Марк Романов - Астарта 2. Суд Проклятых
– Допустим, что ты не бредишь, – размеренно произнёс Мэт, не сводя взгляда с капитана, сидящего напротив в уютном кресле, – допустим даже, что это не коллективный гипноз, не массовое отравление очередной дрянью Дока Травкина и даже не инфекционная шизофазия.
В кают-компании было тихо, светло и отвратительно душно. Общую пастораль портили только пять тёмных высоких столбов, расположившихся у стен, и напомнивших капитану кучки подсохшего дерьма на гравиевой дорожке. Мэтью мысленно оценивал полученную информацию, а Ричард тяжело смотрел на собеседника исподлобья, поджав тонкие губы и ожидая продолжения.
– Но что ты хочешь от меня? Я должен отпустить грехи всей команде?
– Моя команда сама кому хочешь и что хочешь и отпустит, и выпустит, – хриплым голосом ответил Морган, потянувшись за очередной сигаретой с крепким табаком. Логан проследил его взгляд и осуждающе покачал головой, словно предостерегая от поступка.
– Рик, послушай, – мягко произнёс он, словно невзначай отодвигая подальше раскрытый серебряный портсигар, – я не стану скрывать от тебя того, что я тоже вижу эти сны. Если ты хочешь знать, в последнем из них я вообще остался один на один с чумой в старинном городе, больше всего напомнившем мне древнюю Европу. И если ваша общая история продолжает двигаться и развиваться, то я вынужден наблюдать за тысячами тысяч смертей в обречённом городе. Я не могу покинуть Лондрис, не могу просто помахать рукой пролетающей мимо «Астарте» и попроситься на борт. Видишь, Рик, я не смог помочь даже себе. Так что я могу сделать для тебя и твоих людей?
Замершие по периметру инквизиторы продолжали хранить каменное молчание. За всё время беседы ни один из них даже позы не сменил. Да что там позы, никто даже не почесался и не пошевелился. Рик подумал, что эта личная гвардия Логана вполне могла оказаться андроидами или киберами. Во всяком случае, Логан был в их присутствии достаточно откровенен.
– Ты помнишь, как закончилась та история, которая отложилась у каждого из нас подобными снами? Олеша Граута помнишь? – спросил Рик, уже зная ответ.
– Да, помню, – спокойно и тихо ответил Логан, сплетая пальцы и откидываясь на спинку мягкого кресла.
– Тот агент, о котором я говорил тебе сегодня, он похож на Олеша.
– А как ты видишь его, если говоришь, что каждый смотрит сны только про свою жизнь? – поинтересовался Логан.
– Не знаю, – пожал плечами капитан, поморщившись, – думаю, дело в Судье. В том мне, который там. Он словно бы постоянно видит все картинки, относящиеся к той реальности, сразу знает всех участников событий, хоть как-то связанных с ним, но видит это именно внутренним взором. Это приходит к нему, как знание. Он просто знает, что агент по имени Решка называет себя Граутом, находясь при смерти где-то на далёкой Эклектике. Будто бы в нём, в Судье, резонирует другой голос. Голос, взгляд, часть души или просто тонкая ниточка к тому, кто действительно способен прийти на планету и узнать, где и как находится тот или те, кто будет иметь отношение к сложившейся ситуации.
– Хм-м-м…
Логан задумчиво постукивал подушечками пальцев друг о друга, сложив руки на груди.
– Знаешь, что меня больше всего удивляет, капитан? – спросил он. – Почему в этом новом загадочном балагане замешаны именно те участники, которые, по твоему же рассказу, имели непосредственное отношение к истории со Строителем и полковником Романовым?
– Ну, – замялся Рик, – не совсем… Джек рассказывал мне о некоем Либерти Линденхосте, безбашенном пилоте с чесучим органом остроязычия. Да и Док подтверждал наличие этого персонажа. А такого человека среди нас нет.
– И этот Либерти Линденхост является самым непосредственным участником истории во сне? Остальные следуют хотя бы видимой сетке координат и стараются поступать соизмеримо каким-то своим указаниям, а вот этот Либерти просто делает то, что считает нужным, заворачивая в планы остальных резанный эльфийский лист?
Морган медленно кивнул.
– Остальные, все мы, – сказал капитан, – больше всего похожи на неких марионеток, или бодреньких зомби, а вот этот пилот кажется на нашем фоне очень даже живым и подвижным.
Кардинал Логан надолго задумался. Молчаливый эскорт Мэтью Логана продолжал возвышаться по периметру кают-компании, взирая на реальность из-под ткани капюшонов тёмно-серого цвета. Рик подумал, что эти худощавые статуи, должно быть, не так уж и много могут рассмотреть сквозь плотную ткань, но потом вспомнил свойства мантии Кардинала Логана и уверился в том, что серые хламиды при случае послужат отличной бронёй с собственным силовым полем довольно высокого класса. А капюшоны вполне могли оказаться шлемами с односторонне прозрачными подвижными щитками. Впрочем, как догадывался Рик, в эту ткань были вшиты даже шумоподавители, позволяющие их обладателям двигаться совершенно тихо, словно скользя над поверхностью пола.
Мэтью как-то по-особому дёрнул головой, и время для Ричарда замерло. Он ощутил давно забытое чувство, приобретённое или раскрытое на тренировках у Кардиналов, когда его натаскивали на работу вне своего тела.
Моментально скользнув прочь из оболочки, Рик увидел, как в него сразу с трёх сторон летят так называемые Звёзды Давида. Мелкие серебристые шестигранники из высокопрочного сплава, заключённые в силовое поле, способное пробить лёгкую и среднюю броню, и взрезать мышцы и кости.
Рик успел сформировать в руках энергетический щит, поглотивший одну звезду полностью и превративший её в горстку пепла. Вторую звезду Рик отвёл в сторону ребром щита, а третью направил вверх.
Всё это заняло у него доли секунды. Когда Морган, злой и энергетически выжатый до предела спонтанным переходом, вернулся обратно в себя, на потолке помаргивали вышедшие из строя лампы и искрила развороченная проводка под наружными облицовочными плитами. Вторая звезда торчала в дюйме от головы стоящего на страже инквизитора и, похоже, совершенно не волновала его своим присутствием. Стража Кардинала оставалась безупречно спокойной.
– Так, отлично, учить не надо, – пробормотал Логан, и неожиданно улыбнулся. – Капитан Морган, зовите своих людей, нам предстоит долгий разговор на ночь…
Итогом долгой вечерней беседы с господином Кардиналом стала общая заинтересованность команды в предстоящем деле, суета оживившегося искина, немало удивившая даже Гая, и очень недобрый взгляд Анны Штафф.
В глазах старпома капитан читал осознание полного краха всех надежд на примирение.
«Ты знал обо всех снах, о моих тоже, и молчал, пока я сама не призналась в противоречивых эмоциях по поводу Романова», – отпечатала она на своём комме, отправив сообщение по личному каналу связи с капитаном.
Рик отвёл взгляд. Сказать ему было нечего, оправдываться в том, что разводить скандал по поводу снящихся ему снов и подозрениях в отношении Анны, тоже. Ему хотелось надеть броню, взять побольше оружия и надрать кому-то по ту сторону яви его самое нежное и мягкое место.
Невидимая тонкая ниточка связи, что протянулась между Штафф и капитаном, словно бы лопнула, больно хлестнув Моргана по щекам. Анна внутренне окаменела, напомнив Рику андроида, которым и была при их первой встрече в несуществующем прошлом.
«Которое прошлое реально? – подумал он. – То, что уничтожили союзники, или то, что уничтожил я? А есть ли вообще что-то живое и настоящее вокруг меня сейчас, не умер ли я ещё тогда, в шлюпке? Действительно ли доктор Маттершанц сумел вытащить меня обратно в мир живых, или вся эта господня срань мне снится? Снится, снится… снится Анна и Джек, корабль и вредный озабоченный искин… а настоящая жизнь, реальная, наяву сейчас продолжается там. Там, где моя Анна выбрала другого».
Морган с силой сжал зубы, ощущая, как от негодования яростно колотится сердце в груди, заполняя глухими ударами крови всё вокруг. Капитан уже не слышал разговоров, не видел ярких ламп, не ощущал мигания от развороченного сегмента освещения на потолке…
Он пришёл в себя, чувствуя, как лежит на чём-то гладком и жёстком. Вокруг кружились знакомые лица, но в первые секунды Морган никак не мог узнать их. – словно через вату доносился голос Елены.
– Капитан, капитан!
«Обкуритесь», – машинально добавил Рик, вспомнив старинную песенку капитанов.
– Рик, ты меня слышишь?
«А вот это уже Аннушка, – с ноткой обиды подумал Рик. – Забеспокоилась. До этого делала вид, что вообще никогда не простит. Надо обязательно умереть, чтобы женщина тебя заметила».
– Рик, барсучья ты гнилостная какашка! – высказался Ульрих фон Цепеш.
«Испортил, таки, бортинженера вредный боцман», – грустно подумал Рик.
– Всем просьба покинуть помещение, – сурово выпроваживал друзей Гай. – У капитана временно перестало биться сердце, что можно расценить и как сердечный приступ, и как мерцательную аритмию, и как неведомую ё*** х***, вызванную спонтанным выходом из тела. Точнее скажу после вскрытия, – улыбнулся Травкин. – Шучу, Аннушка, не надо так бледнеть. Но обследование провести я обязан.
