Виктор Косенков - Русский клан
— Никоим образом не смеем задерживать вас, — отозвался Сергей Васильевич, вставая. — Позвольте откланяться, уважаемый Денис Ефимович.
Рогожин улыбнулся.
Сергей Васильевич вместе с остальными вышел из зала.
— Теперь на выход и в машину, быстро, — сказал Иван Иванович.
Мужчины кинулись по лестнице мимо обалдевшей охраны. Удивленное «Эээ!» осталось позади.
На улице тем временем было неспокойно. Друг напротив друга стояли две группы, человек по десять в каждой. Мордобой грозил начаться в любой момент. Вожаки держали разговор в центре предполагаемого поля боя.
— Чего, братва, деда обижаем? Че, больше некого, да?
— А он тебе что, папашка? Или ты тут крайний за бомжей вступаться?
Рядышком, прислонившись спиной к стенке, охал старший Морозов, изображая жертву бандитского произвола.
— А если и папашка, то что?
— Что-то нищеват у тебя старикан. Может, голодом его моришь? Деньжат нет?
— Побольше, чем у тебя. Ты на себя посмотри, пипетка…
— Сам ты пипетка! Ты под кем ходишь?
— Я…
— Мальчики! — рявкнул Иван Иванович. — По машинам. И старика заберите.
— Ясно. — Главарь, тот, что вступился за деда, махнул своим. Группа моментально рассосалась. Взревели моторы. Через полминуты перед дверями бани остались только удивленные рогожинцы.
— Вот лажа, — сплюнул главарь.
Тем временем в автомобиле младший Морозов отчитывал отца:
— Тебе что, больше всех надо?! Ты не мог с ребятами походить спокойно? Приключений захотелось? Ты обо мне подумал?
— Подумал, — спокойно ответил дед. — Потому и пошел. Ты еще скажи, что не пригодился.
— Пригодился, — нехотя ответил Игорь.
— К тому же мал еще отца учить. На кой черт я еще нужен, если не могу решения принимать? Это мое дело, мое право поступать так, а не иначе!
— Право-право! — передразнил его младший Морозов. — А если бы они тебя хлопнули?! Тогда что? Тебе много не надо, в твоем возрасте!
— Ах, так! — Старший Морозов отодрал приклеенную бороду. — Я в своем возрасте кого хочешь в бараний рог скручу! А ты…
— Тихо, — прервал начинающийся было скандал Иван Иванович. — Сейчас есть более важные дела.
Старик надулся, но замолчал.
— Что скажешь, Сережа? — Иван Иванович повернулся с переднего кресла к Иволгину.
— Врет. Причем грубо. Но к сведению принял. Теперь или в течение десяти дней он предпримет какие-то действия, сколь угодно жесткие, либо действительно постарается отыграть назад. Тем более что мы дали ему такую возможность.
— Тогда что же, ждать? — спросил Вязников.
— Ждать. Но очень настороженно… — Ответил Иволгин.
— Хорошо. Ладно, ребята, вы поезжайте, а мне надо Эрика забрать. У него там курсы в школе. Тормозни на углу, я пересяду.
До автобусной остановки Эрик шел с приятелями. Они шумной толпой пробирались между торопящимися взрослыми, словно два параллельных мира, соприкасаясь, проникают один в другой, проходят насквозь, но не видят, не замечают и даже иногда не знают о существовании друг друга. Редкий взрослый обращает взгляд на свое прошлое, глупое слегка, смешливое, озабоченное несерьезными, но такими важными проблемами. Дети и взрослые существуют отдельно друг от друга, требуется особое усилие, чтобы участвовать в той, другой жизни. Часто взрослым для этого не хватает ресурсов, к которым относится время, терпение, силы душевные и физические. У многих не хватает этих сил даже на то, чтобы увидеть жизнь собственных детей. Это норма. Так живет большинство, образующее норму. Поэтому всегда странно и бросается в глаза, когда кто-то из одного мира пытается наладить контакт с миром другим.
— Привет, малой. — Толстый, с коротким ежиком волос, кожаная куртка. — Ты, что ли, будешь Саши Вязникова сын?
Эрик остановился, неожиданно ощутив, как вокруг него образовалось кольцо пустоты. Дети настороженно разошлись в стороны. Их мир не слишком жаловал то грубое вторжение, которым сопровождался внезапный или наигранный интерес. Виновный в этом происшествии сразу же становился изгоем, хотя бы на время. Только Петька, наоборот, поближе пододвинулся к Эрику. Как бы то ни было, а друзья всегда должны оставаться друзьями.
— Тебя Эриком звать, — продолжал толстяк, присаживаясь на корточки. — Так?
— Ну, — не совсем вежливо отозвался Эрик.
— Вот! — обрадовался взрослый. — Меня твой папа послал. У вас дома гости приехали. Подарки привезли. Саша так мне и говорит: привези-ка, Боря, сюда Эрика. А я старый друг твоего папы.
— А почему я вас раньше не видел?
— Ну, мы просто не встречались. Я работал далеко. На Севере. Золото искал. Я тебе много чего расскажу. Поехали.
Эрик не тронулся с места. Дома все последнее время царила странная, крайне тревожная атмосфера, и в то, что сейчас там неожиданно случился некий праздник, даже связанный с приездом гостей, как-то не верилось.
— Вон моя машина. — Веселый толстяк махнул рукой в сторону трассы, там, забравшись колесами на тротуар, стояла хрестоматийно черная БМВ. — Прокатимся с ветерком! Пошли.
— А почему папа сам не приехал? — спросил Эрик и незаметно ткнул Петьку локтем. Тот насторожился.
— А он занят там. Всякими делами. Ну, гости приехали, и все такое. Короче, говорит: сгоняй, Боря, за Эриком. Прокати на тачке. Поехали, давай уже…
— Нет, папа должен приехать сам. Он меня на остановке ждет. — Эрик снова ткнул Петьку. Тот с равнодушным видом отошел от друга и начал пробираться за спины одноклассников. — Остановка тут недалеко. Я все-таки его там подожду… Спасибо.
— Вот чудик, — всплеснул руками толстяк. Его улыбка сделалась натянутой. — Я ж тебе говорю, папка тебя поел… тьфу, блин, меня послал твой батя. Пошли, давай уже. Пора ехать. Блин. Что, я тебя уговаривать буду?
Эрик видел, как Петька, на бегу сбрасывая рюкзак, мешающий бежать, несется за угол, туда, где на автобусной остановке наверняка ждет его отец.
— Нет, не поеду. Спасибо. — Эрик сделал шаг назад. Толстяк неуверенно посмотрел на бэмер. Оттуда высунулся человек с тонкими вытянутыми чертами лица, узкие губы складывались в гримасу, приоткрывая крупные неряшливые передние зубы.
— Боря, бери пацана и валим. Чего ты му-му за яйца тянешь? Бегом!
— Она сука, — раздался над ухом Бори молодой голос.
— Че? — удивленно повернулся толстяк.
— Му-му сука была, у нее яиц не было, — внятно проговорил оказавшийся неожиданно близко Эрик, а потом внизу живота взорвалось болью.
Борю за всю его криминальную карьеру довольно часто били в пах. Иногда он успевал отреагировать, подставить ногу или отвести удар, иногда не успевал, но к этой обволакивающей, тянущей жилы боли даже успел попривыкнуть. Он приходил в себя значительно быстрее, чем любой другой молодчик, получивший удар ниже пояса. За это Боря даже получил погонялово «Шары». Однако драгоценные секунды, потраченные на разгибание инстинктивно скрючившегося тела, были потрачены впустую. Мерзкий мальчишка уже был далеко. Боря-Шары кинулся вслед, споткнувшись о брошенный рюкзак. Дети прыснули врассыпную, на ходу обалдевая от того, как «Эрька по яйцам этому въехал». Сам того не зная, Эрик только что повысил свой статус в среде одноклассников.
Петька тем временем со всего маху налетел на капот машины вязниковского «фольксвагена».
— Вот тебе раз, — высунул голову из окна Александр. — Петя, ты куда так несешься?
— Там, Александр Алексеевич, там… — Мальчишка никак не мог отдышаться и составить фразу от начала до конца. — Там… Эрик…
Все, что ему надо было сделать, это назвать имя. Александра уже не было внутри машины. Теперь отец и сын бежали навстречу друг другу.
Боря-Шары не знал старшего Вязникова в лицо. Это был самый обычный браток, пуля, человек-торпеда, которая работает по схеме «прицелился, выпустил и забыл». Такие существа чем-то напоминают собаку породы ротвейлер. Боря-Шары тоже был собакой, хищным животным, разумеющим только одно понятие: сила.
Человек, вынырнувший из-за угла, имел такой вид, что толстяку неожиданно стало все понятно. Мигом. Надо делать ноги. Он затормозил, чувствуя, как масса его тела все еще бежит, тащит его вперед, на этого страшного человека, пригнувшегося в прыжке.
Столкнуться они не успели. Боря все-таки сумел остановиться и запрыгнуть в рявкнувшую мотором БМВ. Машина нагло резанула грузовик и нырнула в поток.
— Эрик? — позвал Александр.
— А?! — Из-под руки вынырнула всклокоченная голова мальчишки, глаза перепуганные, зрачки расширены.
— Цел?
— Цел.
— Подбери рюкзак. Знаешь, где кинул?
— Знаю, — проворчал сын и побрел искать брошенные в пыль вечерние уроки.
— Эрик… — Вязников вытер внезапно выступивший пот со лба. Люди обтекали его, как река упавший валун. — Ты молодец. Только… только базарить с ним не надо было. Я ж тебе сколько раз говорил, не разговаривай с незнакомцами.
