Дорога к фронту (СИ) - Ливадный Андрей Львович

Взлетая по факту приближения штурмовиков, мы не успеем набрать нужную высоту. Прикрывающая пара «мессеров» начнет клевать нас сверху, и скорее всего собьет. И нет, виражный бой на малых высотах здесь не поможет. Немцы на него просто не пойдут, имея привычное преимущество, — многие истины, ставшие позже «прописными» (вспомните формулу Покрышкина), пока еще не сформулированы, и мое мнение часто воспринимается как «трусость».

Благо Земцов всегда слушает внимательно и со многими доводами соглашается. После того как ему и Синченко пришлось пересесть на «МиГи», капитан поневоле начал мыслить новыми тактико-техническими характеристиками.

Естественно, разворачиваясь после пикирования, я не вспоминал ни о чем подобном. Все внимание сейчас сосредоточено на целях.

Наши зенитки по-прежнему молчат и это тоже часть заранее продуманного плана обороны. Благодаря выдержке их позиции до сих пор не вскрыты. Тяжелым истребителям придется идти на штурмовку не зная, где ложная цель, а где настоящая, и они нацелились на аэродромные укрытия.

Точно знаю — там только пустые ящики, сложенные в виде контуров самолетов, да маскировочные сети.

В этот момент навстречу «сто десятым» ударили счетверенные пулеметы «Максим».

Атакую на пересекающемся курсе. Даю упреждение. Попал. Как минимум повредил один из двигателей. Успел заметить, как полетели фрагменты кожухов.

Проскакиваю выше и начинаю боевой разворот.

Снова пикирую. Длинной очередью заставил умолкнуть бортстрелка. Изрешеченный «Bf-110» резко сошел с курса и дымя, потянул к линии фронта на одном движке.

Еще один вспыхнул, сбитый зенитным огнем. Остальные отбомбились, как попало и тоже развернулись на запад.

Боекомплекта я потратил изрядно. Сигналю Захарову, что иду на перезарядку. Нельзя лететь в квадрат, где мы собираемся перехватывать бомбардировщики, с неполным боезапасом.

Захаров садится вслед за мной. Земцов и Синченко уже взлетели и прикрывают нас сверху.

Налет на аэродром Ржева отбит. На летном поле остались гореть обломки немецких самолетов. Один из капониров превратился в глубокую воронку, а день только начинается.

Посадку произвел, что называется «на автомате». В боевых условиях существуют лишь две крайности. Либо ты овладел машиной, либо нет. Во втором случае эффективность летчика сводится к нулю. Он испытывает страх и неуверенность в своих силах, а это верная гибель.

К моему «МиГу» сразу подбежали техники и оружейники. На крыло взобрался посыльный. Сдвигаю фонарь кабины.

— Посты наблюдения доложили о немецких бомбардировщиках!

— Где? — разворачиваю карту.

— Вот тут они собираются! — сержант указал на один из квадратов за линией фронта.

Я прикинул ориентиры на маршруте, курс и спросил:

— Тип бомбардировщиков? Высота?

— Не знаю. В штабе ничего не сказали. Велели передать, чтобы взлетали побыстрее!

— Понял.

Посты наблюдения за скудость информации не виню. Опознать силуэты самолетов на большом удалении крайне сложно.

Дозарядились. Взлетаем.

Ложусь на заранее рассчитанный курс. Илья пристроился за мной. Постепенно набираем высоту. Хочу подняться как минимум до четырех тысяч. При неравенстве сил каждая сотня метров может сыграть решающее значение. Ввязываться в «собачью свалку» с «мессерами», учитывая их численное превосходство, нам категорически нельзя. Собьют и глазом моргнуть не успеешь.

В условленном квадрате нас поджидают Земцов и Синченко. Встаю в вираж, сигналю при помощи навигационных огней. Капитан о месте сбора бомбардировщиков пока не знает, — оповещение пришло уже после взлета их пары.

Земцов сообщение принял, коротко просигналил в ответ: «следую за тобой».

Веду группу в указанный квадрат.

На маршруте всегда есть время для размышлений. Зачастую это сильно напрягает, внушая излишнюю нервозность перед схваткой, но отринуть мысли, раствориться в небе, отдаваясь ощущению полета — не судьба.

Все будет. Потом. После войны. Я уже решил для себя, — если выживу, то в большие города не вернусь. Буду пилотировать «кукурузник» где-нибудь в сельской глубинке…

У горизонта появились точки.

Идут на высоте двух тысяч метров, в плотном построении эскадрилий.

«Юнкерсы-87»? Да, похоже. Однако выше, примерно на трех тысячах, заметны еще несколько клиновидных формаций. «Хенкели»? А уже над ними барраж истребителей?

Такого скопления немецких самолетов мне еще не приходилось наблюдать воочию. Идут на Ржев, без сомнений. На подходе к цели армада наверняка разделится на звенья. «Хенкели» отбомбятся с большой высоты, скорее всего по эшелонам на станции, а пикирующие «Юнкерсы» пойдут к заранее обозначенным для них объектам.

Вчетвером нам налет не остановить. Прикрытие из двенадцати истребителей дает шанс лишь на одну внезапную атаку.

Лезу еще выше, доворачивая на запад по широкой дуге. Захаров следует за мной, а Земцов замешкался. Капитан не хуже меня понимает обстановку. Атаковать нужно с уходом на нашу территорию. С этим он наверняка согласен, но остальные детали моего плана для него совершенно не очевидны.

Отдать инициативу в бою младшему лейтенанту? К чести сказать, капитан отринул сомнения и пристроился следом, предоставив мне построение первой атаки, но без радиосвязи мы не сможем координироваться впоследствии. Количество летных часов на «МиГе» у Земцова небольшое. Синченко вообще с машиной познакомился буквально на днях. Но атаку с пикирования однозначно сдюжит.

Несмотря на крайнее напряжение момента, мысли текут фривольно.

Раньше (губы вновь тронула усмешка) — раньше, в далеком будущем, я почти никогда не атаковал бомбардировщики. Для виртуального пилота со стажем, они не интересная цель. Крупноразмерные, летят по прямой, — ну какой тут драйв?

Сейчас все иначе. Именно «Юнкерсы» и «Хенкели» несут смерть. К ним надо прорваться во что бы то ни стало.

Высота — пять тысяч метров. Кислородная маска сидит плотно.

Разворачиваюсь на восток. В душе сегодня почему-то стынет гибельное предчувствие.

Ситуации в небе часто повторяются с теми или иными вариациями, но инициатива всегда за теми, кто выше и быстрее.

Внизу в просветах между кучевыми облаками наблюдаю цели. Мысленно прокладываю атакующий курс.

«Мессеры» стараются не отрываться от подопечных, постоянно делают небольшие горки или закладывают виражи, чтобы не опережать бомбардировщики, находясь метров на триста выше них. Строю заход с учетом облачности. Чем позже они нас заметят, тем лучше.

Наконец я оказался в нужной позиции. Коротко сигналю «АНОшками»: «Разомкнуться». «Бомбардировщики». «Атакуем».

Вхожу в пикирование. Целью взял ведущий «Хенкель» из эскадрильи верхнего эшелона. «Юнкерсы» идут намного ниже. У каждого из нас есть шанс отработать и по ним. Первая атака по всем расчетам должна получиться внезапной.

«Мессеры» прикрытия заметили нас слишком поздно. Им пришлось маневрировать, теряя время, чтобы устремиться вслед, а мы, атакуя с высоты, уже развили скорость в пикировании, так что у них не было шанса сразу же выйти на дистанцию прицельной стрельбы. Ну а дальше — посмотрим. Не верю, что при угрозе массированного налета в воздух подняли только нашу неполную эскадрилью.

Армада приближается к линии фронта. Все происходит на глазах у наших наземных частей.

Бортстрелки «Хенкелей» не дремлют. Нас встретил плотный заградительный огонь.

Стремительно сближаюсь с выбранной целью. Только высокая скорость позволяет избежать прицельных вражеских очередей и поддерживать более или мнее безопасный разрыв между нами и «мессершмиттами» прикрытия.

Контур бомбардировщика быстро растет. Сбить такую махину из «ШКАСов» крайне трудно. Требуется несколько заходов, поэтому я целюсь не в двигатели, а выношу упреждение с расчетом попасть в кабину.

Вжимаю гашетку. Длинными очередями прошиваю фюзеляж. «Хенкель» дернулся начал терять управление, но следить за его судьбой некогда. Продолжаю пикирование. Успеваю оглянуться и заметить, что Захаров и Земцов в точности повторили мой маневр, повредив еще два бомбардировщика, а вот Синченко совершил роковую ошибку: он сбросил скорость и плотно сел на хвост выбранной цели, чтобы сбить наверняка.