Александр Афанасьев - Время нашей беды
А учитывая то, что в политику обычно шли небедные, да и не безгрешные люди, инструменты для давления всегда могли найтись.
Хотя… это была только одна сторона медали. Была и вторая – американская внешняя политика на этом историческом этапе была просто умнее русской. И не в последнюю очередь за счет личностей тех, кто ее делал…
Стоило бы задуматься… как, например, стал госсекретарем США вьетнамский ветеран Джон Керри. Человек, который в семидесятые был политическим активистом и пришел в Капитолий, чтобы обвинить действующую администрацию в военных преступлениях, он был одним из тех, кто бросил свою медаль на ступени Капитолия в знак протеста. А как помощником госсекретаря по Восточной Европе стала Виктория Нуланд (Нудельман), которая в молодости симпатизировала Советскому Союзу, читала Троцкого и даже работала в пионерлагере в Одессе в восемьдесят втором? [27] В отличие от любого российского посла, тем более такого, какой был в 2013–2014 годах в Украине, она не постеснялась купить полный пакет еды (пресловутых печенек) и выйти с этими печеньками на Майдан. При этом если бы Майдан проиграл, действующая американская администрация могла бы и отказаться… а, собственно, от чего? От того, что чиновник Госдепа покормила протестующих печеньками? Но Майдан победил – и этот пакет печенек в глазах украинцев перевесил пятнадцать миллиардов кредита, который дала Россия. Пакет печенек оказался дороже пятнадцати миллиардов долларов. Это надо осознать, а не смеяться и изобретать интернет‑мемы. Понять и сделать выводы. почему‑то наши дипломаты просто органически не способны на такое – купить пакет еды, пойти и просто поговорить с протестующими людьми… которые вряд ли за это тебя убьют. Может, это потому, что наши дипломаты отбираются по какому‑то очень порочному критерию и все как один имеют хронический прогиб спины, неважно, перед Кремлем или перед Банковой?
И когда по итогам выборов стало понятно, что национал‑демократы набирают места не в массовке – а второе, вплотную к лидеру, – посольство США включилось в работу.
До сего дня Баринов никогда не был в американском посольстве и тем более не был приглашен. Но приглашение он получил на следующий день после того, как ЦИК огласил результаты выборов.
Понимая, что лидер национальных демократов не может без ущерба для своей репутации прийти в американское посольство, посол Кирк Кроуланд пригласил Баринова в свой личный особняк, в Спасо‑Хаус. И пока супруги занимались своими делами (а супруга Баринова свободно владела английским) – мужчины устроились на первом этаже, в одной из комнат. В рабочем кабинете, который первоначально предложил посол, Баринов разговаривать не захотел… отказался вежливо, но твердо…
– Мистер Баринов… – посол откупоривал бутылку ординарного шотландского, – последний раз такого рода вопрос задавали двадцать лет тому назад: ху из мистер Путин? Больше не задавали – все остальные политики были для нас как раскрытая книга. Сегодня утром я услышал вопрос госсекретаря США: ху из мистер Баринов?
Баринов засмеялся.
– Вы только из меня Путина не делайте.
– Отнюдь… – В голосе посла вдруг просквозило напряжение. – Мы понимаем, что человек сам по себе есть сумма его опыта и знаний. Мистер Путин был подполковником КГБ и сразу после этого стал взбираться по карьерной лестнице. Заметьте – не по политической, по карьерной. Должность Президента России стала для него первой и единственной, которую он занял по результатам выборов. Вы – крупный бизнесмен, решивший идти в политику. Это заставляет нас… питать определенные надежды. Даже несмотря на то, что вы про нас говорили.
– Я не публичный человек, господин Кроуланд.
– Кирк.
– Кирк. Я скромный депутат Думы.
– Реально контролирующий вторую по численности фракцию. Вы, кстати, не задумывались о большой коалиции с Бельским?
– Нет.
– А почему?
– Откровенно?
– Конечно.
– Бельский – проигранная карта. Если вы ставите на него – мне вас жаль.
Кроуланд наконец справился с бутылкой. Баринов показал – на два пальца.
– Интересно, почему же?
– Видите ли… Бельский – оппозиционер. Я знаю, у вас странная слабость к оппозиционерам. Но у нас это не проходит. Оппозиционер есть оппозиционер. Власть есть власть.
– Власть и оппозиция время от времени должны меняться местами. Это нормально… это оздоравливает политику.
– У вас. Но не у нас. У нас есть профессиональная оппозиция. И профессиональная власть.
– А к кому относите себя вы?
– К власти.
– И что дает вам основания?..
– Основания? Ну… мой отец был представителем номенклатуры… если вы понимаете, что это такое, – но дело не в этом. Я организатор. Вот этими руками, – Баринов посмотрел на свои руки, – я заработал больше миллиарда долларов. И вот этой головой. А Бельский, он скорее… визионер, если будет позволительно так выразиться.
– Визионер?
– Да. Он больше мечтатель… человек жеста… человек намерения. Он скорее задает… как это… – Бельский пощелкал пальцами – тренд…
– Нормальный европейский политик именно таков. В европейских странах политика и менеджмент четко разделены, менеджментом занимаются непубличные люди, но на выборах голосуют именно за политиков, а не за ценности.
– Россия – это не Европа. Такого политика вы могли бы поставить, если бы Россия проиграла войну. Но и то рано или поздно был бы реванш.
– А это не так?
– В смысле?
– Вы считаете, что вы не проиграли войну?
– А что – проиграли? Тогда расскажите мне – в чем?
Посол неопределенно повел рукой.
– Тридцать лет назад ваши танки стояли в Германии. Сейчас наши танки стоят в Чернигове и Днепропетровске.
– Можете и дальше решать проблемы Украины, – моментально отреагировал Баринов, – если вы не против, я могу скинуть на вас и Кавказ…
Посол умолк, покачивая в руке стакан с толстым дном и думая, как строить разговор дальше.
Человек, который сидел перед ним, оказался именно таким, как он подозревал, – очень непростым. Пока что им удавалось выигрывать на Украине… но только благодаря глупости русских, которые уперлись и не отдавали Украину. Если бы они резко выпустили из рук – то, скорее всего, и они, и Украина упали бы, не удержались бы на ногах…
Украина в НАТО? Это было невозможно с самого начала. Русским достаточно было поддерживать отношения с Германией, с Францией – решение по расширению НАТО должно было быть единогласным и эти страны никогда бы не проголосовали против мнения России – им проблемы не нужны. Украина в Европе? Тогда проголосовала бы против Польша – понятно, что Украина будет не донором, а получателем помощи, сам объем помощи ограничен, и если на него появляется новый претендент – значит, остальным достанется меньше. Вот и все… движение Украины в Европу было фикцией с самого начала – в этом были заинтересованы по многим причинам США и Великобритания – но не остальная Европа. Но Россия просто попалась в эту ловушку.
Хотя до этого она не просто счастливо избежала многих, но и не раз заставила ошибиться США и НАТО. Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия – это ведь все ошибки, причем ошибки страшные. Они сами влезли, потеряли людей, технику, огромные деньги, опозорились перед всем миром, нажили врагов. Русские остались в стороне, оказались правы, теперь к ним, как к единственным незамазанным во всем этом дерьме, потянулись извечные союзники США – Саудовская Аравия, ОАЭ, Кувейт. А дело в том, что Россия выбрала для себя максимально удобную тактику – недеяния. Кто делает, тот ошибается. Кто много делает – много ошибается. А пожинает плоды чаще всего тот, кто остался в стороне…
Но вот в Украине Россия ошиблась, и США сполна воспользовались этой ошибкой, втравив Россию в кровавый конфликт у ее границ и сделав Россию пугалом для Европы. Хотя главной проблемы это не решало.
Что надо было США от России? Сотрудничества. Понятие «сотрудничество» столь сложно, что его нельзя описать никакими словами и никакими договорами – хотя в отношениях сразу понятно, есть сотрудничество или нет. Была проблема лидерства – США считали, что они лидер, а Россия, может, и не считала лидером себя, но лидерства США также не признавала. Отсутствие сотрудничества со стороны России приносило вред там, блокировало то, что надо было сделать здесь, все это повторялось год за годом, раз за разом. И в конечном итоге дошло до того, что США просто обязаны были решить проблему России раз и навсегда, чтобы развязать себе руки для решения других проблем.
Как – общего мнения в Вашингтоне не было, и сторонники расчленения России на несколько государств были в явном меньшинстве. Никто не забывал ни о Китае рядом, ни об огромном количестве ядерного оружия, ни о возможности взрыва самого оголтелого национализма – независимые исследования показали, что при развале России фашистский реванш почти неизбежен. Но все понимали, что взять Россию под контроль – надо. И важен не столько способ, сколько факт контроля.
