Юрий Иванович - Оскал фортуны
– Увы, сейчас все офицеры готовятся к штурму императорского дворца, – буркнул один из генералов, а военный наблюдатель от королевства Саттария вообще возмутился:
– Да ты никак собираешься защищать этих песчаных шакалов?!
– Нисколько! – решительно возразил Менгарец. – В первую очередь я защищаю нашу армию от ненужной нам партизанской войны. Потому что опасаюсь спонтанного соединения желающих отомстить, собравшихся под единым флагом борьбы с агрессорами. Поверьте, подобные случаи имеются в истории, и учиться на них – святое дело для всех правителей. Неправильная политика и опрометчивые поступки после намеренно кровавого вторжения наверняка приведут к полному краху всех наших побед и завоеваний… В этот момент в шатер влетел вестовой и с ходу выпалил:
– Ваше величество! Войска заняли исходные позиции. Весь дворец взят в плотное кольцо.
Еще во время доклада Гром Восьмой стремительно встал, а потом радостно скомандовал:
– Трубить атаку! – А проходя мимо совершенно растерявшегося Виктора, утешительно пробормотал несколько слов: – Поверь, здешние жители не заслуживают ни капельки нашей жалости.
Такое отрицание здравого смысла поразило пришельца. В его голове не укладывалось: как можно не предвидеть грядущие сложности, опасности, а то и поражение? Как можно игнорировать такие доходчивые разъяснения? Ведь его слова были просты и понятны, даже возражать на них у просто сообразительного человека не нашлось бы наглости. А тут ведь собрались не самые глупые люди. А если союзников и некоторых генералов еще можно было заподозрить в кровожадности и жажде наживы любой ценой, то позиция главнокомандующего армии Союза Побережья повергла монаха в шок. Поэтому он даже не сразу сообразил, что кроме него в шатре осталось всего два человека. Но если генерал Тербон стоит чуть поодаль и озабоченно чешет свой затылок, то принцесса стоит рядом и вздыхает с сочувствием:
– Победителей не судят. Они всегда в своем праве.
– Кошмар! – отпрянул от нее Виктор. – Если даже ты не понимаешь!
– Ну почему, – обиделась девушка. – Правоту твоих слов я очень понимаю. Почти со всем готова согласиться. Но, с другой стороны, что нам эта Сангремар? Мы ведь пришли с миссией наказания. И победили нашего злейшего врага. Так что военные трофеи будут обязательно вывезены все до единого на Первый Щит. Все равно никто тут оставлять гарнизоны и устанавливать свою власть не собирается.
– Вот именно здесь и кроется самая главная ошибка. – Невзирая на рев боевых труб за стенками шатра, Менгарец с досадой стал ходить между столами с картами, со злостью отбрасывая попадающиеся на пути стулья. – Ведь эти опасения имеют под собой реальную почву. Помните, когда встал вопрос об уничтожении первой армии вместе с Гранлео, все очень боялись его спасения и побега? Потому что в таком случае он бы собрал армию втрое больше. Не так ли утверждал твой отец? Так! А значит, мы должны и дальше опасаться этой армии. Резервы всего Шлема нам неизвестны. А для этого лучше всего было бы определить главные течения оппозиции и договориться со всеми.
– Ты меня извини, но теперь уже и я перестаю тебя понимать, – вспылила Роза. – С кем и для чего ты собираешься договариваться?
– Со всеми! Например, отыскиваем несколько династических родов знати и одному из них торжественно вручаем корону Сангремара. Как бы выдавая это за пожелания всего народа. За это они уже за нас будут рвать глотку любому и отдадут добровольно огромную часть своего состояния. Попутно мы заигрываем с другим династическим родом, начинаем кормить обещаниями и поставляем оружие для борьбы с первым. И наконец, с третьим кланом ведем игру с помощью искажения фактов действительности, убеждаем, что их подставили недруги. Натравливая на остальных и уверяя в нашей поддержке в случае смены власти. Получается, что все заняты друг другом и им совершенно не до нас. В идеале вообще было бы хорошо опять разобщить Шлем на те самые государства, которые тут были до создания империи. Но на это понадобится смена парочки поколений.
Наследница короны Чагара замерла, прокручивая в голове все, только что услышанное. Ей было очень трудно осознать такие глобальные политические махинации, но все-таки она стала с этим справляться:
– Конечно… тогда им станет не до партизанской войны. Тогда каждый из них будет искать у нас поддержки. Да и вообще… – Она посмотрела на кивающего монаха. – Тогда мы могли бы оставить здесь свои торговые представительства!
– Молодец! Вспомнила-таки мои лекции о торговле и межпланетных отношениях. Я вот теперь жалею, что твоего папаши в те времена рядом не было… Ох как жалею!
– Так что теперь делать?
Гримаса досады обезобразила лицо Менгарца:
– Если бы я знал! У меня руки опускаются от действий твоего папеньки. Ведь ему ничего не стоило отдать разумный приказ. Тогда последствия были бы более мягкими…
– Сожалею. Но рассуждать о том, чего уже нет, какой смысл? Будь решительным и последовательным до конца! Что нам делать в данной ситуации?
– Извини, слишком расстроился. А делать нам больше ничего не остается, как одними из первых попасть во дворец и хоть там постараться навести должный порядок. Я буду держать Розу возле себя, а ты, Тербон, постарайся не спускать глаз с этой Мааниты. Как бы она какой каверзы не подстроила.
– Хорошо, – распрямил плечи генерал. – В последнее время эта наложница словно затаилась. Я никак со своими соглядатаями не могу понять, что она делает и что замышляет. Но и вы тоже даром не рискуйте, возьмите половину моего отряда во дворец. Мало ли что…
– Согласен. Главное – не забывай своей властью наводить должный порядок и пресекать лишние казни и самоуправство. Чем больше защитников дворца мы пленим в полном здравии, тем лучше. Нам будут нужны люди, которые хоть что-то знают о покойном императоре и дворцовых секретах.
Когда они вышли из шатра, сзади Менгарца сразу пристроились уже поджидавшие снаружи оруженосцы со знаменитым двуручником. Тербон сразу умчался куда-то вперед, а вот Роза не удержалась от иронического замечания:
– Твои ребята только с этим мечом и носятся. А уж как они его отполировали, глазам больно от блеска.
– Ничего, если не пригодится в бою, то будем использовать вместо зеркала, – с мрачным выражением на лице отшутился Виктор, вскакивая одним махом в седло поданной ему лошади. – Кстати, – он повернулся к денщикам, – где все мои личные вещи?
– Тут рядом, ваша святость! Во-он в той палатке.
– Тогда вначале туда! – Затем оглядел свою увеличившуюся свиту, состоящую из двух десятков самых близких помощников, сотни отборных гвардейцев генерала Тербона. и скомандовал: – Два десятка гвардии – впереди! Остальные прикрывают ее высочество по бокам и сзади. Куда бы лично я не ввязался, отошел или спрятался – у вас одна задача: полная безопасность наследницы Чагара. Вперед!
Заскочить в шатер, который установили возле ставки для высшего проповедника и где его помощники сложили все его вещи, пришлось по весьма уважительной причине. Потому что белый костюм не только не способствовал участию в штурме, но и превратился после недавней катастрофы в нечто непритязательное, серое, испачканное кровавыми потеками. А одеться во что попало монаху было невозможно по причине того, что сапоги не снимались. Да и расширения на груди, спине и плечах из-за толстого слоя желе гарбены слишком ограничивали выбор. Приходилось пользоваться только специально переделанной для него одеждой.
Зато когда он опять вскочил на коня, то выглядел совершенно иначе в многофункциональном боевом обмундировании, которое когда-то для него лично придумала мать короля, ее величество Линкола. Она руководствовалась при этом выбором только трех цветов, которые будут сразу выделять монаха из любой толпы. Сочетание черного, коричневого и вставки с окантовками пурпурного цвета – смотрелось стильно и приемлемо даже для других миров. Сразу бросался в глаза и весьма оригинальный покрой, придавая парадность, но ни в коей мере не снижая повседневного удобства. Потом Виктор и сам внес туда много усовершенствований, а после излечения дионийцами портные переделали несколько костюмов под изменившееся тело. Переодевшись, он даже успел разложить по карманам все то количество маленьких, но довольно полезных вещей, которые он, как пришелец из более развитого мира, иногда придумывал и творил в минуты короткого досуга.
Уже готовясь дать команду к дальнейшему движению, Менгарец заметил и двух старцев из монастыря Дион. Тернадин и Фериоль восседали на довольно смирных лошадках и приветствовали своего недавнего пациента взмахами рук. Как раз этих людей он всегда рад был видеть в своем окружении. Ответив взаимным приветствием, его святость первым тронул своего коня вперед.
