Виктор Лебедев - Летящий вдаль
Но каков Корниенко! Кто бы ожидал подобного поступка от такого мышонка? Он сейчас суетится и, поторапливаемый Даниловым, режет на нем путы. После Ивана приходит и мой черед. Корниенко пыхтит, торопится, оставляя порезы на коже, пилит неподатливую веревку. Вот и я свободен, помогаю нежданному спасителю справиться с узлами на ногах и, наконец, встаю на ноги, разминая затекшие конечности. Тело болит, похрустывают суставы, но это пьянящее ощущение свободы ни с чем не сравнимо! Меня наполняет адреналин – надо действовать!
– Ты молодец. Спасибо! – я киваю Корниенко.
– Мы не забудем, – добавляет Данилов.
– Р-разберитесь с ним, – парень недвусмысленно намекает на Веденеева, – он у себя. Иначе мне конец! Я так больше не могу, – Корниенко чуть не рыдает.
Я кладу руку ему на плечо.
– Все сделаем, как надо, не волнуйся.
Довел парня, Андрей Павлович! Ты сам вырастил его, издевался над ним так, что он не выдержал и нанес удар. Власть начинает гнить с головы. Веденеев, ты ведь этого бедолагу и за человека не считал. Мне хватило нескольких минут, чтобы это понять. Как трясся Корниенко под твоим тяжелым взглядом…
Я подхватываю нож из ослабевших пальцев Корниенко. Пробую острие – туповат, но сойдет и такой. Все лучше, чем с голыми руками.
– Пошли?
Данилов молча кивает.
Сделав первый шаг, я закусываю губу – очень болят ребра, почкам и печени тоже здорово досталось, но двигаться более-менее сносно можно.
Ну, держись, Веденеев, я иду к тебе!
Глава 5
Смена власти
Станция Печатники
В коридоре душно. Мы с Даниловым крадемся к кабинету ничего не подозревающего Веденеева. План у нас простой – ворваться и покончить с тучным Главой Конфедерации быстрее, чем он поднимет тревогу. Мы не знаем ни сколько охраны внутри, ни вообще там ли находится Веденеев в данный момент. В любой миг могут появиться преданные Веденееву люди и открыть огонь на поражение, тогда в узком коридоре у нас не будет никаких шансов. Но мы хотя бы умрем свободными, не связанными по рукам и ногам, не скулящими от жутких пыток Сильвестра. Приятно осознавать, что наша судьба пока еще в наших руках.
– Здесь, – рука Данилова показывает на грязную деревянную дверь. Слышно, как по другую сторону от нее кто-то тихо бубнит. Похоже, у Веденеева гости. Ах да, он же упоминал какого-то Бормана…
– Может, я сгоняю за другими сталкерами? – спрашивает Данилов.
– Боюсь, нет времени. Готов?
Иван кивает. На его бледном лице проступают красные пятна.
– Тогда вперед! Со щитом или на щите!
Пинком ноги я открываю дверь, она сильно хлопает, чуть не слетев с петель. В кабинете Веденеева сидят двое мужчин, но самого Главы Конфедерации нет. Вот непруха! Мужчины вскакивают на ноги, выхватывая оружие. Против одного нашего ножа на двоих у них целый арсенал.
Лысый одноглазый мужик, очевидно, лидер, вскидывает брови:
– Данилов? А мне Веденеев только балакал, что сгинул ты наверху. Чё за шняга?
– Веденеев – крыса, Борман, – хмурится Данилов. – Не понимаю, как ты с ним только дела ведешь? Если даже в такой малости тебя дурит, то что уж говорить про бизнес?
Насупившийся Борман кидает взгляд на своего товарища. Тот возвышается над всеми нами, этакая волосатая гора мускулов и жира. В нем чувствуется прямо-таки первобытная сила, позволяющая, если потребуется, разорвать человека пополам.
– Джабба, чё за дела творятся в этом убогом королевстве? Мертвые воскресают, начальник воду мутит. Непорядок!
Джабба, кивает. Видно, что природа наделила его недюжинной силой, но лишила острого ума, и он искренне радуется вниманию хозяина, как собачонка.
– Мне с ними что делать? – его толстый палец с черным, обкусанным ногтем почти упирается мне в грудь. Здоровяк хищно улыбается, маленькие глазки на его широком лице светятся злобой. Чувствуется, мужик стосковался по доброй драке.
Инстинктивно отступаю на шаг назад, хоть это и бесполезно под дулом пистолета.
– Остынь! – останавливает подручного Борман. – Дождемся начальника. Вы садитесь-садитесь, в ногах правды нет, – мужчина скалит щербатые зубы, проявляя радушие, хотя сам на этой станции гость. – Ждать недолго, скоро все выяснится. Смотрю, сталкеры на Печатниках нынче не в чести? – он явно обратил внимание на наши опухшие лица с синяками, ссадинами и рассечениями.
– Интриги скотного двора. Андрей Павлович, любезный, бросил гиене на съедение.
– Хм, выходит, гиена не сдюжила? А Немов? – губы Бормана кривятся. – Где же твой товарищ?
– Погиб смертью храбрых, – отвечает зло Данилов.
– Храбрые погибают, умные остаются в живых. Так ему и надо – совсем мужик зарвался, нашего брата не уважал!
– Знаешь что, Борман! – заводится Иван. – Можешь меня пристрелить, конечно, но про Олега я такое говорить не позволю! Ни тебе, ни любому из твоих беспредельщиков!
– Я уже как-то говорил твоему командиру, и тебе повторю: без наших отчислений Конфедерации пришлось бы худо. Мы – ее часть, хочешь ты этого или нет. Это понимал Степанов, это понимает Веденеев. И следующий преемник будет понимать, если не совсем дурак! – Борман тоже повышает тон. Джабба придвигается ближе, радостно скалится, с хрустом разминая пальцы.
– Слушайте, может, не будем сейчас об этом, а? – пытаюсь разрядить ситуацию я.
– А тебя, фраерок залетный, я вообще в первый раз вижу, – хмурится Кожуховский пахан.
– Этот залетный фраерок, возможно, стоит всех твоих людей вместе взятых, – опережает Данилов колкость, готовую уже сорваться с моего языка. – Я его в деле видел и за слова свои отвечаю.
– Да ну?! – прищуренные глаза недоверчиво и внимательно разглядывают меня. Заметно, что Борман – прожженный циник, возглавлять бандитскую общину должен именно такой человек. – Проверим? – улыбается он. – Все мои ребята против него одного?
– Не боишься ребят потерять? – это я уже не удерживаюсь, чтобы съязвить. Да, не в том мы положении, чтобы так борзеть перед бандюками, но мне уже все равно. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
– О-хо, одно могу сказать – ты парень смелый, – кивает Борман. – И что же, за свой длинный язык ты в кутузку Конфедерации попал, али еще как нагрешил?
– У меня нет идеалов, я – наемник.
Разговор самым неожиданным образом прерывает заскрипевшая дверь.
– Ну, гости дорогие… – фраза остается незаконченной, графин с сивухой и стопки падают на пол из внезапно ослабевших рук вошедшего Веденеева. Звенит разбитое стекло, чертыхается Глава Конфедерации Печатников, судорожно пытающийся выдернуть ствол из кобуры на поясе. И в этой суматохе, которая отвлекла всех действующих лиц, я реагирую первым.
Нож бравые ребята с Кожуховской опрометчиво оставили при мне, не забрали. За такую оплошность и пострадал Андрей Павлович. Миг – и рукоять уже торчит из его шеи, а Веденеев булькает, заливая все вокруг хлещущей кровью, и медленно оседает на пол.
– Готов, касатик, – хмуро констатирует Борман и вздыхает. – Что же ты, падла, делаешь?! – это уже, очевидно, мне.
Веденеев последний раз дергается и замирает навсегда. В коридоре я вижу ошарашенное лицо Корниенко, он держится за стену, тяжело дышит и не верит своему счастью. Только что его хозяин, изверг и жестокий человек, отправился туда, откуда не возвращаются. И я вижу бледную тень улыбки на его лице.
– Зови Хомова, – говорит ему Данилов. – Он ведь сейчас за старшего у сталкеров?
Корниенко кивает и растворяется в полумраке коридора.
– Значит, переворот? – озадаченно спрашивает Ивана главарь кожуховских бандитов.
– Просто вскрываем нарыв на здоровом теле, только и всего, – хмыкает в ответ Данилов. – Чтобы дальше не гнило!
* * *Через полчаса вся станция гудит, словно улей, по которому ударили палкой. Какой бы правитель не находился у руля, какую бы политику не проводил, но любой переворот бросает общество в пучину неопределенности. Первые дни – самые тяжелые: надо объяснить народу, каким на самом деле человеком был прежний глава, как он поступал с неугодными ему, что происходило в застенках и какие решения принимал руководитель. А также как можно скорее успокоить настроения, так как находящаяся в состоянии неопределенности община – лакомый кусочек для ее соседей. Действовать нужно максимально быстро.
Мы с Даниловым стоим на платформе, все от мала до велика высыпали из палаток, пришли сюда с ферм, бросив работу. Не хватает разве что некоторых сталкеров, которые ушли в рейд и не знают, что сейчас здесь происходит. Борман со своим десятком головорезов поодаль, заинтересованно разглядывают движуху. Наверняка, одноглазый бандит уже проворачивает в уме различные варианты, ищет себе выгоду в сложившейся ситуации. Мне, собственно, плевать на то, что происходит вокруг. Я на свободе – а это главное!
– Лишь бы не допустить разброда в умах жителей, не хватало нам еще гражданской войны, – тихо говорит мне Иван.
