Александр Афанасьев - Свой среди чужих
Обзор книги Александр Афанасьев - Свой среди чужих
Александр Афанасьев
Свой среди чужих
Плохо иметь англичанина врагом,
Но еще хуже – иметь его другом…
Генерал А. Е. Вандам,русский доброволец,участник Англо-Бурской войныСевероамериканские Соединенные Штаты – страна уникальная. Страна свободных и отважных, единственная страна, совмещающая демократическую внутреннюю политику с имперской внешней, и при такой противоречивости успешно развивающаяся. Родившаяся всего-то три века назад, за это время она стала одной из сильнейших держав мира. Но у каждой страны есть ахиллесова пята – и САСШ не исключение из правил.
Ахиллесовой пятой САСШ стала травма, полученная при рождении этой сильной и свободной страны, – можно сказать, родовая травма. Первоначально эта страна была колонией Великобритании, землей, куда ссылали из Британии преступников. Изначально она была не землей свободных, а лагерем заключенных и рабов…
После того как американцы нашли в себе силы сбросить колониальное иго – они сразу же совершили ошибку. Вместо того чтобы раз и навсегда порвать со своей бывшей метрополией, они начали развивать близкие отношения с ней, словно стремясь аннулировать результаты Войны за независимость, которую вели их отцы и деды. Еще тогда североамериканцы могли принять правильное решение – развивать отношения с Россией, благо русский престол поддержал североамериканцев против Британии в войне за их независимость. Решили по-другому.
Архитектура глобального миропорядка, существующая по сей день, сложилась в двадцатые годы, когда были образованы два основных геополитических союза, определяющие и поныне расстановку сил в мире. Германия, превратившаяся в Священную Римскую империю германской нации, и Российская империя заключили договор о создании «Единого антикоммунистического фронта». Этот договор стал основой создания русско-римского военного блока, направленного прежде всего против подлинного рассадника революционной заразы – Британской империи. Великобритания же обезопасила себя, заключив так называемый «Трансатлантический пакт» со своей бывшей колонией, с Североамериканскими Соединенными Штатами. В отличие от антикоммунистического союза, трансатлантический не был оформлен единым и всеобъемлющим документом, существовало несколько договоров по разным аспектам сотрудничества, подписанных в разное время и при разных президентах САСШ.
Ошибку, ставшую смертельной, сделал не кто иной, как Фолсом. Недалекий и пустой человек, он не только пошел на резкое повышение градуса международной напряженности, он сделал кое-что похуже. Непонятно, чьей это было инициативой, североамериканской или британской – но как бы то ни было, в одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году президентом САСШ Фолсомом и премьер-министром Ее Величества Рэтчер был подписан секретный, дополнительный протокол к договору о коллективной обороне и безопасности. Этот протокол, по размерам бывший едва ли не большим, чем сам договор, не просто предписывал одной из стран присоединиться к другой, если та объявит войну Российской империи. Этот протокол устанавливал, что в случае, если одна из стран пойдет на недопустимые союзнические отношения с Российской империей, другая страна получает право вторгнуться в нее, чтобы военным путем не допустить этого.
Непонятно, почему и за что Фолсом так ненавидел Россию. Возможно, правы были иерархи Русской православной церкви, объявившие Рональда Фолсома одержимым дьяволом. Как бы то ни было, этот президент-актер настолько был одержим мечтой сокрушить Россию, что ради этого подписал расстрельный приговор своей собственной родине, заложив мину под ее будущее.
Но существовал и еще один дополнительный протокол. Он был подписан германским кайзером и Его величеством Императором Российским Александром в самом конце тридцатых годов, когда в САСШ назревал революционный взрыв. Согласно этому дополнительному протоколу Священная Римская империя германской нации и Российская империя в случае государственного переворота (революции) в САСШ и свержения законно избранного правительства обязывались вторгнуться в САСШ с целью восстановления законного порядка и недопущения гражданской войны. В те времена, когда подписывался этот протокол, подписывавшие его имели в виду исключительно коммунистическую угрозу. Но про коммунизм в протоколе не было сказано ни слова – как про сатану, опасно произносить даже имя которого.
Это и был второй дополнительный протокол…
Знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое,
и то, что ты не можешь сносить развратных,
и испытал тех, которые называют себя апостолами,
а они не таковы, и нашел, что они лжецы;
ты много переносил и имеешь терпение,
и для имени Моего трудился и не изнемогал.
Но имею против тебя то,
что ты оставил первую любовь твою.
Итак, вспомни, откуда ты ниспал,
и покайся, и твори прежние дела;
а если не так, скоро приду к тебе,
и сдвину светильник твой с места его,
если не покаешься. Впрочем, то в тебе хорошо,
что ты ненавидишь дела Николаитов,
которые и Я ненавижу.
Откровение Иоанна БогословаАпокалипсисПролог
28 июля 2012 года
Нью-Йорк
– Готовы, сэр?
Я поднял большой палец, прижимаясь к стене рядом с проломом, с левой стороны. Машинально коснулся рукой цевья автомата, хотя умом понимал, что, случись на улице ночной вертолет-охотник, – автомат не поможет. Просто с автоматом как-то спокойнее…
– Три-два-один!
На счет «один» мы выскочили из пролома, пригибаясь, бросились через улицу. Бежать было тяжело, то тут, то там обгоревшие остовы автомобилей делали эту дистанцию бегом с препятствиями. Под ногами противно хрустело стекло, запах гари шибал в нос. Не обращая внимания ни на что, я бежал за своим провожатым, ориентируясь только по его спине. Сержант ходил этим путем до штаба не один раз, и прошлые разы он был безопасным…
– Сюда, сэр…
Нырнули в пролом, темнота сразу подействовала как-то… успокаивающе. Положив руку на пистолет, я осмотрелся.
– Чисто.
– Чисто, – подтвердил и я.
Мой провожатый улыбнулся:
– Еще немного, сэр. Лаз почти рядом…
Громыхнуло, содрогнулась земля, с потолка посыпалась пыль. Что-то угрожающе заскрипело…
– Еще одно попадание – и нас тут похоронит… – высказал я беспокоившую меня мысль.
Сержант, выделенный мне в провожатые командованием позиционного района Омега-Браво, надвинул на глаза ночник, пробежался взглядом по стенам, изучая метки. Совсем недавно в стандартный комплект снаряжения солдата армии САСШ поступили специальные химические карандаши, написанное ими было видно только в прибор ночного видения. Прочитав оставленную до него неизвестными героями этой войны наскальную живопись, сержант достал свой карандаш, сделал на стене несколько своих пометок…
– Готово, сэр. Судя по записям, впереди чисто.
Я скептически хмыкнул. Совсем недавно я потерял человека из своего отряда только потому, что в первый и последний раз поверил находившимся рядом североамериканцам, что впереди чисто. Десантники могли быть в любой точке города, в том числе и внутри позиционных районов. Не говоря уж про бойцов САС, с которыми мы пару раз цапнулись. Неслабо так цапнулись…
– Не верю я записям… – С этими словами я достал из разгрузки тепловизорную насадку, начал устанавливать ее на винтовку впереди прицела. Примерно прикинул: пара часов в батарейках еще точно есть, а вот дальше батарейки придется либо доставать новые, либо подзаряжать имеющиеся в полевых условиях. Раньше, конечно, таких вот устройств, как компактный тепловизорный прицел, дающий возможность видеть даже сквозь стены, не было – но и голова насчет того, где взять батарейки посреди разрушенного войной города, тоже не болела…
– За мной. Скрытно только. Пошли.
Ползти по коридору было тяжело, весь он был засыпан кирпичом и мусором, а в центре и вовсе обрушен. Пахло дымом, паленой пластмассой, горелым мясом. Массивная бетонная плита при прямом попадании, скорее всего вертолетного НУРС, ушла вниз, открывая прямую дорогу на второй этаж…
– Делаем со второго этажа…
Сержант тяжело сопел где-то позади. Вот она, разница между спецами и штурмовиками, даже отлично подготовленными. Спеца ты не услышишь, пока он тебя ножом по горлу не чиркнет…
На втором этаже еще один НУРС выломал кусок стены – но устроился я не там, а на груде мусора, встав на колени. Если дом под прицелом снайперов – то именно на этом проломе как на наиболее удобной снайперской позиции сосредоточено их внимание. Я же не просто в коридоре – я сместился в дверной проем одной из комнат, ограничивая себе зону обстрела, но приобретая относительную безопасность. Заметить меня будет сложно…
Повел прицелом, медленно, сантиметр за сантиметром осматривая улицу, которую нам предстоит пересечь. Все то же самое – разбитый, обгоревший остов машины, разорванный пополам прямым попаданием ПТУРа, скорее всего вертолетного, автобус, который использовался в качестве баррикады. Массивное здание молла, от которого остался только остов, – стены, перегородки, в основном стеклянные или из гипсокартона, выбиты, кое-где на этажах что-то горит, ослепительно белым заревом полыхая в перекрестье прицела. По улице стелется тяжелый, чадный дым – где это еще возможно, обороняющиеся жгут соляр, пластмассу и все, что может давать хороший дым – чтобы хоть как-то уберечься от высокоточного оружия. Впрочем, британцы высокоточное оружие берегут, применяют его только по выявленным штабам и особо важным целям. А так – долбают из развернутых на своих позициях гаубиц, добивая тяжелораненый город…
