Андрей Николаев - Счастливчик Сандерс
Мышцы привычно среагировали на небольшое изменение силы тяжести – корабль вышел на посадочную глиссаду. Все лайнеры «САК спешл» в полете чуть заметно снижали силу тяжести по сравнению с планетной: считалось, что тогда клиентам, особенно с излишним весом или пожилым, полет покажется более приятным. У некоторых даже появилась своеобразная фобия – от отпуска до отпуска человек только и мечтал, чтобы оказаться на борту корабля и вновь почувствовать себя легким и молодым. Молодым Сандерс себя уже не считал, но и до старости было далеко, так что дискомфорта ни на земле, ни в полете он не чувствовал. Тем более что по работе не так уж и часто выпадало добираться до места на круизных лайнерах.
Мягкий перезвон возвестил, что до посадки осталось пять минут. Сандерс еще раз придирчиво оглядел себя, посмотрел на часы. Жаль, что не успеет заехать на ранчо, но повторный вызов, после которого он дал о себе знать, предполагал появление в штаб-квартире немедленно после прибытия.
Сюзи, вечная секретарша шефа, встретила его улыбкой. Если пять, да что там, три года назад в ее улыбке, встречающей каждого агента, преобладала женская заинтересованность, то теперь все чаще в ней проскальзывали какие-то сестринские, если не сказать – материнские признаки. Дело в том, что, устав ждать предложения руки и сердца от своих постоянных поклонников из числа работников ведомства, Сюзи неожиданно взяла, да и вышла замуж. Как и все в Конторе, Сандерс немало подивился ее выбору: Сюзи, неукротимая воительница, никому не дававшая спуску в спаррингах и вроде как явно отдающая предпочтение здоровенным мужикам с накачанными мышцами, вышла за коротышку и книжного червя Ирвина Канингема, преподававшего математику в местном университете. На брачной церемонии, глядя на немного растерянное, но все же счастливое лицо жениха, на его угловатую нелепую фигуру и типичную для людей не от мира сего рассеянную улыбку, Сандерс вдруг понял, что Сюзи просто повзрослела и поняла, что ей не нужен крепкий мужик, на чьем плече она смогла бы выплакать свои причудливо и чаще всего из ничего возникающие женские слезы. Во-первых, чтобы выжать слезы из глаз Сюзи, надо было о-очень постараться, а во-вторых, она и сама могла поддержать кого угодно. Так что на самом деле ей нужно было найти себе кого-нибудь, о ком она могла бы заботиться, окружить вниманием и опекой и вести по жизни, отводя все невзгоды и убирая с пути трудности и неурядицы. Что она и сделала.
После свадьбы Сюзи резко изменила образ жизни и стала заметно спокойнее. Если раньше стоило ее чуть-чуть подначить, и вызов на спарринг был обеспечен, то теперь она снисходила до возни в спортзале только с двумя-тремя старыми партнерами, в число которых входил и Сандерс. Да и внешне она тоже изменилась. Крепкое спортивное тело, грацией и силой которого Сандерс неоднократно любовался в спортивном зале, стало более женственным: исчезли, сгладились рельефные мышцы, однако ее реакции мог позавидовать любой полевой агент, и она и сейчас оставалась серьезным противником. Детей у них не было, и нерастраченные материнские чувства она перенесла на своих знакомых одиноких мужчин и на учеников мужа.
– Миссис Канингем? – пропел Сандерс, возникая возле ее столика в приемной шефа.
– Дик, боже мой! Как тебе удается так подкрадываться? – Улыбка Сюзи была такой лучезарной, что сразу стало ясно: она была неподдельно рада ему.
Она была одной из единиц среди сотрудников Конторы, которых затеянная Сандерсом мистификация не смогла бы переубедить ни при каких обстоятельствах. Ну да он не очень-то и пытался. Небольшой процент тех, кто все равно будет считать его «крутым парнем», был вполне допустим. Особенно если они будут, так сказать, из числа ветеранов. Остальные решат, что столь упорное нежелание «видеть реальность» вызвано не столько действительными возможностями Сандерса, сколько сконцентрированным в нем, как в точке фокуса, нежеланием ветеранов признавать, что все меняется и что они уже не столь круты, как раньше. Впрочем, с большинством подобных единиц так оно и было. Но с Сюзи было по-другому. Партнера по спаррингам, да еще столь опытного, как она, обмануть невозможно. Ну и ладно. В конце концов, это позволяло ему быть с Сюзи самим собой. Время от времени…
– Я же старый шпион, миссис Канингем!
– Прекрати обзывать меня миссис Канингем – я начинаю сразу чувствовать себя старухой. Как отдохнул? – В ее вопросе проскользнули нотки ревности, но это была уже не ревность одинокой женщины, а так, ее слабые отголоски.
– Синее море, белый песок, пальмы… Как всегда, все было прекрасно, – ответил Сандерс.
– Ну и конечно женщины, шикарное общество!
– Общество действительно было шикарное. – Сандерс вспомнил Семерякова и Ахмедзянова и улыбнулся. – А это тебе, чтобы не скучала и не думала, что я про тебя забыл. – Он протянул ей веточку орхидей с Сарториуса, купленную на «Золотой лагуне».
– Спасибо, – деликатно поблагодарила Сюзи, озадаченно рассматривая поникшие бутоны.
Сандерс внутренне усмехнулся. Да уж, подарить женщине, привычно ожидающей великолепного букета (он сам приучил ее к тому, что каждый раз, возвращаясь из отпуска, вручал ей роскошный букет из каких-то экзотических цветов), засохшую веточку…
– Тут есть небольшой секрет…
– Да? – Сюзи заинтересованно посмотрела на него.
– Достаточно сделать вот так… – Сандерс подул на веточку, и бутоны на глазах распустились, заиграв золотыми блестками.
Сюзи восхищенно ахнула:
– Ух ты… прелесть какая!
– Через пять минут они закроются, но ты всегда сможешь возродить их к жизни, и они будут снова свежи и прекрасны. Как Ирвин?
– Как всегда, тонет в своих формулах, – вздохнула Сюзи, – может и не есть, и не спать, лишь бы не мешали работать. Такая морока с этими учеными. – Она снова немного картинно вздохнула.
– Ну-ну, рядом с такой женой и не хотеть спать? – Сандерс сделал круглые глаза. – Кстати, насколько я знаю, выйдя замуж, все женщины начинают мечтать о детях.
– А у нас вместо этого десяток аспирантов, которых нужно довести до диссертации.
– Дорогая, – Сандерс склонился к ней и заговорщицки подмигнул, – но ведь все в твоих руках! В твоих крепких, надежных руках!
– Да-а?.. – задумчиво протянула Сюзи. – А это мысль. Спасибо, Дик, с меня три раунда на ринге.
– Прибереги силы для Ирвина, – усмехнулся Сандерс. – Шеф не сильно нервничал, когда я не отозвался на вызов?
– Не сказать, чтобы очень, но сегодня уже справлялся, не появился ли ты.
– Не знаешь, что за дело? – на всякий случай спросил Сандерс.
Обычно Сюзи даже если и знала, что ему предстоит, никогда не говорила об этом, но, похоже, операция с покупкой ранчо за время его отсутствия была обсуждена в Конторе не раз и не два, и, как он и рассчитывал, большинство уже списало его со счетов. Так что во взгляде Сюзи мелькнула жалость, и она внезапно смилостивилась.
– Кажется, что-то такое не совсем по нашему ведомству, – наморщив лоб, сказала она. – Но ты ведь не откажешься?
– Откажусь – сошлют в архив, а полевой агент должен умирать в поле на вольном ветру, а не в архиве, задыхаясь бумажной пылью! – провозгласил Сандерс. Это тоже было традицией Конторы. Несмотря ни на что, полевому агенту полагалось хорохориться до последнего и уходить со своего поста с апломбом и на чем свет стоит ругая «интриги завистников». – Доложи старику, что я здесь.
Сюзи сообщила по настольному коммуникатору, что агент Сандерс прибыл, и приглашающим жестом указала на дверь в кабинет шефа.
Кабинет не претерпел изменений за все время, что Сандерс работал в Конторе. О дубовом столе на массивных ножках по управлению ходили легенды: что в столешницу встроены плазмобои, что стол оборудован индивидуальными антигравами, чтобы вынести хозяина кабинета через автоматически распахивающуюся крышу в случае покушения. Да бог знает что еще приписывали обстановке кабинета и его хозяину, Уильяму Вилкинсону. Большинство слухов слухами и оставались, постепенно переходя в разряд легенд. Впрочем, насчет плазмобоев Сандерс не был уверен.
– Сандерс! – Старый Лис Вилкинсон чуть развернул кресло в сторону входной двери и слегка опустил подбородок, приветствуя агента. Сандерс знал, что это едва ли не наивысшие почести, которые шеф способен оказать посетителю своего кабинета. Большинство из них в лучшем случае удостаивались всего лишь движения левой бровью. – Рад видеть.
– Спасибо, сэр. – Сандерс склонил голову в ответном поклоне и быстро, но без суетливости опустился в кресло для посетителей напротив стола Вилкинсона.
Шеф кивнул, отвернулся и посмотрел в окно, по которому текли струйки дождя.
– Как отдохнул?
– Отлично, сэр.
– Тем лучше. А у нас тут, видишь, дожди, дожди…
Вилкинсон картинно вздохнул, вновь взглянул на Сандерса, приподнял правую бровь, затем опустил ее, и Дик слегка напрягся. Похоже, шеф собирается поручить ему нечто совершенно уж необычное. И это могло означать, что его игра в потерявшего кураж агента закончилась полным провалом. Впрочем, как и то, что она полностью удалась…
