Анна Китаева - Одержимые Зоной
— Знаешь, я что-то раздумала здесь отдыхать, — вздохнула девушка.
От обманувшего их костра Кайман с Мышкой вышли на бетонную дорогу, которая вела в примерно подходящую сторону. Зона была вся исполосована старыми дорогами, от полностью разрушенных до совершенно целых, словно покрытие на них уложили буквально вчера. Подвернувшаяся им бетонка была ровной и чистенькой. Кайман даже представил себе, как бригада зомби под управлением излома кладет и разравнивает бетон.
Некоторое время они шли по дороге, а потом впереди заплясали сполохи «электр» и пришлось сделать крюк, ну а дальше им с бетонкой было не по пути.
— Я сейчас засну на ходу, — жалобно сказала Мышка. — Я уже себя щипала-щипала, а не помогает.
Сталкер остановился и потянулся за аптечкой.
— Стимулятор, вообще-то, вещь вредная для печени… но прямо сейчас полезная для жизни.
Девушка проглотила таблетки и вскоре оживилась. Они прошагали еще несколько часов, делая лишь короткие остановки. Один раз Кайману с Мышкой пришлось отбиваться от стаи слепых собак, и еще пару раз они слышали охотничий лай и рычание стаи — безглазым тварям было все равно, день или ночь, так что ночью они получали явное преимущество. Еще сталкер и девушка наткнулись на обглоданную тушу псевдоплоти, но по останкам было непонятно, кто же пировал здесь совсем недавно.
Они передвигались медленно, опасаясь не столько даже хищных тварей, сколько невидимых и оттого особо опасных аномалий. «Жарка», «карусель», «гравитационная плешь», «трамплин» — обнаружить их ночью можно только при помощи детектора. Ну, или на своей одноразовой шкуре.
Ночь стала казаться Кайману бесконечной — но в урочный час наступил рассвет. Сталкер убрал с глаз прибор ночного видения Облачная корка потрескалась, и под ней восточный край неба становился все светлее. Розовая кайма, проступившая на тучах, обозначила момент восхода. Где-то там невидимое солнце начало свой дневной путь.
Вечно хмурое небо Зоны презрительно наблюдало за двумя человечками в комбинезонах, ползушими по равнине. Небу было пофиг, что их двое, а не один. Зато самому Кайману это было очень даже не пофиг.
По склону холма навстречу сталкеру и девушке брели два зомби. Кайман подумал, что они с Мышкой сейчас двигаются примерно так же апатично и размеренно. Переднего зомби вдруг резко дернуло вбок и подбросило в воздух. Он сделал несколько витков, поднимаясь все выше по спирали. Вихрь увлек зомби метров на пять вверх, туловище его болталось, руки-ноги дергались все сильнее, как будто невидимый великан трепал его как игрушку. Особенно сильный рывок — и в стороны разлетелись клочья мертвой плоти.
Некоторые куски вылетели за пределы «карусели» и шлепнулись на землю, другие продолжали кружиться в вихре. А в пределы действия аномалии неизменно меланхоличной походкой вошел второй зомби. Он вознесся по той же траектории, что и первый, но почему-то не менее минуты вращался в наивысшей точке «воронки», и только потом взорвался. Полетели ошметки.
— Утро в Зоне, — тоном экскурсовода сказал Кайман. — Обратите внимание на местные обычаи. Зомби катаются на «карусели».
Мышка засмеялась, но не слишком весело.
— Долго еще? — спросила она.
— Почти пришли, — обнадежил ее сталкер.
38
Мышка, ржавый ремзавод
Времени отоспаться по-настоящему у них не было. Но и лазить по промзоне сразу после бессонной ночи Кайман отказался наотрез. Обошлись промежуточным вариантом — забрались на второй этаж административного здания и там закрылись в директорском кабинете с уцелевшей прочной дверью. Так себе убежище, но четыре часа они там проспали, и никто их не потревожил.
Привели себя в порядок, позавтракали тушенкой с галетами. Кайман беспричинно хмурился, а на вопрос, что именно ему не нравится, сослался на смутные предчувствия. Место, куда им предстояло добраться, ему тоже не понравилось.
— Это внизу, в подвале, — мрачно сообщил сталкер, перепроверив координаты на ПДА Везунчика. — Помню, как же, лазили мы в этот подвал.
— А зачем лазили? — заинтересовалась Мышка.
— Как обычно. За хабаром. Есть места, которые народ регулярно обшаривает, как грядки на огороде, — та же Свалка, к примеру. Если не успел туда первым после выброса, можешь и вовсе не ходить. А в таких неочевидных закоулках, как здешние подвальные коридоры, мало кто бывает.
— А артефакты здесь есть?
— Ну, а я тебе о чем? Арты как раз попадаются. В тот раз, помню, мы здесь «рыбий мех» взяли, занятная вешь… Непонятно, откуда берется, сколько раз я его видел — никогда аномалий нет поблизости. — Сталкер вздохнул. — Зона, плешь ее побери. Всегда здесь найдется что-то, чего ты не знаешь и не узнаешь. Ну что, двинули?
Мышка никогда не бывала на ремонтных заводах, ни на заброшенных, ни на действующих, поэтому с любопытством вертела головой по сторонам. Приставать к угнетенному предчувствиями Кайману с расспросами, что здесь зачем, она не решилась, хотя очень много было ей непонятным.
Зачем, например, вон та узкая и глухая, без окон, башенка высотой в три этажа, соединенная с корпусом завода длинным крытым переходом на бетонных опорах? Переход облюбовала бродячая аномалия — золотое сияние вспыхивало по очереди во всех его окнах, перемещаясь из конца в конец со скоростью гуляющего человека. Можно было представить себе, что кто-то ходит туда-сюда по коридору с шаровой молнией в качестве светильника.
Территория завода казалась пустой. Сквозь растрескавшиеся бетонные плиты двора проросли деревья. Единственную слепую собаку, которая бросилась на них из-за угла, Кайман снял выстрелом не глядя. Здесь, по идее, должно было быть много брошенной техники, но странной прихотью Зоны вся она проржавела и рассыпалась в пыль — и рыжая пыль так и осталась на территории, лежала холмиками под стенами зданий, заполняла неровности почвы, скрипела под ногами и на зубах. Кое-где сквозь слой ржавчины проступали повторяющиеся узоры, отдаленно напоминающие рябь на песчаной отмели или у берега моря. Девушка была почти уверена, что обыкновенная ржавая труха, даже в больших количествах, так себя не ведет.
Неприятное было место. Мышка то и дело ловила себя на том, что втягивает голову в плечи. Ей мерещился чужой взгляд, холодивший затылок даже под капюшоном.
Ржавчина, пожравшая все машины, не затронула башенный кран и рельсы, по которым он должен был перемешаться. Стрела крана была поднята, крюк оброс бородой «жгучего пуха». Рядом с блестящими рельсами виднелись две аккуратные вмятины в бетоне, похожие на следы от ягодиц в мокром песке, только гораздо больше. Кайман, проследив взгляд Мышки, заметил:
— Интересная аномалия, двойная. Две «гравитационных плеши» рядышком, бок о бок, и в одну не сливаются.
— А, так вот ты какой «плешью» ругаешься! — догадалась девушка. — А я-то все гадала…
— И что, я так часто ругаюсь? — заинтересовался Кайман.
— Ну да! Чаще ты только ёшкиного кота вспоминаешь, — авторитетно заявила Мышка.
— Надо же, — ухмыльнулся сталкер. — Я и не замечал.
Они пересекли двор и через пролом в стене вошли в помещение цеха. Когда-то оно наверняка было заполнено станками, но ржавая чума прогулялась и здесь. Пол был покрыт толстым слоем рыжей пыли, которая похрустывала под ботинками, как снег в морозный день. Удивительным образом в опустевшем цеху уцелел древний автомат для продажи газированной воды — металлический серый шкаф с надписью «Газвода», нишей для стакана и краником. Он сиротливо притулился у дальней стенки.
Здесь ощущение чужого присутствия стало еще сильнее, и девушка поежилась. Кайман повел ее туда, где в полу обнаружился спуск в подвал, когда-то, вероятно, прикрытый металлическим люком. Вместо ступенек вниз вел пологий пандус.
Мышка сунулась было в проход, но сталкер отстранил ее со словами «Не лезь поперед батьки в реактор!» и сам пошел первым.
В подвале оказалось предсказуемо темно, совершенно сухо и неожиданно тесно. Собственно говоря, это было не одно подвальное помещение, а путаница коридоров, выводящих в тупиковые отсеки и замкнутые боксы. Хрен его знает, что за технику ремонтировали на этом заводе в прежние времена и на кой им были такие ходы и выходы, но лабиринт здесь был знатный. Под ногами хрустела битая плитка и обвалившаяся штукатурка. По дороге попадались то «жарки», то «грави», то плавающие в воздухе «электрические медузы» — хорошо еще, что они не могли выбраться за пределы участка в несколько кубических метров. Из канализационных отверстий дышал химической отравой «холодец», под ноги то и дело бросались крысы — в общем, продвижение по лабиринту оказалось настоящим испытанием. Через некоторое время девушка запросила передышки.
Они уселись отдохнуть на большом коробе, сколоченном из неструганых досок. Сидели вполоборота, чтобы не слепить друг друга закрепленными у каждого на голове фонариками. Сталкер разжился табаком у отмычек Чингачгука и теперь, чертыхаясь, сворачивал самокрутку. Он долго возился, но все-таки соорудил нечто пригодное для курения, раскурил и затянулся.
