Андрей Плеханов - День Дьявола
Теперь дороги почти не было. Каменистое покрытие аллей лопнуло, взломанное снизу мощными рычагами узловатых корней. Горки осыпались, рухнули оползнями, просели. Огромные ямы зияли посреди дороги, как песчаные язвы. Спокойные ручьи превратились в речки, вода ревела в них, бурлила с сумасшедшей яростью, варя в своем супе мусор, ил и тушки мертвых птиц.
Здесь стало опасно. Это не было даже похоже на настоящие джунгли. Место это стало заколдованным лесом, камни и деревья смотрели здесь на чужака с ненавистью, желая убить его, растерзать его, насытиться его мясом и кровью. Я чувствовал, что за нами следят, ощущал присутствие неких существ, полных агрессии. Я не понимал, кто может так злобно буравить мою спину взглядом, но, кто бы это ни был, я понимал, что нужно скорее драпать отсюда. Здесь трудно было дышать. Я уже почти бежал, и Феррера бежал впереди меня - тренированный атлет. А Лурдес задыхалась, она устала, ноги ее еле двигались, и я тащил ее за руку.
Опасность исходила от растений, ставших вдруг хищно подвижными. Я понял это очень скоро - когда толстая лиана, покрытая редкими тупыми иглами, выхлестнулась на тропинку и попыталась обвиться вокруг моих ног. Я прыгнул, и щупальце тупо прошелестело под моими стопами, разметав песок. «Лурдес, осторожно!» - крикнул я. Мы ускорили наше движение, насколько это было возможно. Я не чувствовал усталости, Наверное, в обычной ситуации все виски, влитое в меня за день, дало бы себя знать. Но сейчас я был трезв как горный хрусталь. Адреналин вымыл алкоголь из моей крови. Адреналин тек по моим артериям, стучал в висках, заставлял мои кулаки сжиматься от ярости, я едва сдерживался, чтобы не завизжать и не наброситься на врага. Только я не видел врага. Если бы ко мне в руки сейчас попал огнемет, я выжег бы напалмом эти джунгли, как это делали американцы во Вьетнаме. Только американцы ничего не добились этим, им все равно надрали задницу и выкинули вон. Тупо было воевать с джунглями. И я не собирался воевать с ними, я просто хотел убраться отсюда поскорее.
Так думал я, и бежал, и тащил Лурдес за руку. Ноги вязли в проклятом зыбучем песке, откуда-то появившемся на дорожке, вымощенной до этого гладкими каменными плитами. Я бежал и даже не оглядывался назад. И вдруг Лурдес резко остановилась. Она не выпустила моей руки, а я не смог сразу затормозить. Поэтому я уронил Лурдес на землю. Я обернулся. Лурдес вцепилась в мою руку отчаянно - так, что кровавые лунки остались на коже под ее ногтями. Она барахталась и извивалась на земле. И не могла встать. Ноги ее по щиколотку были затянуты в песок. И то, что схватило ее там, и держало, и доставляло, судя по всему, адскую боль, тащило ее на себя, затягивало под землю все глубже и глубже.
– Феррера, сюда! - завопил я. Я потянул Лурдес за руки, пытаясь вытащить ее из песчаной воронки. Но она застонала так, что мне самому стало плохо. Она закусила губу до крови. Она почти не могла говорить.
– Жжет… Не тяни… - прошептала она. - Надо раскопать там… Убей его, Мигель. Пожалуйста!
Я подскочил к ее ногам, затянутым в песок почти по колено, и заработал передними конечностями как собака, роющая яму. Песок разлетался легко, и скоро я увидел, что ступни Лурдес утонули в чем-то, похожем на огромный багрово-красный помидор. Только помидор этот был хищным. Блестящая кожа его двигалась, он недовольно двигался в своей яме, ежился от воздуха. Пульсирующие волны пробегали по его бокам, когда он пытался все глубже наползти на щиколотки бедной моей Девушки. Круглая пасть, окруженная белыми тупыми ипами-зубами, жевала лодыжки Лурдес. Кровь Лурдес стекала по багровому шару и впитывалась в песок.
Я взял кинжал в руку. Я не ударил наотмашь, чтобы не нанести вреда Лурдес. Я осторожно воткнул в шар кончик ножа, острый, как скальпель, и начал препарировать этот шар.
Не знаю, чувствовал ли этот кошмарный «помидор» боль. Может быть, и нет. Все-таки он был растением. Но подземному монстру, кем бы он ни был, вовсе не хотелось расставаться со своей добычей. Ему не понравилось, что я режу его ножом. Конвульсия прошла волной от шара вдоль тропы. В трех метрах сзади от меня песок взметнулся фонтаном. И из новой воронки, которая образовалась там, выпростался корень. Может быть, это было хвостом твари, спрятавшейся в песке, а может - щупальцем. Но это была та же самая тварь, потому что на длинном отростке, толщиной с мою руку, сидело бесчисленное количество багровых шаров, подобных тому, который схватил Лурдес. Некоторые из них были маленькие, как бородавки. Другие - крупнее, с кулак, они напоминали нагноившиеся нарывы. А самый большой из них несся на меня, как лиловый футбольный мяч с открытой зубастой пастью, и тащил за собой весь хвост. Я выпустил свой нож и отпрыгнул назад. Зубы клацнули в воздухе, не дотянувшись до меня полметра. А дальше я, не думая, ударил ногой по «мячу». Получился неплохой футбольный удар, сам Майкл Оуэн [Известный английский футболист.] оценил бы его. «Мяч» оторвался от своего отростка, описал дугу в воздухе, врезался в дерево и разлетелся вдребезги, как и положено помидору. Потек по стволу вниз огромной томатной кляксой.
Хвост, лишившись главного кусательного органа, трусливо заскользил обратно в песчаную яму. Лурдес сама уже схватилась за нож, резала свой шар, оказавшийся на редкость упругим и живучим, распластывала его на полоски. Шар вдруг разинул пасть и с чмокающим звуком выплюнул ступни Лурдес. Ее отбросило на несколько шагов от воронки. Разлохмаченный шар закрутил головой и скрылся в окровавленном песке.
– Скотина! - Я плюнул прямо в осыпающуюся воронку. - Как твои ноги, Лурдес?
– Не знаю… - Она сидела на земле и рассматривала лодыжки, ощупывала их, морщась от боли. - Он так сжал ноги… Я думала, что он сломал мне кости. Кошмар…
– Нужно перевязать, - Я опустился на колени рядом с Лурдес и взял ее ножку в свои руки. Выше щиколоток девушки шел ряд мелких кровоточащих разрезов, словно она попалась в капкан с зубьями. - Лурдес, милая моя девочка, тебе больно?
– Очень больно. - Лурдес медленно приходила в себя. - Но это неважно. Главное, чтобы я смогла идти сама. Потому что ты не сможешь донести меня. Нас сожрет по пути какой-нибудь другой bastardo de verdura.[ Овощной ублюдок (исп.).]
– Все будет хорошо, - бормотал я, когда перевязывал ноги Лурдес полосками ткани, оторванными от подола ее же платья, и без того короткого. - Сейчас мы сделаем красивую повязочку и поцелуем нашу маленькую бедненькую девочку, и все сразу пройдет. И наши ножки сами побегут по дорожке. Добрый доктор Айболит всех излечит-исцелит. Пришла к Айболиту лиса. Меня укусила оса. А потом зазвонил телефон. Кто говорит? Слон. Мне, говорит, надо сто тонн мармелада…
Лурдес терпела. Она слушала, как я плету ласковую чушь на русском языке, и молчала, только иногда сильно сжимала мое плечо, когда уже было трудно выносить боль.
– Где Габриэль? - спросила вдруг она.
– Впереди. Мы догоним его.
Я и так старался не думать, где Феррера. Если уж сам Габриэль Феррера не смог прийти нам на помощь, то, значит, с ним случилось что-то поистине ужасное. Либо… Либо он бросил нас. Что было бы еще ужаснее, потому что я верил Феррере больше, чем самому себе, и втайне поклонялся ему. Я собирался стать таким же, как он, - в перспективе, лет через двадцать.
Первые шаги дались Лурдес с трудом. Но потом она притерпелась. Она была просто молодцом, моя Лурдес. Конечно, она была не такой сильной, как моя Цзян, но терпения ей было не занимать.
Мы двигались медленно, я почти тащил Лурдес на себе. Но все же мы двигались прочь от Дьявола. И если бы кто-нибудь сказал мне, что всем нам придется вернуться обратно к Дьяволу, я не поверил бы этой глупой шутке.
Я надеялся, что мы сбежим от Дьявола. Просто сбежим.
2
Ферреру мы нашли очень скоро, метров через пятьдесят. Мы могли и не заметить его, потому что он не находился на тропинке. Он висел сбоку от нее. И только потому, что я крутил головой во все стороны, пытаясь предупредить возможную атаку какой-нибудь новой твари, я увидел его покачивающиеся лаковые ботинки.
Он висел в десяти шагах от тропы, метрах в двух от земли. Я видел его брюки, уже не безукоризненно наглаженные, мятые и испачканные землей, его разорванную рубашку и золотой крест на волосатой груди, его мощные руки, безвольно, мертво свисающие вдоль тела. Лица его я не видел. Голова его была скрыта за длинными черными листьями дерева неизвестной мне породы.
– Лурдес, стой. - Я никак не мог успокоить свое сердце. - Я вижу Ферреру.
– Где он?! - Лурдес слепо зашарила глазами вокруг.
– Тебе лучше не смотреть…
Конечно, Лурдес сразу же увидела его и замахала рукой.
– Габриэль! Габриэль! Мы здесь! Слезай! Габриэль Феррера, или тот, кто еще недавно был Габриэлем Феррерой, само собой, не отвечал. Он висел молча. Было какое-то движение там, я видел, что что-то бледное шевелится во мраке. Только это не выглядело как движение самого Ферреры. Что-то ползало по нему - словно большие грязно-серые желваки перекатывались по его груди.
