Игорь Михалков - Нибиру. Пробуждение
Лязгнул язычок армейского пояса. Прожужжала «молния».
— Оставь ее, — сквозь шум воды пробился знакомый голос.
Конвоир вернулся! Мари была готова, как есть голышом, броситься ему на шею. Пусть он разобьет этой жирной свинье всю морду! Пусть вырвет ему глаза! А потом придет Давид и сломает этим сволочам ноги! И унесет ее на край света, где будет светить яркое солнышко и никогда не наступит темнота…
— Ну что ты за человек, а? — сказал толстяк, словно сплевывая. Мягкая ручонка убралась. — Не мог хотя бы пять минут побродить, а? С жирненькой не дал поразвлекаться, а теперь и с этой не даешь. Совести у тебя нет, а?
— Четвертый сектор неприкасаем для низших, — отрезал спаситель. — Изменишься до конца — тогда и приходуй пленниц. А сейчас отвали к себе на пост. Воду пока не отключай.
Толстяк вышел из душевой, на ходу застегивая мокрую одежду. Мари покорно стояла, смотря в стену и ожидая приказа. Вопреки ее надеждам, что солдат сейчас предложит полотенце; произошло нечто худшее.
Девушку пнули под колени, отчего она упала лицом вниз. Сверху навалилось тяжелое тело Конвоира. Грудь прижалась к холодному камню, зубы вонзились в нижнюю губу, и проскользнула мысль: «Я здесь — никто, меня используют и убьют».
— Сам ты кто после этого, а? — донеслось со стороны двери.
— Возвращайся на пост, — хрипя, скомандовал солдат. — И не вздумай подглядывать.
Дверь захлопнулась, остался лишь шум воды. Мари скривилась, уже не сдерживая рыдания.
— Теперь кричи! — шепнули ей на ухо. — Завопи погромче!
Кричать оказалось очень легко. Мари забилась под насильником, пытаясь отползти. Царапнула ногтями по мокрому полу.
К ноге прижалось что-то очень холодное. Стальное? Какой-то жуткий инструмент садиста!
— Спрячь, когда я поднимусь, — одними губами приказал солдат. — Да что же ты умолкла? Кричи, тебе говорят! И спрячь!
Безмерно удивленная бельгийка заорала пуще прежнего. Невероятно, но Конвоир и не собирался воспользоваться ее беспомощностью. Просто лежал, придавливая ее к полу, а пальцы его подсунули под тело девушки десантный нож с лезвием длиной в ладонь.
— Больше ничего дать не смогу… Кричи погромче!.. Пистолет некоторые из них почувствуют, а вот ножик — вряд ли. Когда окажешься внутри коробки, — он, вероятно, имел в виду Бункер, — помочь себе можешь только ты сама. Помощи ни от кого не жди. Туда не пускают никого кроме модифицированных или Отцов. Даже ген-измененные должны проходить проверку, а мне ее не выдержать. И, слышишь, постарайся ничего не бояться. Если повезет, то выберешься живой и здоровой. Ну, почти здоровой…
— Кто ты? — только и смогла выдавить Мари.
— Да какая разница? — хмыкнул неожиданный помощник. — Просто считай, что тебе повезло. Сможешь в ближайшее время выбраться из коробки — поблагодаришь. А не сможешь, тогда извини. Не держи зла.
Он характерно задвигался, выбивая из девушки остатки воздуха. Впрочем, было это понарошку.
— Ты чего? — пискнула бельгийка.
— Кричи!
Мари закричала опять.
— Жирдяй пусть посмотрит — я уверен, что он подглядывает. А ты запоминай: сделай, что хочешь, но доберись до самого центра коробки. Ищи большую красную сферу. Если ее удастся отключить…
— Эй, — в двери появился толстяк. — Там твою милашку зовут. Совсем, видать, соскучились.
Он удалился, противно хихикая — давая понять, что обязательно доложит кому следует о случившемся.
— Ты должна повредить красную сферу! — прошипел солдат, скатываясь на пол. — Тогда Система Инкубатора не сможет функционировать.
— Какая система? — переспросила Мари.
— Одевайся, шлюха! — Конвоир рывком поднял девушку и встряхнул ею, словно манекеном. — Погляжу, Комната Развлечений хорошенько тебя раззадорила. Покажи им, что такое горячая еврейская девушка!
— Я бельгийка, — прошептала Мари. — Из Валлонии…
— Да какая разница? — вполголоса ответил союзник. — Главное — останься собой, здоровье побереги. И о сфере не забудь. — Добавил громко: — Одевайся! Вперед!
— Ты объяснишь мне, что здесь происходит? — взмолилась девушка. — Зачем зомбируют людей?
— Вперед!
Ужгород, Закарпатская область, Украина
21 марта 2012
Переход от не слишком приятной и малопонятной беседы к дальнейшему был настолько резок и неожидан, что в первые мгновения Антон ничего не понял. Он был сугубо мирным человеком. Если и знал опасности, то те, которые подстерегали любого человека на улице. Но там максимум могли ограбить, да избить, а тут…
Когда же пришло понимание, не рассудочное, животное, на археолога накатил страх. Вязкий, всеохватный, начисто лишающий способности соображать. Вжаться в пол рядом с батареей, да лежать, пока над головой проносится свинцовая смерть.
У полковника были иные соображения на этот счет. Он легко отодрал Антона от пола и забросил мужчину в коридор. После чего влетел туда сам, даже успел захлопнуть дверь. Хорошую, из натурального дерева. И почти в ту же секунду в комнате грохнуло, да так, что заложило уши.
— Гранатомет! — выдохнул полковник и помянул легкомысленных в половых вопросах женщин. Выхватил из кармана мобильник, что-то торопливо забормотал в него, только этих слов оглушенный Антон почти не слышал. Что-то о нападении и необходимости подмоги.
С кухни, где начальника ждали сопровождавшие его бойцы, донеслись короткие — на два патрона каждая — очереди. В отличие от противников, стремящихся подавить массированным огнем, автоматчики полковника явно били на выбор. Профессионалы.
Нападение в городе среди бела дня казалось абсурдом. Ладно, если бы еще попытались войти в квартиру и уже здесь убрать неугодного человека. Намного более простой вариант, опыт последнего двадцатилетия показал: соседи в таких случаях делают вид, будто внезапно ослепли и оглохли. Но так, на виду у случайных прохожих, ничуть не скрываясь…
Кто-нибудь из жильцов наверняка звонит сейчас в милицию — из простого инстинкта самосохранения. Но поспешат ли доблестные стражи порядка туда, где запросто можно нарваться на пулю? Как-то не было доверия родным органам.
Но если под прикрытием огня какая-то другая группа как раз сейчас поднимается по лестнице?
Мысль обожгла, заставила Антона с ужасом покоситься на входную дверь. Вдруг сейчас она вылетит от мощного удара? Не убежать, ибо снаружи еще страшнее, чем в квартире! И тут не укроешься. Кем бы ни были неведомые убийцы, за дело они принялись всерьез.
Да что же это происходит, Господи? Грохот выстрелов, тревожное завывание автомобильной сигнализации…
— В ванную! — рявкнул полковник.
В самом деле, там хотя бы не было окон. Да и дополнительная преграда, если даже убийцы сейчас будут вламываться в коридор!
Сам полковник укрываться не стал. Вместо этого он рванул назад, в разгромленную комнату. Выхватил пистолет, осторожно выглянул из лишенного стекол окна и пару раз выстрелил по какой-то цели.
Господи, пронеси!
Антон сжался рядом с ванной, даже закрыл голову руками, словно это могло хоть чем-то помочь. Один лишь ужас да ожидание конца. Вот сейчас хлипкая, едва не бумажная дверь слетит с петель, в проеме возникнет силуэт боевика, а дальше очередь от бедра, боль в терзаемом пулями теле и избавление — контрольный выстрел в голову.
Полковнику и его людям было легче. Они хотя бы видели врагов, могли влиять на события, а не ждать в полной безвестности — когда же?
Нападающих на деле было немного. Они бы наверняка не стали действовать так грубо, у всех на виду. Зачем шуметь в деликатном деле? Просто, на их беду, во дворе стоял микроавтобус, на котором прибыл полковник, и водитель заметил подозрительных личностей, успел встретить их огнем. Правда, ценой собственной жизни.
Этого хватило, чтобы поломать не слишком сложные первоначальные планы. Вместо тихой ликвидации получился шумный штурм прямо в городе.
Уцелевшие боевики, поняв бессмысленность дальнейшего боя, стали отходить прочь от двора туда, где стояли их машины, на прощание не жалея патронов, ведя огонь по окнам. Один из боевиков деловито всадил в раненых товарищей по несколько пуль. Раз уж забрать тела не представлялось возможным.
Где-то, невидимый из квартиры, чуть взвыл мотор, и наступила тишина. Лишь методично завывала сигнализация, но эти звуки уже не вызывали тревоги. После всего предыдущего грохота…
Дверь в ванную действительно резко открылась, и Антон вздрогнул. Вот она, смерть! Однако свидание с костлявой пока откладывалось на некоторое время. В проеме застыл не боевик в маске, почему-то археолог представлял нападавших именно в таком виде, а уже знакомый и даже ставший едва не родным полковник.
— Уходим!
Он явно переоценивал силы своего подопечного. Антон впал в прострацию, и даже подняться сейчас был неспособен.
