Александр Афанасьев - Свой среди чужих
Забыть.
Луна… Черт, у меня не было ни одной ее фотографии, ни одной! У Люнетты их не было, она могла описать мне мать только на словах. В Тегеране не любили фотографироваться, то немногое, что было, – погибло во время мятежа, исламские экстремисты без устали уничтожали любые изображения человека, потому что по их воззрениям это запрещено. Так погибло много ценного материала. И вот как мне искать мадам Луну?
А как-то надо искать.
Кто еще? Что еще выглядит подозрительным? На вид ничего, но известно, что под покровом ханжества всегда клокочет грязь. С кем был брак, как проходил развод? Из-за чего? Кто-то же должен что-то знать?
Желтая газета? Да, наверное, надо обратиться туда, но это мерзко, это все равно что сознательно вступить в навозную кучу. Нет, найму детектива и пусть ищет он. Basta, я и так потратил на это дело много времени…
– Синьор Воронцов.
Я поднял глаза:
– Слушаю.
– Извините, синьор, но у нас вышла из строя копировальная машина. Не могли бы вы прийти завтра?
Дзинь… Красная лампочка в голове и звонок – опасность!
– Синьор, не хотите ли вы меня уверить в том, что у вас есть только один копировальный аппарат?
– Увы, синьор, только один. Обычный ксерокс не подойдет, старая бумага не терпит яркого света, мы пользуемся специальной технологией. Такой специальный ксерокс стоит дорого, и у нас он только один, нам не выделяют ассигнований, синьор.
– Но завтра он будет исправен?
– Полагаю, что да, синьор.
Дзинь… Дзинь… Это что же за неисправность редкого, специального заказа оборудования, что устраняется за один день? Это вы можете другим людям лапшу на уши вешать, но не мне, синьор Чезаре, я помню, как мы восстанавливали Персию и как я доходил до Его Величества и Кайзера, чтобы ускорить изготовление и отгрузки уникальных деталей. Деталей на уникальное оборудование на складе не держат, их изготавливают. И уж никак не за один день.
– А что, это оборудование изготовлено в Риме?
– Полагаю, что нет, синьор, – озадаченно ответил Чезаре.
Вот ты и выдал себя, дурак… Дзинь… Дзинь…
– Хорошо. Полагаю, что я смогу прийти завтра. Во сколько вы сможете меня принять?
– Полагаю, с двенадцати по местному времени, синьор.
– Хорошо, с двенадцати.
Чезаре так и не напомнил мне, что я обещал ему свое генеалогическое древо. Видимо, его мысли были заняты сломанным оборудованием.
И я не стал напоминать.
На улице я подобрал велосипед, покатил обратно. Несколько раз проверился – на вид, никто не следит. Интересные дела. Только бы не заблудиться.
Навестить Ватикан? Думаю, завтра. Попробуем добыть аудиенцию у Римского Кардинала. Откажет – откажет, а вдруг нет? Само по себе будет показательно…
Неспешно катясь по улице, я вдруг остановился, да так резко, что с непривычки чуть руки с руля не слетели. Что?
Что-то на улице. Что-то, за что зацепился глаз.
Проехавший мимо итальянец что-то сказал мне, видимо, что-то нелицеприятное, – и я съехал с дорожки, чтобы не мешать другим.
Что?
Слева. Небольшая вывеска, по-итальянски, но там буквы P.I. Международное обозначение, P.I. PRIVATE INVESTIGATIONS, частные расследования. Частный сыщик!
Попытать удачу? В конце концов я не знаю ни одного римского детектива, почему бы не этот. Если я на него случайно натолкнулся на улице – значит, не подставной.
Что я теряю?
Оставил велосипед, протолкался через толпу на тротуаре, подошел ближе. Рядом было кафе, часть столиков прямо на тротуаре, типично итальянское безобразие, ни пройти ни проехать. Ни замка, ни переговорного устройства – просто указатель, второй этаж. Дверь открыта – на месте?
На втором этаже – дверь уже посолиднее, бронированная, с глазком и переговорником. Мельком оглядевшись, я заметил и камеру, причем хорошую, камеру скрытого наблюдения. Видимо, все-таки человек профессионально подходит к делу и деньжата у него водятся.
Я нажал кнопку переговорника.
– Si, signor, – отозвалось устройство.
– Speak English? – спросил я. Если человек на своей вывеске пишет международно признанное Р.I. – наверняка говорит.
– Говорю, синьор. Что вам угодно? – отозвались уже по-английски.
Я разозлился. В Североамериканских Соединенных Штатах никто не стал бы держать клиента перед бронированной дверью.
– Возможно, сделать вам заказ и заплатить деньги.
Дверь лязгнула – солидно так, мощная, хорошая система запирания сработала.
– Налево, сэр. И до конца.
Коридор резко, на девяносто градусов поворачивал налево, в длину он был футов двадцать. Просматривался, возможно, и простреливался. Поворот – и еще одна дверь. Тот, кто планировал помещение, знал, что делает.
– Не заперто, сэр, – голос из скрытого динамика.
Я толкнул дверь – она открывалась внутрь, а не наружу.
Навстречу мне из-за стола поднялся типичный полицейский. Полицейских всего мира можно узнать по глазам – настороженным, недоверчивым, запоминающим. Человек этот сначала посмотрел мне не в лицо, а ниже – если носишь оружие в подмышечной кобуре, оно выпирает, если ты, конечно, не заказал специальную кобуру. Я понимающе улыбнулся.
– Прощу прощения, синьор, – человек этот понял, что я просек его, – просто Италия не самая спокойная страна. Марио Джордано, к вашим услугам.
Мне его имя ничего не сказало.
– Герр Юлиус Бааде, – назвал я псевдоним прикрытия и тут же понял, что ошибся. Судя по глазам, этот человек меня откуда-то знал.
…
– Князь Александр Воронцов. Думаю, так будет лучше.
– Да, синьор, – подтвердил детектив, – так действительно будет лучше.
– Откуда вы меня знаете?
– Синьор, вас знают намного больше, чем вы думаете. Вы работали в Персии, а сейчас владеете охранным бизнесом и торгуете оружием. Вы – достаточно известная личность, чтобы представляться псевдонимом без грима.
– Не знал.
– Я работал в СИМ, господин Воронцов. Больше десяти лет, а до этого – в Финансовой Гвардии. Так что больших людей, подобных вам, я помню.
– Признаюсь честно – не радует.
– Я понимаю вас, синьор, меня тоже не радует излишняя популярность. Вот почему у меня нет даже секретаря, а на вывеске – нет моего имени. Чай? Кофе?
– Нет, спасибо. Меня уже напоили. В Геральдической палате.
– В Геральдической палате, синьор? Не подозревал, что у вас есть родственники в Италии. Я закурю с вашего позволения?
– Да ради бога.
Синьор Джордано закурил – «Кэмэл», дурные сигареты со скверным, очень крепким египетским табаком. В своей жизни я пробовал начать курить только один раз, мне сильно влетело – от деда. Добило то, что дед сказал: курящих в подводных частях флота не любят. Я мечтал служить именно там… романтика, линкор в дальномерной шкале перископа, гросс-адмирал Дениц… так что на этом мое знакомство с сигаретами можно было считать оконченным.
– У меня нет здесь родственников, синьор Джордано. Но есть информация, которую бы я хотел получить.
– Я весь внимание, синьор. Получение информации – мой хлеб.
– Только хочу предупредить, что дело крайне деликатное. Оно связано… с женщиной. Моей женщиной.
Мысленно я попросил прощения у всех – у Ксении, у Николая. Очень неприятно лгать, хотя Анахита и была со мной несколько месяцев. Могло даже так получиться, я это четко осознавал теперь, что она могла быть со мной и сейчас.
– Синьор, вы говорите это разведчику с более чем двадцатилетним стажем. Насколько мне известно, вы тоже имели отношение к делам разведки.
– Но не сейчас. Я – частное лицо, проявляющее совершенно частный интерес. Если вы знаете меня, то должны знать, что я живу сейчас в САСШ.
– О да, синьор.
– Так вот, меня интересует прошлое моей женщины. Точнее, не прошлое ее самой, а знатность рода, знатность ее происхождения. Вы понимаете, сударь, что дворянство, тем более потомственное, налагает определенные ограничения если не на связи, то на брачные узы уж точно.
– Да, синьор, понимаю.
– Так вот. Меня интересуют три дворянских рода Италии, поскольку моя женщина итальянка по происхождению. Это бароны Полети, бароны Салези и графы ди Марентини. Мне нужно… что-то вроде исследования.
– Какого рода исследование вас интересует, синьор?
Можно было сказать либо ложь, либо ту же самую ложь, но максимально близкую к правде. Ложь заключалась бы в том, что я, беглец из России, хочу породниться через брачные узы с европейским рыцарством и вступить в один из закрытых орденов. Например, континентальный Орден Черного Орла. Для итальянцев там снижены требования о знатности и родовитости, итальянская секция этого ордена требует доказать знатное происхождение в трех поколениях непрерывно, в то время как австро-венгерская и германская секция – аж в пятнадцати. Звание маркграфа Ордена Черного Орла – вполне достаточное основание, чтобы заказывать исследование, тем более что в этих орденах геральдическая комиссия проверяет родовые книги очень тщательно. Но я уже понял – ложь не пройдет, точнее, такая ложь. Передо мной сидел разведчик, и разведчик опытный, понимающий человек опознает коллегу через пять-десять минут разговора. Так что лгать нужно максимально близко к правде.
