Отверженный. Темная сторона частицы (СИ) - Дорин Михаил

— А почему не оказалось? — спросил я

— Не было приказа сверху. Мы ждали таковой, когда в Ас Кайре выставили блокпосты и наши патрули. Затем эта заварушка. Поймали какого-то террориста, а нас объявили причастными, — сказал Аманд.

— С кем капитан Садак мог держать связь из ваших?

— Нет предположений. Захид давно не бывал в нашем районе, — ответил майор.

Надо заканчивать с расспросами и двигаться на плац.

— Сможете открыть арсенал и обеспечить всех военных базы оружием? — спросил я.

— Не проблема. Даже не пискнут, — сказал Аманд.

— Мы подымем бунт. У вас мало времени, чтобы занять там позиции и убрать охрану. Подальше от столовой держитесь и готовьтесь к обороне, майор, — сказал я и вышел с Номером Восемь из кабинета.

Из дневника Ф. Э. Бланта:

Дела на Лоунеле были не очень. Мои подозрения о пьянстве подчинённых не соответствуют увиденному. Все десять человек разорваны в клочья. И я уже видел подобное.

На безжизненной поверхности планетоида этих тварей просто не могло быть. Станция изолирована от внешней среды. Значит, кому-то удалось подсадить троих парватов. Кому?

Смахивает на какой-то эксперимент. И нам пришлось его завершить. Имея только штурмовые винтовки, нам удалось выбраться и закрыть выходы со станции.

Доклад в штабе был принят, но поверили ему не сразу. Хорошо, что успели забрать материалы с записывающих устройств и блоки системы опознавания.

Планетоид решено было уничтожить с борта корабля, несущего боевое дежурство в нашей системе. Удар нанесли с крейсера первого ранга «Сталинград». Что-то древнее, как и сам корабль, есть в этом названии.

Всегда знал, что у русских оружие бьёт душевно и мощно. Следов от Лоунела практически не осталось.

Глава 25

Рядом с местом проведения суда над военными было несколько зданий. Позицию на одном из них занял я. Все небольшие, но с любого можно вести прицельный огонь. Да и отход будет не таким сложным.

Номер Пять разобрался с управлением охранными средствами и готов был в любой момент изолировать базу, заблокировав ворота. Восьмой отправился в здание казармы. Убрав со своего пути двоих полицейских, он спокойно занял позицию на третьем этаже и контролировал плац с большей высоты чем я.

— Что дальше, мистер Абсалон? — спросил Номер Восемь по связи.

Всех военных построили перед трибуной. На них ещё была одета форма, но выглядела она потрёпанной и у многих разорвана. Между шеренгами проходили полицейские, высчитывали каждого пятого и выводил вперёд. Видимо, казнь будет выборочная.

— Пока ждём. Нужен момент. Не забывай, сначала старик-майор должен захватить склад с оружием, — ответил я Восьмому. — Наблюдаешь движения около склада, Пятый?

— Двигаются мелкими перебежкам. Как по науке! Там четыре курнайца на охране.

— Понял. Наблюдай и докладывай.

С трибуны за всем действом наблюдал Гуч Висл в парадном генеральском мундире и белых перчатках. Выглядел он невозмутимо, перемещаясь за спинами троих курнайцев в строгих костюмах. Один из них произносил речь.

Я его узнал — тот самый чиновник, вечно потеющий и утирающийся платками, что допрашивал меня в тюрьме. Даже сейчас он себе не изменял и продолжал повторять свой ритуал.

— Как заместитель министра внутренних дел и уполномоченный представитель Правительства Республики, имею честь зачитать послание Председателя-министра Жери Рамо… — начал свою речь «потный».

Справа и слева от трибуны стояли огромные экраны. Заместитель министра бросил на них беглый взгляд и удостоверился, что началась трансляция. Перед трибуной перемещались несколько корреспондентов с дронами-телеоператорами. По периметру выставлен кордон полицейских, а перед строем — расстрельная команда, готовая выполнить своё предназначение.

— Согласно Кодексу законов Республики Курнайской, указу Правительства и решению суда, оглашается приговор… — продолжил чиновник.

«Надо что-то решать», — размышлял я. Время постепенно таяло. Неизвестно сколько ещё будет говорить «потный».

— Все разнообразные части сего обширного дела в совокупном их обозрении представляют главный умысел: умысел на потрясение нашего свободного курнайского общества, стабильности и процветания…

Гуч Висл с началом речи встал рядом с заместителем министра. Ещё двое делегатов особо не слушали его, смотря по сторонам с ехидными улыбками. Многие корреспонденты продолжали снимать репортаж со своих дронов и делать себе пометки в планшетах. Особенно их привлекали выражения солдат и офицеров, ждавших своей участи.

— На низложение коренных общественных законов, преобразования всего государственного порядка в диктатуру и военную хунту…

— Андрас, он не будет говорить вечно. Я могу его убрать, — злостно шипел по внутренней связи Восьмой.

На трибуне появились трое миксайдов. Скорее всего прибыли в качестве охраны чиновников. Из отобранных военных стали выставлять новый строй, в шеренгу по пять.

— Не время. Среди них есть кто-то на нашей стороне. Надо понять кто, — сказал я, выискивая возможного союзника, о котором говорил Садак.

— Три предмета, три главных рода злодеяний совершены теми, кому народ доверил свою защиту: покушение на убийство законного председателя-министра, бунт и мятеж. Не носить предателям более знаков воинских! — буквально прокричал последнее предложение заместитель министра.

Стражи правопорядка вывели первую пятёрку, поставив их к постаменту с нанесённым барельефом. Это была композиция, установленная по правую руку от выступавших с трибуны. Памятник, посвященный войнам всех поколений солдат и офицеров курнайцев.

— Капитан надеялся, что смог убедить. А если надежда не оправдалась? — спросил Восьмой, но я не ответил.

«Воины Империи прошлого — войнам будущего», — написано на постаменте. С осуждённых принялись срывать знаки отличия, нашивки и фамилии. Перед ними уже был разведён костёр, в котором всё сорванное и должно сгореть.

Я навёл прицел на ближайшего ко мне полицейского из расстрельной команды. Они не в броне костюмах, в отличии от миксайдов, с которыми придётся попотеть. На каждом из стражей правопорядка чёрно-зелёное обмундирование. Защита есть только на груди, плечах и бёдрах. На головах открытые шлемы со светящимися визорами. Лёгкие мишени.

— Восьмой, твои те, что выводят из строя. Пятый, готовься подорвать. Контролируй склад.

— Сейчас. Постойте, — ответил он. — Склад взяли. Взрыв через три…

Пятый начал считать. Убрать пятёрку расстреливающих — дело не сложное. А что потом? Ну, понеслась!

— Стоять! — крикнул Гуч Висл и стал спускаться с трибуны.

В последний момент, я остановил Пятого и Восьмого от заранее обговорённых действий. Что-то сейчас должно произойти. Держать себя нужно в готовности.

Со всех сторон на генерала в парадном мундире были направлены удивлённые взгляды. Чиновники на трибуне недоумевали. Корреспонденты зашевелились и направили к Вислу дронов-операторов. Даже миксайды заинтересовались дальнейшим ходом событий и не сводили глаз с военного министра.

— Караул! Смирно! — скомандовал генерал расстрельной команде и пятёрка полицейских нехотя, но выпрямилась во весь рост, продолжая стоять лицом к осуждённым и спиной к генералу. Оружие они держали перед собой, без изготовки к стрельбе.

Гуч Висл огляделся по сторонам. Воцарившаяся тишина угнетала и пугала. Казалось, что только время сейчас издаёт звуки, выражающиеся в биении сердца и редких глубоких вздохах. Самая неприятная тишина там, где столь огромное число желающих что-то сказать, ждут первой фразы от кого-то другого.

— Солдаты! Кто из вас был со мной в тот день, когда вручён был мне этот пистолет? — он торжественно снял фуражку и вынул оружие из кобуры. Медленно осмотревшись во все стороны, генерал произнес величественно и громогласно, — Благослови вас Алем! Здесь нет таких!