Виктор Глумов - Город смерти
— Можно подумать, ты на них не злишься, — удивился Вадим.
— Не злюсь. Там я не была собой и не была свободной. Я им благодарна и их жалею.
Вадим вспомнил, как она испугалась толстого Гарика, испугалась, что ее узнают. Жалеет? Благодарна? Вот этим бессердечным тварям? Врет, просто она — такая же. Она по-прежнему ненавидит мутов, по-прежнему верна этому их «Деканату». Предложи ей кто вернуться — вернулась бы.
— Ну-ну, — Леон улыбнулся, — я не верю, что у человека можно отнять индивидуальность. Пойдем искать квартиру. Потом — за водой. Хватит болтать.
Они пересекли площадь. Сандра подошла к дверям дома культуры и потянула за ручку. Дверь со скрипом подчинилась, она рассохлась и не закрывалась толком. Вадим заглянул внутрь: сыро, тянуло гнилью.
— Что тебе там нужно? В Москву мы не вернемся, собирать хабар…
— Собирать — что?! — поразился Вадим словам Леона.
— Хабар. Полезные вещи. Нам не нужно, завтра все наши находки обесценятся.
Вадим хотел ответить, что взял бы с собой что-нибудь на память. И передумал. И так возьмет — Леона и Сандру.
— Любопытно же, — возразила Сандра, — мы в таком месте больше никогда не побываем. Леон, давай осмотримся! Тут нет никого, до темноты — часа три, более чем достаточно!
Глаза привыкли к полумраку: часть стекол уцелела, уцелели и тяжелые занавеси ветхого красного бархата. Просторный холл ДОКа манил зайти, осмотреться, почтить память офицеров, которые уже никогда сюда не заглянут. Может быть, здесь и музей имеется… Или хотя бы картины, фотографии, плакаты чудом сохранились. Ну, хоть бюст Ленина!
— Любопытство погубило кошку. Сандра, не стоит рисковать.
— Тебе не интересно разве? Давай простимся с нашим миром, а? Из Москвы бежали, не оглядываясь. Я хочу запомнить не мутов, а вот такое место. Пустое и тихое.
— Сходи на кладбище, — предложил Леон. — А ты, Дизайнер, что, тоже хочешь экскурсию устроить?
— Хочу. — Вадим уже перешагнул порог. — Я вашего мира толком не видел. В Москве сначала Сандра меня за руку водила, потом ты меня выкрал… Мне интересно. Сделай одолжение, дай погулять, а? Я тебе, когда попадем в мой мир, такую экскурсию устрою — закачаешься!
— Что я тебе — папа, что-то запрещать? Да идите вы, куда хотите.
— Ты здесь останешься?
— Нет, — Леон оттеснил Вадима и зашагал в глубь холла, — а то вы решите потрахаться и забудете о времени. Пойдем вместе.
На первом этаже они нашли «качалку», полную ржавых тренажеров, и актовый зал. Сцена провалилась, обшивка на креслах разлезлась. Ни раздавленного театрального бинокля, ни скелета актера, погибшего во время спектакля, не было.
По лестнице поднимались с опаской, но она не подвела. Второй этаж занимали кабинеты — парты, доски, шкафы. Здесь, наверное, вели кружки, вышивание какое-нибудь, сюда приходили дети и взрослые.
— Скукота, — заметила Сандра, — я думала, интересней будет.
— Пусто и тихо, — напомнил Леон.
Вадим открыл шкаф — на полках грудами лежали расплывшиеся от сырости бумаги. Ничего не прочитать. Надо было хоть книжку с собой прихватить, хоть что-нибудь — оправдаться, доказать, что был в другом мире.
Вот досада: пройти сквозь такие приключения — и ведь придется об этом всю жизнь молчать! Не хочешь провести остаток дней в психушке — молчи. Или пиши книгу, действительно, да ведь не умеешь ты писать, не дано тебе. Сколько раз пробовал — даже бложик вести не получается.
Леон разложил карту на подоконнике.
Вадима осенило.
— Слушай, Леон, тебе же в моем мире эта карта не понадобится?
— Не знаю…
— Давай ты мне ее отдашь, когда мы домой попадем? Мне пригодится, в рамочку на стену повешу.
— Я, Дизайнер, за нее столько отвалил…
— Между прочим, у нас жизнь не бесплатная. А ты некоторое время будешь сидеть у меня на шее. Хотя ты и крут.
Сказал и понял, какую глупость ляпнул.
— Ты же у меня сидишь, — заметил Леон. — Только и делаю, что вытаскиваю тебя из дерьма.
— Можно подумать, из альтруизма! Ты себя вытаскиваешь, а не меня!
Леон аккуратно сложил карту и убрал в карман. И двинулся на Вадима. Убивать не будет — понятно, иначе ему не пройти… Хотя он бешеный…
— Ну-ка хватит! — прикрикнула Сандра. — Как маленькие!
И тут в соседнем кабинете что-то с грохотом свалилось на пол.
* * *Сандра оказалась у двери первой. Леон жался к стене. Вадим с удивлением обнаружил, что сам он валяется на полу, закрыв голову руками, и ждет, когда его спутники начнут стрелять. Но выстрелов не последовало.
— Что-то сгнило, — предположил Леон вполголоса, — и упало.
— Может быть, — шепнула Сандра.
Однако ни он, ни она не двинулись с места и не переменили позу. «Здесь же никого не должно быть, — с тоской подумал Вадим, — все закончилось, мы никого не встретим до самого прохода в мой мир, даже комаров нет и слепней. Мы отмоемся, и завтра я буду дома. Господи, сделай так, чтобы это была максимум крыса, чтобы завтра я был дома».
— Выйду? — Сандра смотрела на Леона.
Вадим сел на полу. Ну конечно, кусок сырой штукатурки отвалился. Или доска какая-нибудь.
— Подожди. — Леон, держась за стену, пробрался к ней. — Прикрой-ка.
И выскользнул в коридор. Бесшумно, Леон как-то договорился со скрипучими досками пола. Вадим на четвереньках подполз к двери.
— Ты бы не высовывался, — ласково посоветовала Сандра. — Сейчас Леон проверит…
— Не стреляй! Не стреляй, пожалуйста!!! — заголосили в коридоре.
Сандру вымело из комнаты, Вадим поспешил следом. Откуда люди? Быть не может людей… Но они были, конечно же. В маленьком захламленном помещении, среди куч сгнившего тряпья, театрального реквизита, что ли, стояли двое лунарских солдат, подняв руки, один из них за дуло держал автомат — знак добрых намерений. Леон не угрожал им оружием, застыл женой Лота. Правый, лысый и тощий, совсем юнец, заметил Сандру и завопил с новой силой:
— Не трогайте нас, добрые бароны!
Голос у него был пронзительный, с визгливыми нотками.
— Чего орешь? Сколько вас здесь?
— Двое!!! — прибавил децибел солдат. — Нас двое!!!
— Подмогу вызываешь, крысюк? — прошипел Леон и навел на солдата пистолет.
Его товарищ по несчастью выкатил еврейские карие глаза и приоткрыл рот.
— Нет!!! Нас двое!!! Не стреля-ай!
— Не ори! — рявкнул Леон. — Кто такие, откуда?
— Я — Ромка, а это — Генч.
— Геннадий, — представился Генч интеллигентным шепотом.
— Лунари?
— Люди, — согласился Ромка, — мы из Москвы, барон. Нас двое осталось. Я вас увидел — чуть от радости не обделался!
— Это видно.
Ромка был выше Генча на полголовы, лысый, тощий, с прозрачными глазками, ничего не выражающими. Генч, похоже, старше, тонкий, с нежным овалом лица, длинным носом и «воловьими» глазами — типичный семитский мальчик-студент или молодой специалист, только бритый налысо.
— Что случилось с остальным отрядом? Какого черта вас вообще сюда понесло? — проговорил Леон, отобрал автомат у еврея — тот не сопротивлялся.
— Приказали — вот и понесло. Сначала кого-то искали, потом что-то проверяли на юго-западе области. Допроверялись. Что случилось — не знаю. Сгинули.
— Звание у тебя какое? — скучающим тоном спросила Сандра, разглядывая свои ногти.
— Р-рядовой, — опешил Ромка.
— Я тоже, — вставил Генч. — А я тебя узнал, Сандра. Мы с тобой вместе работали несколько раз.
— Я тебя тоже узнала. — Сандра по-прежнему не смотрела на лунариков. — Леон, пристрели их, пожалуйста. Они нам не нужны. И начни с лысого.
— Не стреляй! — снова завелся Ромка.
Ему бы в опере петь с таким голосом.
— Сандра, — Генч поморщился, — не нужно необдуманных решений. Я понимаю твои эмоции в отношении рядового Романа, но прошу — не нужно. Ты понимаешь, что мы не вернемся в Москву, не так ли? Единственный шанс выжить для нас — объединиться.
— С хуя ли? — Леон прицелился в Романа.
— Простите? — Генч не обратил на жест никакого внимания.
— На хер вы нам всрались? — перевела Сандра.
— Как вы думаете, если в округе водится нечто, способное уничтожить вооруженный отряд и, представьте, сожрать транспорт, пригодятся вам лишние руки или нет?
— Нет! — отрезала Сандра. — Ваши — нет. Прости, Генч, но дружкам этого урода я не верю и не поверю.
Вадим смотрел на лысого и пытался представить, за что его Сандра невзлюбила. Для неудачной любви, пожалуй, молод. Да и не стала бы Сандра перед белоглазым крутить хвостом.
— Сама стреляй, — предложил Леон, — я их сначала послушать хочу, а потом уже можно…
— Не надо, — Вадим вдруг осознал, насколько ему надоела неоправданная жестокость, — отвыкайте решать все проблемы при помощи оружия. Сандра, ты меня слышишь? Хватит. Хватит убивать людей.
