Алексей Корепанов - Месть Триединого
‒ И каюту поприличней. Не конуру какую-нибудь. Есть же на «Флавии» приличные каюты?
‒ Найдем, ‒ кивнул Янкер. ‒ Лететь будешь, как у бога за пазухой. Спасибо, что не отказал.
‒ Свое «спасибо» можешь оставить себе, ‒ непримиримо сказал Габлер.
Глава 13
На хвосте
Крис в одних трусах сидел в кресле, которое услужливо повторяло каждый изгиб его тела, и, положив ноги на низкий столик, смотрел объемку. Он выбрал ее наугад, это оказалась какая-то детективная история из серии о лейтенанте Карамбо ‒ как раз то, что надо, дабы не грузить мозги после крепкого сна в мягкой постели. Конечно, нужно было бы принять душ и обработать лицо шейв-пенкой, но файтер специально не спешил с этим. Подъем, душ, бритье ‒ это обычный служебный режим, а он-то был в отпуске и не желал придерживаться изрядно опостылевшего распорядка. Еще успеется. А если все сложится удачно и Улисс сдержит слово, то ‒ прощай, Стафл! У него, Кристиана Конрада Габлера, другие планы на будущее.
Правда, с этими мечтами не стоило спешить. Как любил повторять отец, не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Пока Крис никакого прыжка не совершил, хотя дела шли вроде неплохо.
Он пригладил волосы и обвел взглядом каюту. Да, это была отнюдь не конура, это было помещение гораздо более просторное. Каюта казалась беспредельной, потому что ее от пола до потолка опоясывала живая картина ‒ зеленоватые волны лениво катились к далекому горизонту, синело небо, никого и ничего не было в этих просторах, и только где-то на пределе зрения покачивалось на волнах белое пятнышко. Парус?
Габлер сам выбрал эту картину ‒ хотелось чувствовать себя свободным, созерцать простор, но не космический, а более уютный, благоприятный для человека.
Парус уверенно следовал нужным курсом. И пятьдесят тысяч денариев, появившихся на банк-карде, приятно грели душу. Для эрария уж точно небольшой урон, зато для него, орла-стафла, более чем солидное приобретение. Более чем. Видать, дорожил своим местом Эрик Янкер, ох дорожил!
Галера «Флавий Аэций» уже прошла через саб и направлялась к желтому карлику Солнцу, вокруг которого вращалась планета Земля ‒ прародина ромсов. Проблем у Габлера пока не было, все шло по намеченному плану.
Своих «подопечных» он увидел при таможенном досмотре в космопорте Единорога. Потом вместе с ними сел в один из басов, идущих к «Флавию», а оказавшись на галере, незаметно проследил, в какой каюте они устроились. Не удержался и, оставив нэп в своих апартаментах, еще до старта решил немного поиграть в лейтенанта Карамбо. Он полагал, что эти двое тут же начнут действовать, а потому расположился в холле неподалеку от каюты Шатана и Акимжанов и, потягивая пиво, сделал вид, будто любуется прыгающими по клетке круглохвостками. Эти крохотные птички были непременными обитателями галер. Они меняли окраску при малейшем намеке на отравляющие вещества, и за ними непрестанно наблюдала соответствующая аппаратура.
Старт благодаря квенчеру прошел незаметно, так же незаметно включился гравитатор, и Габлер чувствовал себя вполне комфортно. Вскоре Здено Шатан вышел из каюты ‒ с пустыми руками ‒ и, бросив мимолетный взгляд на Криса, тоже принялся рассматривать круглохвосток. Он оказался невысоким и плотным, и чувствовалась в нем недюжинная сила. Синий свитер обтягивал широкие плечи, синие джинсы подчеркивали колесообразность непропорционально коротких ног. На образец мужской фигуры этот тип явно не тянул. От него за версту несло какой-то косметической мазью… нет, нести, конечно, не несло ‒ просто нос Габлера в очередной раз напомнил о своей исключительной чуткости.
Спохватившись, Габлер мысленно обругал себя за ненужное проявление инициативы. Ведь предупреждал же Янкер: «Не маячь!» Но делать было нечего ‒ он продолжал прихлебывать пиво и пялиться на белоснежных круглохвосток. А когда Шатан вернулся в каюту, поднялся на лифте на свой ярус и приступил к обработке одного из сервов. Тот оказался парнем бывалым и понял все с полуслова. Никаких документов предъявлять не потребовал, а внятно, не моргнув и глазом, назвал стоимость услуги: установления связи с контролером ‒ три тысячи. Янкер как в воду глядел…
Контролер же, как спустя некоторое время передал серв, запросил не пять тысяч, а шесть. Глядя в честные и ясные глаза щуплого смуглого работника корабельного сервиса, явного кросса с какой-то окраины, Крис не мог избавиться от ощущения, что тот его просто решил «подоить». Эта шестая тысяча пойдет не контролеру, а благополучно осядет на карде пройдохи с лицом невинного младенца. Но торговаться Габлер не стал и в конце концов вернулся в свою роскошную каюту с чувством исполненного долга. Теперь все зависело от контролера. Правда, нет-нет да и закрадывалось в душу легкое опасение: контролер-то мог и соврать. Мог сказать, что эти двое никому ничего не передавали, а на самом деле… Только зачем контролеру врать? Он же, надо думать, нормальный ромс, а не какой-то жулик. Если в каждом подозревать обманщика, жить станет слишком грустно. Нет, тут действительно классическая схема: ты ему денарии ‒ он тебе инфу. Или, как не очень понятно говаривал Граната: «Утром денежки, вечером стулья». И все довольны…
Чтобы не попадаться больше на глаза Шатану, Габлер решил не высовываться из своих апартаментов и заказывать еду в каюту. Он часами просиживал в кресле, глядя всякие объемки с приключениями, старался подольше спать, но на третьи сутки полета это ему осточертело до невозможности. И он отправился в ближайший кабак.
Дым там стоял коромыслом ‒ каждый старался использовать перелет по максимуму, выжать из рейса все возможное в плане получения удовольствия. Народу было полно, и, пробираясь между столиками, Габлер вновь увидел Здено Шатана. Тот сидел без напарницы, что-то жевал, и никаких бутылок со спиртным возле него не было. Он тоже заметил Габлера, и взгляд его стал узнавающим.
Проклиная себя за неосторожность на чем свет стоит, Крис нашел свободное место ‒ не уходить же! ‒ и позволил себе погурманствовать. Правда, тоже без спиртного, если не считать бутылки пива. А потом и наплясался от души. Не могло у Шатана возникнуть никаких подозрений! Ну, встретил два раза файтера-отпускника, так что из того? Нет, волноваться из-за этого вовсе не стоило.
И вот наступил последний день пути. Земля неуклонно приближалась. Она выглядела с обзорной палубы большой голубой звездой, составляя пару со спутником ‒ Луной.
Да, Габлеру раньше не доводилось бывать на этой планете. И в его вигии с Земли был только Расуль Сагдиев. Однако он ничего о Земле не рассказывал. А вот Гена Тихомиров из девятой, размякнув в кабаке от водочки, непременно требовал гитару и пел о родной Твери ‒ лучшем, по его словам, городе не только Земли, но и всей Виа Лактеа. Каждый хвалит свое…
Как это там?
Габлер, вспоминая, уставился в потолок каюты, по которому тоже бежали морские волны.
«Я Тверь люблю, как маму, люблю свой город детства, и нет России без Твери…»[64]
Или что-то в этом роде.
Хотя на потрепанной давней страшной войной планете до сих пор было немноголюдно, там существовало десятка три-четыре, а то и больше государств. Великая Русь, или Россия… И еще какие-то России ‒ кажется, Уральская и Сибирская… Или это на Элизиуме что-то Уральское? Евро Юнион… Америка… Катай ‒ или как его там? Этим «колыбель ромсов» отличалась от всех других обитаемых миров. Да, были планеты с двумя-тремя государствами, но не более. Земляне же объединяться не хотели. Причин такого нежелания Габлер не знал, да и никогда ими не интересовался. Что ему была Земля?.. Единственное, что он усвоил: Земля ‒ это не очень уютное место, до сих пор не оправившееся от последствий атомной войны. Автохтоны-то, может, кое-как и приспособились, а вот прибывшим туда из других краев Ромы Юниона долго находиться на Земле не рекомендовалось. Во всяком случае, ходили такие слухи, хотя тот же Гена Тихомиров все эти слухи яростно отвергал и в кабаке за такие слова мог и в драку полезть…
Дождавшись, когда лейтенант Карамбо коварными вопросами припрет к стенке очередного злодея и заставит того во всем сознаться, Крис остановил арту, встал с кресла и с наслаждением потянулся, воздев руки к бесконечным волнам. Подойдя к настенной панели, он связался с сервом и, кроме утреннего кофе, заказал свежий комплект нижнего белья плюс носки и тонкий свитер. Услышав сумму, сбросил с оперкоста[65] несколько ассов и, не дожидаясь выполнения заказа, отправился принимать душ.
Габлер никуда не спешил, делал воду то горячее, то холоднее, что-то напевал себе под нос и с удовольствием разглядывал в высоком настенном зеркале свое мускулистое тело.
«Сложен как Аполлон», ‒ не без гордости подумал он и вспомнил упившегося «сильвана» с хайва «Гулливер». Что-то не очень хорошее говорил о планете Аполлон ветеран, дважды «мерзляк» Стафла…
