Отверженный. Темная сторона частицы (СИ) - Дорин Михаил

Я успел отпрыгнуть в сторону. Взрывом меня зацепило и отбросило дальше. Голова загудела, в ушах стоял невероятный звон. Я чувствовал, что кричу во всё горло от временной контузии. Руки сами стали тянуться ударить по голове, чтобы прогнать этот ужасный звук.

Мощный удар ногой по лицу не вырубил меня. Звон постепенно проходит, но перфект продолжает меня избивать. Броня трещит от его ударов. Вмятины вдавливаются в моё тело и причиняют невероятную боль.

Удар рукой прилетел точно в правую щёку. И снова апгрейд доктора Чико меня спас. Невероятно, но перфект отскочил назад, держась за руку. Я смог подняться.

— Ауроний? Неплохо для простого человека, — оскалился перфект и бросился на меня.

Схватка продолжилась лёжа, среди трупов курнайцев. Я вышел сверху и пробил пару раз локтями. Рассёк ему бровь. Перфект меня скинул с себя как куклу и мощно пробил в правый глаз. Аурониевой вставки там не было. Мою шею сдавили мощные ладони. Воздух заканчивался. Я чувствовал, что трахея держится из последних сил. В глазах начало темнеть, а сил отбиться уже не было.

— Всё…было…кон… — проговорил перфект, оборвался на полуслове и сверкнул глазами.

Руки больше не сжимали мою шею, а просто лежали на ней. Я оттолкнул от себя мёртвое тело и продолжил откашливаться. Силы постепенно возвращались. Кровь перфекта продолжала разливаться по бетонной поверхности.

Стрелявшего я нашёл сразу. Посреди плаца на коленях стоял Гуч Висл в окровавленной белой рубашке. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, пока генерал не рухнул на спину.

Военный министр не мог подняться и выглядел очень плохо. Три пулевых ранения не давали ему шансов на жизнь. Однако, генерал выполнил свой долг до конца, подняв военных на борьбу за благородные идеалы. Теперь и я ему обязан за спасение жизни. Именно точный выстрел Гуча Висла оборвал жизнь моего противника. Пистолет из руки он не выпускал, держась за него, словно это была его последняя надежда.

— Господин министр, вам нельзя разговаривать. И шевелиться тоже, — повторял я, вколов ему реанимационную инъекцию, чтобы хоть на несколько минут отдалить уход из жизни генерала.

— Садак…я так был виноват перед ним. Виноват перед всеми, — тяжело говорил Висл. — Душа была не на месте, Абсалон. Понимаешь?

— Верю, генерал. Теперь нам предстоит новая битва. Эту мы уже выиграли…

— Это правда! — превозмогая боль, улыбнулся Висл. — Как я уложил пятерых, а? Миксайды не сразу всё поняли!

— Вам надо было подать мне знак. Как-то дождаться меня. Захид говорил, что кто-то нам поможет…

— Садак…я так виноват…так виноват перед ним. Когда он вышел на меня и рассказал о тебе Абсалон, я всё понял. Ты тот самый, — сказал генерал, корчась от боли.

— Просто меня так назвали — Андрас. Никакой я не Аль Буд. Какой из меня герой мифов и революционер? — удивлённо спросил я.

Выстрелы на базе стихли. Доносились радостные возгласы о победе и пленении кого-то из полицейских. К плацу стали подходить военные. Пожалуй, мало кто из них ожидал увидеть здесь столь печальную сцену.

— Я чувствую, как ты можешь контролировать мой разум. Однажды я встречал такого курнайца. Зря я тогда не послушал его и не донёс до своего начальства весть о грядущем мятеже. Никто из нас не заступился за Арефа, все его предали. Только Бриз пытался внушить нам мысль о борьбе. Не смог он, но у тебя получится, — сказал Висл и закрыл глаза. — Благослови Алем…

Я уловил ещё несколько слабых ударов его пульса и сердце Гуча Висла остановилось. Прошло ещё пару минут, прежде чем военные начали осматривать плац в поисках выживших. Помощь оказывали всем, в том числе и полицейским.

Странно. Ещё почти час назад эти курнайцы, которые служат своей стране, пытались убить друг друга. Зачем?

Погибшие военные теперь лежат рядом с трупами полицейских в челноках. Оставшиеся в живых обрабатывают раны поверженным и обезоруженным. Стоило ли всё это пролитой крови? Наблюдая за всем этим с разрушенной трибуны, сложно что-либо говорить. К тому же, это лишь начало. За высоченными стенами базы и мощными воротами целый район, в котором ещё много курнайцев, выполняющих преступный приказ своего начальства.

«И ведь в этом большая доля и моей вины», — подумал я. Мысли в голову лезли самые разные, а вот отвлечься — не получалось.

— Капитан, теперь мы можем поговорить? — подошёл ко мне подполковник и сел рядом. — Хотел вас поблагодарить…

— Это не обязательно, командир. Меня зовут Андрас, — представился я.

— Подполковник Кадер Гаяс. Как я понял, Корпус Стражей, всё же, вмешался в ситуацию на Эбису? — мы пожали руки, и он сел рядом со мной.

— Вряд ли. Я их здесь не встречал, — ответил я, изображая невозмутимость Хогаса при ответе на подобные вопросы.

«И получается же всегда у него врать и совершенно не краснеть», — подумал я.

Гаяс снова перешёл на благодарности и выражение поддержки. Это всё совершенно меня не цепляло. Я продолжал быть погружённым в размышления.

— У вас какой-то есть план? Нам всем не терпится отомстить за своих, — расспрашивал командир, чьи глаза горели.

Похоже, что он в предвкушении продолжения борьбы с ненавистными полицейскими. А разговоры солдат и офицеров подтверждали и у них подобный настрой.

— Месть? Это всё, что вас интересует, командир? — спросил я и взглянул в его жёлтые глаза.

— А что вы можете предложить?

— Величие. Когда-то Император Ареф Второй был предан своими войнами, присягавшим на верность ему и народу. Пора исправить и смыть этот позор, — произнёс я.

Мои слова были услышаны не только подполковником, но и стоявшими неподалёку военными. Как по цепочке, разговоры утихли и все взгляды были обращены к нам.

«Пора принять, кто я на самом деле. Нет больше человека во мне. Есть только курнаец», — подумал я и забрался на разрушенную трибуну.

— Генерал Висл пал. Перед смертью, он сделал то, что все должны были сделать ещё много лет назад. Встать как один и сказать своё слово! — указал я на стоявших передо мной.

Толпа постепенно подходила ближе. Море, смотрящих на тебя, жёлтых глаз воодушевит любого. Сейчас тот самый контроль можно применить на всю толпу. И я чувствовал каждого курнайца перед собой. Они начинали верить и принимать мою идею.

— Но любое восстание начинается со слов. Заканчивается оно только мечом! — повысил голос я, и в толпе начались радостные перешёптывания. — Вместе, мы вернём Империи былое величие. Тех, кто угнетал народ и кормил мифами о небывалых возможностях, должен покарать Силаш и Калкан. Они сегодня на нашей стороне!

Пошли первые одобрительные крики. Среди военных, я заметил Номера Восемь и Пять. Броня на них слегка потрепалась, но они продолжали слушать меня и одобрительно кивать.

— Идите со мной! Вы, готовые служить, и мы поднимем армию! Власть прогнившей республики будет выкурена из своего гнезда разврата и коррупции.

В толпе послышались призывы придать всех суду за преступления.

— Суд решит их судьбу? Возможно. Но не наш суд, потому что сегодня правосудие вершит Алем моими и вашими руками! И велит он нам — решайте, дети мои! — при этих словах толпа взорвалась криками. — Благослови Алем Империю!

— Благослови Алем Императора! — начала скандировать толпа.

Времени на постановку задачи ушло немного. Первым делом, необходимо очистить Ас Кайру. Если Локману удалось выбраться, то его курнайцы должны отвлечь на себя полицию по всему городу.

— Контролируйте этот момент, лейтенант, — дал я распоряжение начальнику пункта связи и разведки.

Молодой офицер мигом помчался на центральный пост охраны со своими подчинёнными, чтобы наладить оборудование. Через несколько минут на моём визоре уже отображалась нужная информация. Мне даже вывели прямой эфир Центрального канала Куртаса.

— «Обстановка накаляется в городе. Посмотрите, что происходит за моей спиной…», — вещал один из корреспондентов из района Орта.

На заднем плане хулиганы с электродубинками били витрины магазинов, громили и поджигали флайтеры. Как раз в этот момент один из них взорвался и горящий транспорт влетел в какое-то здание.