Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие (СИ) - Юст Сайрил

— Вот и ключ. Да, если бы не Ролаф, то ничего бы не получилось, — Каис берёт ключ, висящий на верёвочке прямо на подставке, где стоял подсвечник.

— Да… Но, всё же, запланированное тобой дело… Хочется верить, что твой долгий план обернётся успехом, и всё же, получилось ли? Я бы хотел взглянуть сначала на Карвера, — произносит Найенаар и сразу чего-то шугается. Обернувшись, замирает, как только рука слепца касается двери, он, дрогнув, смотрит в кромешную тьму. В ней тени становится гуще, и сама она будто несёт с собой угрозу. Ключ медленно проворачивается в замочной скважине. Механизмы скрипят, лучи света медленно бредут по стенам и наконец освещают туннель. Внутри никого, только зажжённый фонарь на потолке.

— Оно здесь… — шепчет Найер. Не обращая на это внимания, старик затягивает своего товарища в помещение. Они попадают в административный кабинет. По правую сторону стоит массивная деревянная стойка, за которой крупная полупустая ключница. По левую сторону лишь сидение, как лавочка, над которой висит огромные герб ордена и флаг Фортуито. Как бы интересно не выглядело помещение, они сталкиваются с местом, где происходит полная разруха. Бумаги разбросаны, а вход в следующее помещение слегка приоткрыт. На грязном каменном полу видятся лужи, грязь и в некоторых местах даже кровавые капельки. По всей видимости, здесь была не только суматоха, но и потасовка.

Найенаар осматривается и, подбежав к приоткрытой двери, закрывает её. Садрос же тушит свечу. В свете тусклого фонаря, которого в целом достаточно для того, чтобы видеть всё окружение, те переглядываются. Ничего не говоря, действуют. Парень забегает за стойку и, осмотрев ключи, поворачивается к стойке. На ней разбросаны бумаги, перепачканные пролившимися чернилами. Стараясь как-то не вляпаться, хватается за ручку встроенного в стойку шкафчика и, прикрыв глаза, боится увидеть, что там.

— Садрос, знаешь, — держа руку на выдвижном ящике, — а если он уже?..

— Всё с ним в порядке. Хватит предаваться панике. Найди дело под номером тридцать три. Ролаф говорил, там вся нужная информация.

— Ты прав, — твёрдо высказав, выдвигает ящик и достаёт оттуда всё. Перебирая их, на каждом видит печать ордена с изображением капельки, окружённой семью линиями, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Рядом же с печатью подпись не только Старшторма, но и подпись главы отдела Фортуитской безопасности. Только, добравшись до дела "тридцать три", Найенаар замечает, что подписи главы отдела безопасности нет. Задерживает там взгляд и, мельком взглянув на Каиса, открывает пакет документов. Медленно перевернув страницу, всё же, страшится этой цифры, которую может увидеть, и от которой зависит психическое состояние Карвера.

— Значит… Стихии! — выкрикнув.

— Что такое? — спрашивает Садрос. Парень же хватает подвешенные ключи и подбегает к слепому. Пробежавшись по странице, напуганный проговаривает.

— Почти тридцатый час!

— Сколько ецэра у него осталось? — интересуется старик. Уставший парень не отвечает, пока не открывает глаза.

— Я не знаю! Хотя… Судя по тому, что мы знаем, Карвер, наверное, должен быть уже почти на исходе. Оно придёт за ним вот-вот… — Найенаар бросает пачку на стойку и, выйдя в коридор с тюремными помещениями, где по стенам висят пару горящих факелов и несколько потухших, спешно идёт к двери, за которой Стрелок.

— Его ецэра восстановится, он не простой человек, как ты, — стоя у комнаты пыток. Массивные крупные двери без решёток стоят по обе стороны коридора. Зона, где должны сохранять одних из самых опасных преступников, остаётся без защиты. Обнажённые коридоры молчат, только у помещения слышится шорох.

Найенаар достаёт ключ. Вставляет в замочную скважину и замирает. Понимая, что сначала необходимо потянуть за рычаг, чтобы открылась решётка для крыс. Отпускает ключ и кладёт руку на рукоятку. Будто прислушиваясь в глубины вапора, пытается понять, стоит ли нужный человек в другой комнате, находящейся прямо позади этой. Механизм проще, чем кажется на первый взгляд. В основном, эмлаглаб'биларисы — охотники за глазами, поэтому отвлечь их внимание можно присутствием любого, обладающим органом зрения. Человек же, способный само исцеляться, теряет сами глаза и восстанавливает вновь, но пока он регенерирует, этот промежуток времени используется для вытеснения существ в их специальную клетку. И привлекает их, конечно же, зрячий человек, стоящий за стеклом около клетки. Парень опускает рычаг, и шум цепей и шестерёнок разносится по помещению. Как звуки прекращаются, двое прислушиваются. Механизм вновь включается, по всей видимости, уже для следующей двери туннеля между заключённым и клеткой для крыс.

— Получилось! — говорит Найер, и сразу распахивается дверь в конце коридора, за которой стоит Стиллиан с направленным пистолетом на двоих. Они, увидев это, поступают следующем образом: Каис, выхватив короткий меч, направляется навстречу Триксту, прикрывая Найенаара, который, пригнувшись, уходит в противоположную сторону к комнате с ключами. Гость в лазурном одеянии стреляет, высаживая полный барабан. Каждая пуля попадает в Садроса, но тот продолжает стойко держаться на ногах, угрожающе подступая ближе и ближе с клинком. Последний патрон простреливает голову старику, и он падает у ног афоантропоса. Оставшись в относительной безопасности, Найенаар с дрожащими руками вытаскивает "семисотый". Посмотрев на него, понимает: либо победа, либо поражение.

Сжав пальцы на рукоятке, делает выдох и, открыв дверь, стреляет в противника и попадает в ногу. Найенаар, сам не ожидав такой отдачи, чуть ли не валится с ног. Эта мощь поражает его. Он сразу захлопывает дверь, переводя дух. Стиллиан, упав, роняет уже заряженный кольт, который отлетает на несколько метров из-за того, что всё произошло в движении. Медленно ползёт к нему, игнорируя всю боль.

Приоткрыв дверь и выглянув, слышит шум механизмов, по всей видимости, все крысы уже оказались в клетке, поэтому пора доставать и Карвера. Направив семисотый на Стиллиана, замечает, что из двери на противоположной стороне выскакивают два волка, которые, перепрыгнув через Садроса, молнией несутся к Стрелку. Тот вновь прячется с револьвером, захлопнув проход. Его одолевает неимоверный страх, только он пытается побороть его, зная, что поражение ближе, чем кажется.

Садрос воскресает. Поднявшись, спешно с клинком в руках подходит к Триксту. Волки, заметив происходящее, разворачиваются. Лежащий афоантропос, почти добравшись до кольта, переворачивается, пытаясь хоть как-то защититься, поэтому поднимает ладони. Садрос же быстрым ударом пронзает и руку, и шею монстра. В этот момент старик отходит назад, прокричав: "За Карвером! Живо!" Найенаар, выбежав из кабинета администрации, направляет револьвер и стреляет, попав в волка, сразу повалил его. Вскоре, подбегает к комнате с Карвером и, открыв дверь, сталкивается с сидящим окровавленным Майнбластом. Посмотрев на старика, видит, как волк наскочил на него. Они борются, и Каис, достав нож, делает быстрые удары, но животное оказывается мощнее, поэтому те валятся на пол, а клинок отлетает в сторону. Зверь, схватив того за руку, разрывает своего противника. Найенаар поднимает револьвер на врага, прицеливается. В коридоре появляется Ролаф, который пускает стрелу в навалившееся животное и выкрикивает: "Разберись уже с Майнбластом!" Светловолосый парень, вооружённый револьвером, молча входит в комнату пыток.

Карвер не двигается. Глаза его распахнуты. Чувствуя потасовку, полумёртвый не хочет обращать внимания на них, поэтому продолжает смотреть на серый узор, представляя момент, когда тот пережил взрыв. Перед взором лазурное небо, пыль, поднимающаяся над зданием. Дымно-пылевые фантомы играют на ветру. Безмятежный момент жизни. Где-то в иллюзии он потерял способность чувствовать сущее, как будто отказался от реального. Само бытие видится уже в совершенно других красках, ведь само существование — не более чем горечь, боль, агония смерти. И ведь тот, действительно, растеряв нечто человеческое внутри, может уже не быть частью реалистичного — материального, он полагается лишь на духовное, на что-то нереальное, вообразимое. Его способность видеть будущее уже показало себя в самых ярких красках, а сама мысль, как бы ни старалась, не успевает за скоротечными потоками сознания, неспособного ощущать нечто сверхъестественное, ведь это обычный человеческий мозг.