Василий Головачёв - Атлантарктида
К исходу рабочего дня Пименов собрал совещание, в котором принял участие полковник Мясоедов. Решили послать к Куполу «Глазастик», чтобы выяснить причины долгого молчания Вербова и его группы. Уже было понятно, что помешал «Крабу» вернуться к шахте американский батиплав «Мистик», отчего его присутствие в озере воспринималось всеми полярниками как поход по тылам советских войск фашистской диверсионной группы.
«Глазастик» отплыл, получив соответствующее задание и программу действий. Управлял им бортовой компьютер, но пилот робота оставался в командирском домике на дежурстве и там же собирался заночевать. Пименов не уговаривал Аксёнова идти в свой кунг, так как и сам решил ждать ответа от посланца.
«Глазастик» добрался до цели через два с половиной часа.
Михаил Павлович вызвал зама и Кирилла Григорьевича, и вчетвером, считая и пилота, они замерли перед экраном связи, сдерживая эмоции, страстно желая в душе убедиться в благополучном существовании мини-подлодки.
Связь была плохая. Расстояние от шахты до Купола составляло около двадцати километров, и слой воды почти полностью гасил радиоволны на всех диапазонах, как высокочастотных, так и низкочастотных, и ультразвук. Поэтому по экрану плыли светлые зигзаги помех и корявые тени, изредка протаивая в глубину и выхватывая из темноты неровности дна в районе Купола. Мелькнул стрельчатый силуэт Колонны.
Аксёнов покосился на Михаила Павловича.
— Можем попробовать перейти на ручное управление.
— Не стоит, — мотнул головой начальник станции. — Было бы хорошо видно, рискнули бы. Пусть работает по программе.
«Глазастик» сделал круг (должен был сделать, повинуясь программе), снова подошёл к Колонне, но «Краба» не обнаружил. Несколько раз прожекторы робота освещали неосевшее облако мути под Колонной, какие-то свежие воронки в пластах ила, бугры и впадины, но ни российской мини-субмарины, ни американской видно не было. Не нашёл их «Глазастик» и после часового кружения над Куполом. Оба батиплава исчезли, будто растворились в воде, либо покинули район озера с найденным на дне сооружением, хотя причину этого поступка понять было трудно.
— Верните его обратно к Колонне, — попросил Кирилл Григорьевич.
Аксёнов вопросительно посмотрел на Пименова. Михаил Павлович кивнул.
Получив команду (на связь ушло четверть часа), робот направился к Колонне. Однако нового ничего не увидел. Только раз на экране отразилась «задница» американского робота, сбитого «Крабом», торчащая из слоя ила. Батиплавы по-прежнему не показывались в поле зрения телекамер «Глазастика».
— Может быть, они передрались и утонули? — мрачно предположил заросший щетиной Васюченко.
— Мы бы заметили, — покачал головой Аксёнов. — Слой ила под Колонной и вообще на Куполе не слишком толстый, метра три-четыре.
— Тогда где «Краб»?
— Я очень надеюсь… — задумчиво начал Мясоедов.
Головы мужчин повернулись к нему.
— На что? — спросил Пименов.
— На то, что наши парни проникли в Купол.
— Как?
— Через этот желвак под Колонной. Вам не показалось, что он блестит как новый?
Михаил Павлович потёр дёргающееся веко.
— Я не обратил внимания.
— Точно, выступ стал чище, — подтвердил Аксёнов. — Я видел его не раз, он был темнее, в пятнах осаждений, а сейчас сияет как полированный.
Мужчины сосредоточенно всмотрелись в экран.
«Глазастик» обошёл Колонну, показал нижний выступ скалы под ней, издали напоминавший металлический бак.
— Чёрт его знает! — с досадой отвёл уставшие глаза Васюченко.
— Но если «Краб» там… — неуверенно начал Пименов.
— В принципе, почему бы и нет? — сказал Аксёнов. — Вполне мог бы уместиться, судя по размерам выступа.
— Но если «Краб» там, — повторил Михаил Павлович, — то где американец?
В помещении стало тихо. Потом шевельнулся Мясоедов.
— Надо срочно доложить наверх.
Пименов кинул взгляд на панель связи.
— Наш спутник будет минут через двадцать.
— Успеем глотнуть кофе, — встал Васюченко.
Пили кофе, косились на экран, продолжавший выдавать шевеление световых бликов и теней как инопланетный пейзаж.
Над станцией появился спутник сети ГЛОНАСС.
Пименов привычно установил кодированный канал связи с Москвой, уступил место полковнику. Кирилл Григорьевич сжато сообщил дежурному в штабе ГРУ о ситуации на станции. Ответ пришёл буквально через минуту, со станцией связался сам директор ГРУ, хотя в столице в данный момент был поздний вечер:
— Полковник, вы уверены, что группа Вербова проникла в Купол?
Кирилл Григорьевич посмотрел на Пименова, помедлил.
— Не уверен. Но другого объяснения у меня нет.
Собеседник на другом конце линии выдержал минутную паузу.
— Делайте всё возможное для установки связи с группой. Американцы развили беспрецедентную деятельность вокруг Антарктиды, что говорит о ценности найденного артефакта в озере Восток, мы вынуждены реагировать. Ждите событий. Я свяжусь с вами через пару часов.
Связь со штабом прервалась.
Какое-то время в модуле все сидели без единого движения, потом мужчины обменялись взглядами.
Васюченко встал.
— Пойду спать, устал, всё равно мне здесь делать нечего.
— Иди, — кивнул Пименов, которому тоже хотелось спать.
Зам нырнул в облако пара.
— Ещё кофе? — поинтересовался Кирилл Григорьевич.
— Не хочу.
— Вы бы отдохнули, Михаил Павлович, если будет что-нибудь важное, я вас разбужу.
Пименов поразмышлял немного, осоловело глядя на экран, мотнул головой.
— Здесь лягу.
Экран связи с «Глазастиком» потемнел, и по нему наискось пронеслась странная тень, напоминавшая формой ската…
Озеро Восток. Команда Вербова.
1 января
Воздух был насыщен запахами метана, аммиака и солевых отложений, но дышать им было можно, поэтому терпели, не надевая кислородные маски, которыми запаслись ещё на базе в Видяево.
Экипировка у всех была одинаковая: новые комплекты для военнослужащих, пригодные для ношения в экстремальных погодных условиях, оружие — автоматы «АДС», пистолеты, ножи, рации в подшлемниках, шлемы-полушапки, маски, специальные очки с выдачей информации на внутреннюю поверхность стёкол, НЗ в заплечных рюкзаках-разгрузках и фонари. Кроме того моторист и бортинженер несли кислородные баллоны и наборы инструментов. Не взял ничего только Лобанов, мешала боль в груди. По-видимому, у него и в самом деле было сломано ребро. Осмотрев его под контролем Инги, Вербов смазал грудь пострадавшего вольтареновой мазью и наложил повязку, приказав по мере возможности не делать резких движений.
