторая. Водитель головной машины врубил заднюю передачу — прорываться вперед было бесполезно, грузовик… кажется британский Бедфорд с места не сдвинешь.
Боевики подошли к машине, оружие они держали в руках, но в машину не целились. Один из них склонился к опущенному боковому стеклу.
— Ас салам алейкум…
Говорил он как-то растянуто, как будто перед этим ширнулся или забил косячок.
— Ва алейкум…
Боевик внезапно рванул на себя ручку двери, пытаясь открыть ее — но она оказалась заблокирована изнутри. Осознать то, что открыть дверь и вытащить из машины кяффира не получается он осознать не успел. В голове сверкнула ослепительно яркая вспышка — и боевик повалился на дорогу, мертвый…
— Контакт! Назад, назад!
— Молот — один, готов к удару. Давайте назад!
Водитель головной машины нажал на газ со всей дури, машина уже была на задней передаче и рванулась назад по улице со всей дури. А вот водитель второй машины оказался менее опытен. Он не включил вовремя заднюю передачу и потерял на включении как минимум секунды две — надо было понять, что происходит, выжать сцепление, врубить передачу и давануть на газ. Этого времени у него не было — он только успел подоткнуть заднюю передачу, как головной внедорожник долбанул по его машине, да так, что их тряхнуло, и от неожиданности он забыл нажать на газ. Но на обоих машинах стояли дизели, дающие по двести пятьдесят лошадей и по пятьсот с лишним килоньютонов крутящего момента — этого хватало, чтобы тащить и свою машину, и ту, которая преграждает им путь. Смяв собственную корму и повредив бампер и радиатор машины Мосин — два, два внедорожника с ревом и скрежетом ломились назад по улице, а вслед за ними летели пули…
— Один из агрессоров упал! Выстрелы!
— Контакт!
— Красный свет, красный свет!
Оператор управления огнем Громовержца-6 отбарабанил на клавиатуре необходимую комбинацию.
