Алекс Орлов - Застывший огонь
— Сила нужна им для далекого путешествия.
Джеф кивнул, хотя ничего не понял. Он осторожно посмотрел по сторонам — бдения у костров продолжались. Лимонно-желтые языки пламени то рвались вверх, то собирались у земли в яркие вращающиеся вихри.
Так продолжалось около десяти минут. Потом от одного костра поднялся человек и пошел под навес. За ним последовал другой, потом еще и еще. Люди поднимались и шли прямо, словно по начерченной линии. Они заходили под навес и рассаживались там ровными рядами.
Наконец под навесом оказались все охотники, и тогда пламя костров приняло естественный цвет.
— Пойдем и мы, Жефа, — негромко сказал Аюпа и подтолкнул Мэнсона.
Они приблизились к навесу на расстояние тридцати шагов, и Аюпа остановился. Движимый любопытством, Мэнсон хотел подойти ближе, но старик его остановил:
— Тебе туда нельзя, Жефа. Стой пока здесь.
Джеф послушно встал рядом с Аюпой и начал внимательно следить за сидевшими под навесами людьми. Полумрак скрывал их лица, и все они казались совершенно одинаковыми. Ничего не происходило, но напряженная тишина вызывала у Джефа внутреннее беспокойство.
«Почему я не слышу ни одного звука? Ни цикад, ни всплеска воды, не крика ночной птицы?.. И где Лала? С ней было бы намного спокойнее…»
— Женщинам сюда нельзя… — тихо проговорил Аюпа, не поворачивая головы
«Понятно…» — про себя сказал Джеф, не удивляясь тому, что старик уловил его мысли. А тишина тем временем накатывалась все сильнее. Джеф даже и не подозревал, что она бывает такая разная.
Сначала тишина была просто легкая. Затем она стала распадаться, как дневной свет распадается на семь цветов радуги. А вскоре тишина зазвучала. Она гремела, она сметала все на своем пути. Она наступала, как цунами.
Зрение Джефа выхватило непонятное освещенное пятно. Пятно оказалось лицом одного из тех, кто неподвижно сидел под навесом.
«Сирил…» — узнал его Мэнсон.
Лицо ночного охотника выделялось все сильнее. Казалось, оно светилось изнутри непонятным холодным свечением. В какую-то долю секунды Джеф увидел, как все тело Сирила полыхнуло яркой вспышкой, и эта вспышка вытянулась в длинную струну, рванувшуюся к небу.
Событие уже произошло, но Джеф все еще видел засвеченное негативное изображение Сирила, которое пульсировало немой вибрацией и, казалось, раскачивало Джефа то влево, то вправо… То влево, то вправо…
Откуда-то издалека донесся первый звук.
«Это крик… — лениво отреагировал Джеф. — Кто-то кричит…»
«Не смотри туда!» — надрывался кто-то.
«А почему не смотри? — удивился Джеф. — Это же так красиво и… необычно…»
Последовала новая вспышка, и на этот раз Джеф услышал ее звук. Этот звук больно ударил по барабанным перепонкам, и Мэнсон равнодушно отметил, что ему в нос попала вода. Он вздохнул и закашлялся
Кто-то помог Джефу подняться, и он понял, что сидит в воде.
— Ну как он, Гаена? — послышался обеспокоенный голос Акты.
— Да все нормально… — отозвался Джеф, и тут же сильный рвотный позыв вывернул его наизнанку.
«Какой ужас, кажется, я отравился…» — успел подумать Мэнсон перед тем, как его вывернуло еще раз.
— Тащи его на берег, — приказал Аюпа, и чьи-то сильные руки потащили Мэнсона по песку. Наконец ему помогли подняться, и Джеф удивленно посмотрел по сторонам. Совсем близко он увидел своего провожатого. Парень крепко держал Джефа, чтобы тот не упал.
Чуть в стороне стоял Аюпа. И хотя было темно, Джеф узнал его по седым волосам и корявой клюке, на которую старик опирался.
— Что… это было? — не сразу выговорил Джеф.
— Нелегкое испытание для настоящего мужчины, — сказал Аюпа и, обратившись к провожатому, добавил:
— Гаена, отведи его в хижину.
65
Пораненное ухо продолжало саднить, и Хаммер время от времени притрагивался к куску пластыря. Прикосновение усиливало жжение, и лейтенант поспешно отдергивал руку, но скоро он опять забывался и вновь беспокоил рану.
«А все почему?.. Потому, что хотел выглядеть красиво, идиот… — ругал себя лейтенант. — Вон Коноплев поехал нестриженый, и Бриар тоже, а Пакгауз так тот Даже не выбрит толком…»
Хаммер вспомнил выражение лица рядового Куррапаса, когда тот сказал:
— Ничего, сэр, до свадьбы заживет…
«Ну разве не идиот? Чуть не отрезал человеку ухо и при этом с улыбочкой заявляет: до свадьбы заживет! — От запоздалого гнева Хаммеру стало жарко. — Нет, нужно было убить скотину прямо на месте… Ничего, вот вернусь и убью…»
На том лейтенант и успокоился. Он решил больше не обращать внимания на жжение пораненного уха и осмотрелся.
В салоне челночного транспорта ВОВ-4 находилось двенадцать офицеров. Кроме Коноплева, Пакгауза и Бриара, Хаммер хорошо знал двух лейтенантов-радиотехников и вольнонаемного Буши — специалиста по агрессивной фауне.
Буши занимался изучением всяких злых козявок и составлением совершенно нечитабельных инструкций по безопасности.
В свое время Хаммеру пришлось ознакомиться с парой десятков таких текстов, и все они начинались одинаково: «Если покусание уже произошло, то вам следует…»
Время от времени Буши покидал свой лабораторный бокс и, вооружившись сачком, выходил за ограждение базы. Там он ловил несколько еще не описанных им экземпляров и снова запирался на пару недель, по прошествии которых появлялся на людях и раздавая очередное «слово правды».
Хаммер вздохнул. Ему было скучно. Коноплев и Пакгауз играли в карты. Бриар спал. Буши о чем-то беседовал с капитаном-локаторщиком, а до знакомых лейтенантов было слишком далеко.
Не будешь же кричать как дурак: «Привет, ребята, как дела?»
— Тебе чего не сидится, Хаммер? — не отрываясь от игры, спросил Коноплев.
— Ухо болит, — признался Хаммер. — Доверился этому придурку Куррапасу, так он меня чуть инвалидом не сделал.
— Надо было обратиться к матросу Рябову. Он стрижет очень хорошо, — посоветовал капитан, — Эй-эй, господин лейтенант, эта карта сюда не ложится.
— Извините, господин капитан, ошибочка вышла, — хитро улыбнулся Коноплев.
— Вы шельма, господин лейтенант, но я все вижу. Старика Пакгауза не проведешь.
— А почему с нами нет майора Рейнольдса? — спросил Хаммер.
— Наверное, он поедет со второй партией, — предположил лейтенант Коноплев. Карта не шла, и он проигрывал Пакгаузу уже вторую спиртовую тыкву.
— Нет, — сказал капитан, — он не поедет, я это точно знаю.
— Значит, в шкафу у босса припасена кукла… — сказал Коноплев, делая рискованный ход.
— Какая кукла? — не понял Хаммер.
— Понятно какая, — следя за ифой, продолжил Коноплев, — надувная и резиновая.
Челнок тряхнуло. Бриар всхрапнул и проснулся. Пустым взглядом сонного человека он посмотрел сквозь лейтенанта Хаммера и снова закрыл глаза.
«Что-то сейчас поделывает моя Элеонора…» — попробовал грустить Хаммер.
— О, я вижу огни! Я уже вижу огни! — закричат майор медицинской службы. Все не занятые картами и сном тотчас приклеились к иллюминаторам.
Заметив, что Пакгаузу хочется посмотреть на огоньки борделя, Коноплев предложил:
— Согласен на ничью.
Капитан, не долго думая, махнул рукой:
— Ладно, живи. — И, бросив игру, перепрыгнул ближе к иллюминатору.
Лейтенант Коноплев подобрал карты Пакгауза и, заглянув в них, сокрушенно покачал головой.
— Везет же людям, а? А мне за всю игру пришло только три козыря. Что там видно, Хаммер?
— Обычная баржа. Как в прошлый раз. Дурацкие разноцветные гирлянды и два «сторожевика» по бокам…
— Интересно, нас поставят в очередь на рейде или дадут выпить в баре? — подал голос майор медицинской службы.
— Значит, говоришь, баржа? — переспросил Коноплев, задумчиво мешая колоду.
— Да. С виду обычная баржа, — повторил Хаммер.
— Как буднично — взяли баржу и переделали под бордель. А ведь в детстве я представлял себе летающие бордели эдакими воздушными замками…
— О, я уже сгораю от нетерпения, — снова забеспокоился майор-медик. Ему не сиделось на месте, и он мерил шагами проход между креслами.
— Ура, господа, кажется, мы прошли рейд, — сообщил кто-то.
— А это значит, что в нетерпеливом ожидании половина из нас перепьется в баре, — заметил Коноплев.
— Ну когда же мы пристанем, я уже не могу, честное слово… — мучаясь, вышагивал по салону майор-медик.
Наконец ВОВ-4 коснулся пристани и замер. В свой иллюминатор Хаммер видел, как к челноку потянулся рукав. Он коснулся судна, и по стенам пробежала легкая дрожь.
— Бриар, ты проспишь все на свете! — крикнул на ухо спавшему лейтенант Коноплев.
— Да, народу здесь хватает, — сказал капитан Пакгауз. — Вон челнок 102-го пехотного корпуса. Вон «Морские бродяги», а ракетчики с Крыма притащились на десантном шаттле…
