Андрей Ливадный - Туманность Ориона
Процент кислорода тут ниже, доля вредных примесей выше, химический состав воздуха изменен. Издали любой мегаполис кажется ступенчатой горой, которую окружает зыбкое полупрозрачное марево.
Сейчас, когда идет дождь, город на два часа превращается в исполинский насос — из-за разницы температур вследствие наступившей прохлады он начинает выкачивать воздушные массы из окрестностей, в то время как его воздух, отравленный дневной жизнедеятельностью, жадно всасывают исполинские заборники, расположенные где-то в недрах цокольного этажа. Этот отработанный воздух по специальным тоннелям отводится прочь, за сотни километров от городской черты, в районы гидропонических ферм, чьи опять-таки жадные до площади, а потому многоэтажные сооружения способны очистить его и обогатить кислородом в процессе естественного фотосинтеза растений…
…Почувствовав холод и перестав получать удовольствие от прогулки, Джой свернул к одному из ресторанчиков, чьи двери были открыты для посетителей даже в этот глухой предрассветный час.
В зале было тихо, тепло, уютно и пусто.
Столики располагались по кругу, окольцовывая внушительных размеров полусферу голографического интервизора. В ее призрачном объеме шла какая-то сцена из фильма, войдя с улицы, было трудно понять, что к чему, да Джой и не старался этого сделать, получасовая прогулка под моросящим дождем не только освежила голову, выгнала из нее свинцовую дурь усталости, но и возбудила аппетит, так что он не задумываясь прошел к одному из столиков, уселся, машинально приложив большой палец правой руки к окошку сканера, и, дождавшись появления меню, стал придирчиво читать доступные на этот час пункты, изредка касаясь пальцем начала понравившихся строк.
Ресторан был автоматизирован. Через пару минут в нише, которой оканчивалась пневматическая труба линии раздачи, раздалось шипение и оттуда выскользнул прозрачный полуцилиндр.
Джой пододвинул его к себе, открыл, машинально отметив, что фильм, идущий по интервизору, был прерван выпуском новостей.
Он не успел притронуться к еде.
Кто-то из немногочисленных посетителей заинтересовался выпуском новостей и прибавил громкость.
— …чрезвычайное происшествие на восемьдесят седьмом уровне сектора А-4. — Слух Скриммера резанул знакомый адрес: он снимал квартиру на 87-А-4…
Подняв голову, он посмотрел на изображение, и вилка в его руке вдруг дрогнула, глухо стукнув о край тарелки.
— Нам удалось первыми попасть на место трагедии, — деловито сообщил голос из-за кадра, в то время как изображение двигалось, смещалось, показывая знакомые Джою повороты лестничных маршей.
Пятна крови, выглядевшие, словно кляксы от пролитого кетчупа, тянулись по полу, их становилось все больше, больше…
Джой совершенно растерялся, не знал, что ему делать, как реагировать на этот внезапный, совершенно дикий, с его точки зрения, репортаж, в котором показывали его подъезд…
Это оцепенение продолжалось до того момента, пока в фокусе видеоизображения не появились чьи-то вывернутые под неестественным углом ноги… наплывающая камера двинулась дальше, укрупняя план съемки, и он внутренне похолодел, с трудом узнав в окровавленном, искаженном агонией лице мертвого человека черты Сергея Изотова…
Камера переместилась, двигаясь вдоль испятнанного кровью пола, ко второму телу.
Джой с трудом поборол в себе инстинктивное желание зажмуриться, сморгнуть — все это обрушилось на него внезапно и выглядело так дико, жестоко, неестественно, что не укладывалось в голове…
— Обе жертвы были застрелены выстрелами в упор из импульсного оружия, — сообщил голос из-за кадра, в то время как камера уже ползла вдоль второго тела, показывая стройные женские ноги в порванных чулках…
Джой все же зажмурился, машинально сглотнув.
— …добиты контрольными выстрелами в затылок, что сразу наталкивает на мысль о заказном характере убийства. По свидетельству соседей, убитый Джой Скриммер являлся обыкновенным служащим страховой компании. О женщине на этот час нет никаких достоверных сведений. Дверь квартиры убитого была открыта. Давайте послушаем, как прокомментирует ситуацию руководитель выездной оперативной бригады отдела по расследованию убийств лейтенант Дорриган.
Джой ощутил внезапную тошноту.
Оттолкнув тарелку, он хотел встать из-за стола, но слова офицера полиции заставили его осесть назад на стул:
— Предположительно преступников было двое. Видимо, они проникли в квартиру обычным путем, по некоторым признакам можно понять, что хозяин сам впустил их, после чего те стали что-то от него требовать, угрожая немедленной расправой над женщиной. Соседи, вызвавшие полицию, слышали доносившиеся из-за стены громкие голоса…
Джой слушал этот ровный, равнодушный, профессиональный голос, а внутри все протестовало — уж кому, как не ему, было знать, Серега не мог просто так влипнуть в какую-нибудь криминальную историю, разве что случайно зацепил не ту подругу…
— …удалось вырваться и выскочить в коридор жилого уровня, — тем временем продолжал излагать лейтенант, — преступники вели огонь из дверей квартиры, после чего спокойно вернулись, исключительно за тем, чтобы изъять жесткие диски домашнего компьютера. Исчезли также и все иные носители информации. Контрольные выстрелы в головы жертв были произведены в тот момент, когда неизвестные, которым удалось скрыться до приезда полиции, покидали здание…
Кадр в сфере интервизора сменился, там появилось изображение целующейся парочки, Джой с большим трудом понял, что это не продолжение репортажа, а обычная рекламная вставка.
Оглушенный, он сидел за столом, совершенно утратив связь с реальностью. Сказать, что короткий репортаж потряс его, — значит, не сказать ничего.
«Серега… Как же так? Как это могло произойти?! Что им было нужно в моей квартире?!»
Словно сомнамбула, он встал из-за столика и пошел к выходу. Оказавшись за дверями ресторана, Джой остановился, наконец осознав, что уже находится на улице. Вид у него был такой, что редкие прохожие машинально сторонились, не понимая — не то парень напился, не то наглотался какой-то дряни. Чего, спрашивается, стоит тут весь бледный, перекошенный, встрепанный, озираясь по сторонам так, словно в первый раз увидел город?
Поймав на себе такой недоуменный, недоброжелательный взгляд, он поспешно отошел в сторону, к перилам ограждения, где среди жиденьких желто-зеленых кустов прятались редкие скамейки.
Сев на одну из них, он дрожащими пальцами достал сигарету, прикурил, не чувствуя вкуса дыма, несколько раз машинально затянулся.
Мысль о том, что Сереги нет, что друг только что был застрелен на пороге его квартиры, по-прежнему не хотела укладываться в голове.
Встав со скамейки, он медленно побрел прочь.
Скриммеру вдруг стало страшно. Что теперь делать? Бежать в полицию? А что он им скажет?
Город, отношение к которому у Джоя всегда было равнодушным, спокойным, вдруг показал свою оборотную сторону: оказывается, он мог быть и иным — темным, враждебным, пугающим, угрюмым…
«Зачем они забрались ко мне? Что им было нужно?»
Джой остановился. До него внезапно дошло: его компьютер, судя по словам того лейтенанта, выпотрошен, превращен в гору мертвого железа, вся информация, а вместе с ней и реальности, над которыми он работал, — все исчезло.
И на месте Сереги, по всем раскладам, должен был оказаться он.
«Нет… — невольно озираясь, подумал Джой. — Это всего лишь случайность… совпадение…»
Он вдруг вспомнил слова лейтенанта о заказном характере убийства…
«Да кому я нужен-то?!» — шарахнулась в голове одинокая, паническая мысль.
С другой стороны, выполняемая им работа с самого начала показалась Джою странной. Он даже хотел отказаться от нее, не найдя в замысле ничего интересного для себя, и вот теперь впервые серьезно пожалел, что желание заработать все-таки сумело пересилить в нем интуитивное неприятие сюжета.
Деньги… Слишком большие деньги, которые изначально были предложены ему за работу, — вот что настораживало, смущало… Но ведь ему исправно заплатили за прошлые реальности несколько лет назад!
Джой стоял у низкого ограждения тротуара. Его руки тряслись, сигарета, зажатая в побелевших пальцах, мелко дрожала.
Он не понимал, что уже находится недалеко от дома.
* * *
Несколько часов он бессмысленно кружил по городу, не решаясь подойти к собственному жилищу, у подъезда которого все еще сверкали проблесковые маячки полицейских машин.
Джой никогда не имел дела ни с полицией, ни с криминалом — он жил в своем мире фантомных образов и до последнего часа не представлял, что жизнь со всеми ее реалиями может так грубо, нагло вломиться к нему…
