Сергей Недоруб - Тайна полтергейста
Комната поплыла перед сталкером. Борланд свалился со стола и упал на четвереньки, после чего надрывно раскашлялся. За собой он стянул темный плед, которым был покрыт стол. Кое-как поднявшись на ноги, Борланд вцепился в край столешницы и подождал, пока дыхание восстановится. Кот подозрительно смотрел на него из своего угла.
Борланд перевел дух, прислушиваясь к ощущениям. Что-то было не так.
Или наоборот — все так.
Он мотнул головой, расправляя шею. Сжал руку, посмотрел на кулак, налитый кровью. Развязал узел и размотал бинт.
Ладонь была чистой. Естественного телесного цвета, без единого пореза.
Борланд в смятении оглядел операционную. Обнаружил маленькую мойку в углу стола, в которой лежали использованные иглы и осколки стекла, явно остатки разбившихся пробирок. Подскочив к шкафчику, Борланд открыл его, перебрал различные медикаменты и нашел то, что ему было нужно, — маленькое лезвие в герметичной упаковке.
Усевшись на стол, сталкер долго не мог собраться с духом. Затем он одним движением всадил кончик лезвия в безымянный палец левой руки. Глядя на окровавленную поверхность металла в свете лампы, Борланд ждал наступления торжественного момента, после которого сможет ликовать, а затем позволить себе безмятежность. Затем понял, чего ему не хватает для этого. Нужно, чтобы об изменении его состояния узнала Литера.
Сталкер не удивился, что дверь распахнулась именно в этот момент. Он медленно опустил лезвие на стол, глядя в глаза вошедшей девушки. От изумления они казались еще большими. Фармер и Уотсон стояли за ее спиной, храня напускную серьезность. Болотный Доктор как-то поместился в проеме, удерживая дверь открытой.
Борланд показал им кисти обеих рук.
— Я исцелился, — сказал он. — Апельсин вылечил меня. Полностью.
Литера подошла к нему, и он заключил ее в объятия. — Чего только не увидишь в моем доме. — Доктор улыбнулся. — Что за апельсин?
Полтергейст отыскался в духовке.
Фармер и Уотсон перебирали и чистили снаряжение и оружие в прихожей, готовясь к выходу в любой момент. Борланд сидел у кухонного стола, постукивая пальцами по скатерти и время от времени отвечая на вопросы Доктора, в деталях расписывающего пользу для развития медицины, которую мог бы оказать Борланд, согласись навсегда поселиться у Доктора и предоставить свое тело для опытов. Сталкер отвечал уклончиво, в глубине души понимая, что Доктор не всерьез, что хозяин дома всего лишь подначивает его.
Борланд видел только Литеру, сидящую рядом, полностью забравшуюся в кресло, как и положено девушке.
Он понимал, что именно такой запомнит ее: освобожденную от грязного комбинезона, в рваном махровом халате Доктора, с причудливо переплетенными ногами, с грустной улыбкой помешивающую зеленый чай, уже не вызывающий у нее отторжения. С уставшим и бледным лицом, которое она пыталась спрятать волосами, с подпирающей голову рукой, поставленной на столешницу для упора. Борланду очень хотелось прижать Литеру к себе и не отпускать, и он видел, что ей хочется того же. И все же кое-что удерживало сталкера.
Неожиданно вернулась застенчивость, окрасившая его и без того светлые чувства в яркие тона. Ему не хотелось торопить события, разбавлять их чем бы то ни было большим; не хотелось, чтобы эта тонкая нить между ним и Литерой обрастала побочными волокнами. Поэтому он просто сидел и смотрел, радуясь тому, что хохочущий и разглагольствующий на разные темы Доктор в этот момент был рядом, создавая подходящую атмосферу тепла и уюта. Если во всей Зоне и был человек, в присутствии которого Борланд хотел бы разглядывать Литеру, то им определенно являлся Доктор.
— Я не совсем понимаю, что произошло, — признался Борланд, когда речь зашла о полтергейсте, жующем найденные у Доктора конфеты. — Он просто появился из трубы» И вылечил меня. Все это время он был в состоянии это сделать, а никто из нас и подумать не мог об этом.
— В мире полно проблем, которые можно разрешить, просто подумав о них, — уточнил Доктор. — Надо бы почаще это делать.
Борланд снова забарабанил пальцами по столу.
— Вы знаете, откуда берутся полтергейсты? — спросил он..
Доктор налил себе еще чаю.
— О, это целая история, — улыбнулся он. — Ты слышал легенду о тайне полтергейста?
— Нет, — покачал головой Борланд. Литера опустила голову к столешнице, повернула ее и левой стороной положила на свою ладонь, смотря, как целитель садится на свое место, помешивая жидкость ложечкой.
— Говорят, что полтергейсты — это души погибших сталкеров. Они рождаются, когда плачет Зона. Если умирает сталкер, которого Зона любила и оберегала, то она начинает скорбеть по нему и оплакивать. И тогда душа умершего выходит из его тела вместе с воспоминаниями и духовной сущностью, преобразуясь в энергию. Отныне она вынуждена вечно скитаться по Зоне, продолжая свой путь, которому не суждено быть завершенным при человеческой жизни.
— Грустная история, — произнесла Литера.
— Да как посмотреть, — пожал плечами Доктор. — Как видите, Апельсин приносит немало пользы.
— Все равно грустная, — упрямо продолжала Литера. — Я надеюсь, что Апельсин находится в своем обычном состоянии.
— А ты уверена, что для человека его текущее состояние — обычное?
Литера ничего не ответила. Борланд почесал нос.
— Возможно, в этом что-то есть, — предположил он. — Откуда вы взяли эту легенду, Доктор? И почему решили, что я мог о ней слышать?
Умные глаза уставились на сталкера острым взглядом.
— Потому, что мне ее рассказал Сенатор. Борланд перестал стучать по столу.
— Это были слова Сенатора? — спросил он.
— Не просто слова, — ответил Доктор. — И не просто легенда. Это был прямой ответ на мой вопрос о том, откуда берутся полтергейста.
— Интересно… — кивнул Борланд. И тут же извлек нож Сенатора из ножен. — Говоря о Сенаторе… Я хотел кое-что спросить, Доктор. Вы тот человек, который снабдил его ножами. Один из них остался у меня. Прошу вас, взгляните и скажите, чем он может быть интересен?
Доктор принял клинок, покрутил его в руках и внезапно нахмурился.
— Я не имею отношения к нему, — сказал он.
— Как так? Сенатор утверждал, что именно вы дали ему набор холодного оружия.
— Да, так и было, — признал Доктор, — Но только не этот нож. Если говорить точнее, это личный нож Сенатора, с которым он вышел из Монолита.
С этими словами Доктор вернул искривленный клинок оторопевшему Борланду.
— Собственный нож Сенатора, — выговорил он, рассматривая сверкающее лезвие. — Из Монолита…
— Да, именно так, — кивнул Доктор. — Сенатор заказал мне набор холодного оружия, за которым потом зашел отдельно. Было это года три-четыре назад. Он утверждал, что его личный нож хорошо себя чувствует в окружении себе подобных. Я все еще не совсем понимаю, что он имел в виду, но сомневаться в словах Сенатора не приходится.
— Это точно, — согласился Борланд, завороженно глядя на нож. Подняв голову, он спросил:
— Почему Сенатор отдал его мне?
Доктор медленно вытер губы салфеткой.
— Сенатор умер? — спросил он. Борланд кивнул.
— Он ничего не делает просто так, — произнес Доктор. — Даже не умирает.
Литера с задумчивостью смотрела то на нож, то на Борланда.
— Он дал мне его, когда я отправился мстить за погибшего друга, — медленно говорил Борланд. — У него было множество ножей, но он дал мне именно свой, родной, единственный… Зачем?
— Значит, в тот момент он передал его тебе навсегда, — сказал Доктор. — Я не знаю зачем. Но, полагаю, тебе обязательно выпадет случай это выяснить.
Борланд не нашел, что сказать, и снова спрятал нож.
В соседней комнате, будто специально подгадав момент, послышался истошный визг.
— Что это? — спросил сталкер, подскочив на стуле.
— Изоморф с Апельсином в теннис играют, — спокойно ответил Доктор.
— Кто-кто играет?
Доктор неопределенно махнул рукой и снова взял чашку со стола.
— Не важно, — сказал он.
— А почему такой шум? — спросила Литера. В отличие от Борланда она даже не вздрогнула. Видимо, ее главные страхи остались позади.
— Наверное, кто-то начал проигрывать. Грохот прекратился.
Борланд, только-только усевшийся спокойно, ощутил прикосновение. Сталкер наклонился и увидел кота, трущегося о его ногу.
— Замечательный у вас друг поселился, Доктор, — похвалил Борланд. — Откуда взялся-то?
— Местный, — небрежно ответил Доктор.
— Это как?
— Кот Шептуна.
Литера не поняла, почему Борланд так изменился в лице и мгновенно схватил кота.
— Да вы что?! Неужели это Маркус?
— Он самый, — усмехнулся Доктор.
Кот нахальным взглядом смотрел на Борланда, который поднял его над головой, рассматривая со всех сторон.
— Что за Маркус? — спросила Литера.
— Был когда-то сталкер по имени Шептун, — объяснил Доктор. — Лучший боец «Набата», самого первого клана Зоны. Он всегда таскал с собой кота. Говорил, что это помогало ему выживать в Зоне. Правда или нет, никто не знает. Но факт, Шептуна давно нет, а этот зверек прожил в Зоне больше пяти лет.
