Андрей Плеханов - День Дьявола
Я увидел мужчину, которого, вероятно, призыв Дьявола застал в туалете, потому что он брел со спущенными штанами. Брюки его волочились двумя штанинами по земле и мешали идти. Он падал, снова поднимался и брел вперед. На лице его, разбитом в кровь, застыла идиотская улыбка. В руке он сжимал рулон туалетной бумаги. Бумага разматывалась, и было видно, что на ней бесконечно повторяется фраза, напечатанная веселой голубой краской: «Мы идем домой».
Женщина несла на руках своего младенца. Карапуз ее, месяцев шести от роду, совершенно распеленался, сбросил свои одежонки. Памперс его раздулся, потому что его уже давно нужно было сменить. Но малыш не замечал неудобств. Он довольно дрыгал толстыми ножками, и гулил, и пускал слюну. Он тоже хотел побыстрее попасть на поезд.
– Сеньора, подождите… - Я схватил женщину за руку. _ Не ходите туда. Это дьявольская ловушка. Вам нужно позаботиться о своем малыше, одеть его. Он может простудиться.
Она отшатнулась от меня, и ее улыбка сменилась вдруг гримасой отвращения и ненависти. Она ударила меня в лицо. Удар ее был слабым, неумелым, но мне показалось, что сам Дьявол отвесил мне оплеуху. Я стоял, оторопев.
– Убирайся прочь, подонок! - выкрикнула женщина. - Таким, как ты, не место на нашем поезде! Ты умрешь, сдохнешь в помойной яме, и жуки выедят твои свиные потроха!
Карапуз на ее руках строил сердитые рожицы, и угрожающе гукал, и размахивал крохотными кулачками. Наверное, ему тоже хотелось ударить меня.
– Пойдем, Мигель. - Лурдес тянула меня за руку. - Ты не можешь ничего сделать для них. Они все сошли с ума.
11
Мы добрались до «Востока», но Цзян здесь не было. Китайский цирк был заперт, и, как мы ни стучались в дверь, никто не открыл нам. Не было нашей Анютки ни в пустых магазинах с распахнутыми дверями, ни в одном из ресторанов, из которых ушли все - даже официанты и повара. «Восток» был пустынен. Музыка еще играла из колонок, недопитые стаканы стояли на столах, но ни единого человека мы не встретили. Все отправились к Дьяволу - прокатиться на его поезде в последний раз в жизни.
Я перемахнул через стойку бара и теперь стоял, придирчиво изучая полки с бутылками.
– Ты что там делаешь? - Лурдес сидела в кресле, положила усталые свои ноги на стол.
– Халява, - сказал я по-русски. - Хочу разживиться на халяву. Всегда мечтал об этом.
– Хальава? - Лурдес попыталась повторить мое слово. - Это что такое?
– Вот что это такое! - Я показал ей две бутылки виски самого лучшего сорта. - Мое любимое пойло. И совершенно бесплатно.
– Ты - мародер! - заявила моя девушка. - А еще ты алкоголик. Ты знаешь это? Сегодня ты уже выпил столько, что быка можно свалить. И тебе все мало?
– Посмотри на меня! - бодро заявил я. - Выпил, и ничего! Бодр, свеж, с кинжалом на груди. Чем не Тарзан? Если бы я был алкоголиком, давно бы уже валялся под забором.
– Не вздумай пить сейчас! - Лурдес вскочила на ноги. - Тарзан нашелся, ostia puta![ Испанское ругательство.] Нам нужно уносить отсюда ноги, а ты только о бутылке думаешь! Я тебя тащить волоком не собираюсь…
– Сам дойду! - заявил я и сделал большой наглый глоток из горлышка. И тут же на меня спикировала тарелка с салатом. Я еле успел увернуться. Посудина влетела в зеркало и расколотила его вдребезги. А небольшой рой летающих тарелок уже шел на таран. Лурдес раскочегарилась не на шутку. Я успел подкинуть свои бутылки вверх, поймал три тарелки, упустил одну, и она разбилась об пол, успел поставить стопку тарелок на стойку бара, поймал свои бутылки, получил очередной тарелкой по голове, потому что руки мои были теперь заняты, и нырнул под стойку.
– Лурдес!!! - заорал я из-под стойки. - Что с тобой случилось? В тире ты не могла попасть даже в слона. А тут вдруг такая меткость! Ты проломила мне голову! У меня весь череп расколот, и мозг вываливается из дыры. Сотрясение мозга, наверное…
На той стороне стойки было подозрительно тихо. Я спешно сделал глоток из бутылки и двинулся вперед - на четвереньках. Быстро и неслышно, как и полагается умелому разведчику. И тут же на то место, где я только что находился, свалилась целая гора посуды, разбилась с ужасным грохотом. Но я уже был на другой стороне бара - неустрашимый герой, человек-паук, быстрый, как удар молнии. Лурдес лежала животом на стойке, перегнулась через нее и с любопытством ребенка рассматривала, осталось ли там что-нибудь от меня. Я прыгнул на нее сверху, прижал так, что она не могла пошевелиться. Она попалась.
– Ты попалась, шпионка! - заявил я. - Террористка! Ты пыталась убить меня! Но твое подлое покушение сорвано! Теперь ты в справедливом плену. И я буду подвергать тебя суровому допросу! Ты будешь кричать, но пощады тебе не будет! Я буду допрашивать тебя два раза подряд. Нет, три! Один раз сзади и два раза спереди.
– Три раза спереди, - произнесла она. - Когда меня допрашивают сзади, я не кричу. Хотя сзади мне тоже нравится. А еще я знаю один оригинальный способ допроса. От него закричит даже немой…
Но я не успел приступить к допросу. Хотя и был полностью к этому готов. Потому что голос, который раздался сзади, охладил меня, как ледяной душ.
– Так-так, - сказал этот голос. - Bueno, bueno.[Ладно, ладно (исп.).] Мародерством, значит, занимаемся? Грабеж и насилие. Руки вверх! Я сейчас из тебя кишки выпущу, идиот ты этакий! Пристрелю тебя насмерть, а потом сдамся в полицию. Пусть лучше меня судят, чем смотреть на очередные твои выходки, el hijo de регго![ Сукин сын (исп,).]
Я поднял руки и выпрямился. В одной руке у меня еще находилась початая бутылка виски. Штаны мои свалились на пол.
– Не стреляйте в меня, сеньор Феррера, - жалобно сказал я. - Дядя Энрико вам этого не простит.
– Простит! - прорычал мой шеф. - Если я расскажу ему, что ты умудрился натворить в течение одного дня, он сам застрелит тебя! Из гранатомета!
– Габриэль, это ты? - Лурдес выскользнула, бросилась к Феррере, обняла его за шею. Трусики свои, спущенные почти до колен, она умудрилась подтянуть на бегу. - Габриэль, так значит, ты такой же, как мы? Ты тоже не поддался этой чертовщине?
– Черт его знает. - Габриэль мягко отстранил ее и рухнул в кресло. - Я уж и сам не знаю, какой я. Не мог же я остаться единственным нормальным среди нескольких тысяч сумасшедших?
– Ага… - Я уже застегнул штаны, нервно барабанил пальцами по столу. - Откуда вы знаете друг друга? Почему ты обнимаешь его, Лурдес?
– Потому что рада видеть еще хоть одного нормального человека! - Лурдес бросила на меня испепеляющий взгляд. - Ты что, ревнуешь? Что значит, откуда я его знаю? Мы же вдвоем с ним тебя откачивали - когда ты на Большом Змее психовать начал.
Лурдес стрельнула у Ферреры сигару, и минут десять мы сидели, обменивались мнениями. Мне опять пришлось рассказать о своих путешествиях в прошлое. Феррера пытался не поверить, но ему пришлось это сделать.
– А ты, оказывается, герой, Мигель! - сказал он. - А я-то начал склоняться к мнению, что ты - полный идиот.
– Я - идиот, сеньор Феррера, - заявил я. - По этому поводу дико извиняюсь. Но я встану на путь перевоспитания. Немедленно. Я больше не буду такого делать, - я обвел разгромленный бар рукой. - Вы верите мне?
– Нет, - категорично сказал Феррера. - Но куда мне деваться? Так уж мне повезло, что один из четверых, не сошедших с ума в этом Парке, - герой-идиот с холодным оружием на груди. Кстати, а где наш четвертый? Где Цзян?
– Наверное, она пошла к выходу из Парка, - произнесла Лурдес. - Надо искать ее там. И самим попытаться выбраться.
– Пошли. - Феррера поднялся на ноги. - Мигель, прекрати хлебать свое виски! Мне это на нервы действует!
Он вырвал у меня из рук бутылку и запустил ею в угол. Я печально вздохнул. Не такой уж я алкоголик, пью я умеренно. Но в этот момент мне хотелось напиться в стельку. Чтобы не думать ни о чем.
Я печально вздохнул и отправился в путь. За Лурдес и Габриэлем Феррерой.
Часть пятая: ПЯТЬ И ОДИН
1
Мы шли к выходу из Парка Чудес. Мы прошли через «Восток» и теперь пересекали Джунгли.
Изменилось все. И продолжало меняться на глазах. Эль Дьябло переделывал Парк, созданный руками человека, по своему вкусу. Вкусу странному, причудливому, а порою, на человеческий взгляд, просто извращенному.
Джунгли разрослись. Мы едва продрались сквозь них - словно Дьявол не хотел выпускать нас из своих владений. Еще только этим утром Джунгли были красивыми аллеями, окруженными бережно выращенными кущами пышных тропических растений - не диких, скорее декоративных. Пальмы всех видов, бамбук, рододендрон, фикусы и лианы. Попугаи всех цветов радуги перепархивали здесь с ветки на ветку и перекрикивались резкими голосами - как испорченные радиоприемники со сбитой настройкой громкости. Плетеные навесные мосты были перекинуты через искусственные ручьи, лестницы с широкими ступенями карабкались вверх по рукотворным горам и звали отдохнуть на скамейках, спрятанных в тени широких перистых листьев.
