Майнбласт. В бездне тьмы. Часть первая. Двуличие (СИ) - Юст Сайрил

— Давайте же! — напрягает мышцы тела, цепи натянулись, надменно смотрит. — Давайте! Я жду вас! — пугающе кричит.

Раз за разом Стрелок отправляется в видения, только никого там не оказывается. Лишь искажённая память злорадствует, показывая моменты жизни. Проходят часы. Близятся сутки страданий. Никто не пришёл. Огоньки на стенах медленно угасают. Тьма.

Глава XIX: Война со Всех Сторон

— Садрос, почему мы не можем идти сейчас? — с тревогой спрашивает у старика с перевязанными глазами Найенаар. Они сидят в соседнем здании от штаба ордена "Эхо Кровавого Знамени". Темно. Ночь легла на остров, ветра нет и только снежинки бороздят воздушные просторы, скорее желая слиться в всемирное одеяло. Садрос Каис повёрнут к окну. Сложив руки на коленях, наблюдает сквозь повязку за происходящим у дверей в орден. В помещении, словно в темнице, заперто напряжение, которое порабощает все добрые мысли.

— Найенаар… — говорит старик, уже не зная, как реагировать на панические вопросы парня. Не шевелясь, Каис старается не упустить из виду ни единой детали, которая может показаться. Каждый, кто выходит, спешно направляется вдоль стен по направлению врат, а некоторые бегут к башням. Тревожные крики иногда звучат со стен, и иногда приказы командующих войсками и стражи требуют отчаянных действий.

— Ты застав…

— Вот он, — перебивает Слепец. Подорвавшись с места, парень в белом одеянии подбегает к стеклу. Выглядывая, старается увидеть то, о чём идёт речь, только ему мешает наледь. Прикоснувшись пальцем, тот оставляет размороженную точку. Сквозь отверстие, наблюдает за происходящим. На улице стоят двое хорошо вооружённых солдат, недавно вышедших из штаба. Следом вылетает Старшторм, за ним ступает Галарак и двое неизвестных. Все, тепло одетые, останавливаются. Иногда слышны крики Гавиллада, пытающегося донести своим подчинённым, что им нужно выходить к столице и приступить к скорейшей эвакуации, если она ещё не началась. Отдав приказ военному, вышедшему одним из первых, двое в доме слышат следующее: "Собери гонцов Фортуитских Ружей. Обойдите все дома, стучите в каждую дверь. Собирайте жителей к выходу в столицу. Пусть берут только тёплые вещи, алкоголь и хоть какое-то мясо, овощи. Собирайтесь у восточной башни Солуса". Крикнув второму, приказывает: "А ты собери отряд. Все члены нашего ордена должны собраться у южных ворот. Все должны быть в скорейшем времени около восточной башни Солуса". В ответ следует только стойка смирно, а далее выполнение приказа. Остальные же быстрым шагом уходят к южным воротам.

— Нас не должны потревожить. Это здание давно заброшено, — говорит Садрос и поворачивается к парню.

— Выдвигаемся сейчас? — шепчет Найенаар. Находясь в кромешной темноте, почти ничего не видит. Старик же, занавешивает окно тряпкой. После, сев назад, зажигает свечу, опустив её к полу. Комната преображается тусклым светом, позволяющий Найенаару видеть хоть что-то.

— Ты чувствуешь? — отвечает вопросом на вопрос.

— Он готов… уже давно… — опустив руки, печально произносит парень. — Думаю, сейчас он наблюдает.

— Я знаю, — указательный палец стучит по коленке, будто набивает шифр. — Я знаю всё.

— Да, Каис, — накидывает шарф и, стянув тряпку с кровати, замирает. — Я иногда сомневаюсь в верности всех испытанных страданий, — он подносит пальцы к своим губам и, приоткрыв их, уносится в глубины собственных грёз. — Я знаю, он… Мы слишком много времени дали ему…

— Не сомневайся, путь проделан непростой, — поднимается, поправляет воронье одеяние и, накинув капюшон, подходит к парню. — Мы не закончим без него, — положив руку ему на плечо, — сколько вы не виделись?

— Боюсь, что я сбился со счёта. С месяц, наверное, — грустно. Ошеломлённый, он приходит в чувство, продолжая делать то, что должен. Сняв деревянную доску и аккуратно поставив рядом, притрагивается к спрятанному ящику. Открыв, перед лицом, в сене, лежит семисотый. Рядом мешочек с патронами. Потянувшись к нему, в некоторой степени боится.

— Бери его, — выходит из помещения старик. Найенаар касается холодного металла и, приподняв оружие, чувствует исходящую от него смерть. На семисотом лежит тяжелейший груз из смерти, страданий и отчаяния убийцы. Как свет касается отполированного револьвера, парень хмурится. Всё же, он убирает его в кобуру, хватает мешок с патронами и кладёт в карман, а после, взяв свечу, направляется к двери. Зрачки бегают от страха. Зная, что миссия наконец начинается, нервничает. И в больше степени тревожит само присутствие револьвера. Необыкновенная аура леденящей смерти окутывает оружие, а исходящая тяжесть давит на сердце миловидного парня. Тот догоняет старика.

— Где Келемдар? — сразу спрашивает Слепец.

— Келемдар? — отстранённо переспрашивает Найенаар. — Келемдар… — тонет в раздумьях.

— Соберись! — гневно молвит старик. — Времени осталось мало! Мы не можем проиграть! Ты слышишь?

— Он должен был быть в здании… — теряется, — он должен быть… Кольцо… я чувствую, что он внутри, но что-то не так…

— Приступаем. Нет времени. И так уже потеряли слишком много.

— Идём, — задув огонёк. Дверь на теневые улицы открывается. Двое спешно выбираются и двигаются в темноте. Луна показывается из облаков. Тускло освещая снег, заставляет кристаллики поблёскивать. Им видна дорога, хоть и идти совсем недолго, тем не менее, ведут себя очень осмотрительно. Не желая ни с кем столкнуться, останавливаются от каждого крика неподалёку. В городе происходит настоящий хаос. Смесь звуков немного пугает парня, но тот держится Садроса. Как бы он ни старался молчать, из-за напряжения тот всё же решает сказать хоть что-то:

— Садрос… А что если… — не успев закончить, старик перебивает:

— Ролаф должен быть на месте. Я уверен в нём, — хрустят снежинки под ногами, они двигаются по скрытым улицам всё ближе к месту назначения. Хладнокровный слепец прокладывает путь, не замечая преград. Одеяние волочится по небольшим нетронутым сугробам.

Найенаар ступает осторожно, выбирая каждый шаг, часто поправляет волосы и чешет голову, кусает губы, пальцы — нервничает так, будто должен столкнуться со страхом лицом к лицу. Места себе не находит, паникует, чувствуя массивный револьвер у себя на поясе. Он оборачивается, ощущая преследование. Луна уходит. Тьма окутывает их. Только парень, смотря назад, боится, что из ночи могут выскочить чудовища или же сама сущность Винита. Собравшись с мыслями, оборачивается к своему компаньону, догоняет. Паранойя трогает мысли. Завидев следы, чувствует, что что-то идёт не так, но пока не знает что.

Пройдя по проложенной тропке на снегу, они сталкиваются с Ролафом, уже держащим лук натянутым. Ослабив тетиву, говорит:

— А, это вы, — с облегчением, дружелюбно произносит. — Я вас заждался.

— А мы заждались Старшторма, — задумчиво произносит Слепец. — Карвер?

— Ждёт уже почти сутки. Как бы с ума ему не сойти.

— Всё не так, как я предвидел… — Найенаар прячет лицо в ладонях, — всё не так, Садрос! Я чувствую угрозу…

— Прислушайся к нему, — произносит Искатель.

— Тихо! — возражает Садрос. — Всё с ним в порядке. Найенаар же не сошёл с ума, Карвер — тоже, — лазутчик молча отпирает дверь.

— Если всё будет идти, как задумано, то встретимся у Келемдара, или же мы придём к Карверу вместе с ним. Если же нет, то постараюсь добраться до вас, как можно скорее, — хлопнув по плечу Найенаара, высказывается Ролаф. После, он уходит, скрывшись в ночи.

Оставшись вдвоём, они проходят в дверь. Медленно спускаясь по лестнице, потихоньку уходят от звуков, доносящихся с улиц. В туннеле, сделанном так, что стены и потолок, уже начали сыпаться, идут в кромешной тьме. Садрос, ступая впереди, уверенно пробирается в тени, а Найенаар, выбирает каждый шаг, боится свалиться и поломаться. Выйдя уже к следующей двери, Каис осматривается. У следующего проёма их ждал испорченный восковыми подтёками подсвечник. Рядом же, около подставки, лежат старые, длинные спички. Старик зажёг одну. Пространство озарилось светом. Светловолосый парень добирается до своего напарника. Он немного напуган темнотой, что видно по его широко раскрытым глазам и нервному дыханию. Положив руку в область груди, испуганный что-то шепчет, что не замечает Садрос, тем не менее, слепому кажется, будто тот в очередной раз бредит.