Тимоти Зан - Задача на выживание
— Очень интересно, — произнес Джинзлер, глядя на дверь и прикидывая, удобно ли попросить о небольшой экскурсии. — А какие курсы вы преподаете?
— Все, что мы можем, конечно, — ответил Улиар и оглянулся на Эвлин и ее мать, молча шагавших позади Формби. — Вообще-то, это сфера деятельности инструктора Табори. Инструктор, не хотите рассказать об этом подробней?
— Конечно, при Разорении многие архивы были утрачены, — заговорила Розмари. — Уничтожены или погребены в обломках Д-1, где мы не смогли до них добраться. — Она махнула рукой на дверь, ведущую в классы. — Но Выжившие владели значительным объемом знаний и навыков, поэтому, как только смогли, открыли школу, чтобы учить детей всему необходимому. В младших классах мы преподаем историю, естествознание, галактические языки, политологию — обычный учебный план республиканской школы. На университетских курсах… конечно, это не настоящий университет… мы преподаем механику, электронику, высшую математику, основы астронавигации и управления кораблем плюс то, чго нам может понадобиться, когда мы наконец вырвемся отсюда и поселимся на настоящей планете.
— Ясно, — сказал Джинзлер. — А вы — профессиональный преподаватель?
Она пожала плечами.
— Это то, чем я занимаюсь сейчас, но моя специальность — метеорология и музыка. Хотя в последнем я не особенно сильна. — С улыбкой Розмари посмотрела на девочку. — У Эвлин это получается намного лучше. И, конечно, у нас много классов, где обучают техобслуживанию.
— Что особенно важно для нашего выживания, — мрачно добавил советник Таркоза, бросив на Розмари быстрый взгляд. Похоже, ее фраза насчет переселения с «Дальнего полета» на планету ему не слишком понравилась. — Даже при том, что многие из старых дроидов еще функционируют, на поддержание и ремонт этого корабля по-прежнему тратится огромное количество человеко-часов. Да и сами дроиды нуждаются в постоянном уходе. Джинзлер кивнул.
— А как насчет основных потребностей? — спросил он. — Еды, воды и энергии?
— К счастью, всего этого у нас в избытке, — ответил Улиар. — При Разорении сердечник-хранилище почти не пострадал, и мы успели запустить ядерные генераторы Д-5 и Д-6 раньше, чем выдохлись аварийные источники питания.
— Вы говорите так, словно были там, — заметил Формби.
Улиар удостоил чисса не слишком дружелюбной улыбкой.
— Да, я там был, — подтвердил он. — На самом деле, мне было двадцать два, когда ваши люди злобно набросились на нас, превратив наш корабль в груду обломков и убив едва ли не всех.
Джинзлеру потребовалась вся его выдержка, чтобы сохранить на лице спокойную мину. Благодаря вежливости Улиара и почти домашней атмосфере этого места он почти забыл о том, что тут когда-то случилось, и откровенное напоминание Улиара потрясло его сильней, нежели он мог ожидать.
— Да, — пробормотал Формби. — Хотя произошло это не по воле Девяти Правящих Семейств и чисского народа.
— Во всяком случае, это было волей существа с синей кожей и красными глазами, — отрезал Улиар. — И я вынужден заметить, что даже после всего этого, уже зная о том, что случилось, вы ждали много лет, прежде чем прилететь и посмотреть, что с нами стало. — Он пристально вгляделся в Формби. — Или это не первый ваш визит сюда? Может, вы все это время наблюдали за нами — просто для потехи?
— Вовсе нет, — ровным голосом ответил Формби. — Мы даже не знали, что ваше судно уцелело, — до самого последнего времени. И даже тогда у нас не было причин полагать, что кто-то тут выжил,
— Тогда почему вы прилетели? — возразил Улиар. — Или вас интересовал сам корабль? Какие-нибудь секреты Республики, которыми вы надеялись поживиться?
Он перевел немигающий взгляд на Джинзлера:
— Или это были вы и ваша так называемая Новая Республика? Может, это вас здесь что-то интересовало?
Джинзлер покачал головой.
— Мы прилетели единственно из желания увидеть место, где погибло столь много наших людей, — произнес он, стараясь подражать спокойному дипломатическому тону Формби.
— И почтить память тех, кто пожертвовал жизнью, защищая наш народ, — добавил из задних рядов Беаш.
— Совершенно верно, — подтвердил Джинзлер. — Никто тут не хочет у вас ничего забирать.
Улиар холодно улыбнулся:
— Ну разумеется.
Его улыбка тут же исчезла.
— По крайней мере, я уверен, что вы не ожидали наткнуться здесь на кого-то, кто все еще помнит, — сказал он. — Видите ли, посол Джинзлер, мне знакома ваша фамилия. Я знал еще одного Джинзлера — ту, кто бросил нас в минуту величайшей опасности. Кем она приходилась вам— родственником? Сестрой? Кузиной?
— Она была моей сестрой, — ответил Джинзлер, глядя на него с недоверием Лорана бросила этих людей в минуту опасности? Нет… наверно, тут какая-то ошибка.
— Вашей сестрой, — повторил Улиар еще более мрачным голосом. — Горячо любимой, разумеется, — иначе вы не отправились бы в такую даль, дабы почтить ее память. — Он с вызовом скрестил руки на груди. — Что ж, а мы тут не чтим ее память, посол Вы все еще рветесь нам помочь?
Джинзлер осторожно вдохнул
— Она не была любимой, — сказал он, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — По крайней мере, мной.
С вежливым скептицизмом Улиар вскинул брови:
— Нет?
— Нет. — Джинзлер посмотрел ему прямо в глаза. — На самом деле, я ее ненавидел.
Это заявление, похоже, застало Улиара врасплох. Он моргнул, затем нахмурился, открыл рот, снова его закрыл.
— Конечно, ненавидели, — наконец выдавил он — явно просто для того, чтобы сказать хоть что-то. Улиар вглядывался в Джинзлера еще с минуту, затем решительно повернулся к Формби. — И все же факт тот, что атаковали нас именно ваши люди, — произнес он, очевидно пытаясь развить предыдущую тираду. — Ну, и что вы и эти Девять Правящих Семейств намерены делать по этому поводу? Формби открыл рот…
— Я хотел бы взглянуть на школу, — вмешался Джинзлер, вдруг устав от Улиара и его речей. — Всего лишь пару минут, если вы не против.
Кажется, Улиар опять растерялся. В нерешительности он уставился на Джинзлера, затем кивнул.
— Разумеется, — сказал он. — Инструктор Табори, вы не откажетесь проводить посла?
— Э… конечно, — ответила та, странно сморщив лицо. Очевидно, замечание Джинзлера насчет его сестры сильно озадачило и ее тоже. — Прошу за мной, посол.
Повернувшись, Розмари вместе с дочкой направилась к двери. Джинзлер последовал за ними, с трудом различая что-то за кружившими вокруг него видениями и воспоминаниями…
— Вот тут — второй класс.
Джинзлер пару раз моргнул, прогоняя видения, и обнаружил, что стоит в комнате с низким потолком, оборудованной примерно дюжиной маленьких парт, поставленных в круг. В центре круга находился голографический проектор, демонстрировавший дерево, под которым устроились три зверюги разных видов. Сидевшие за партами дети — на вид лет четырех-пяти — усердно чертили в деках, а снаружи круга расхаживала молодая женщина, молча наблюдая за их работой.
— Понимаю, — сказал Джинзлер, пытаясь пробудить в себе искренний интерес к этому процессу. — Класс рисования?
— Рисование плюс основы зоологии и ботаники, — ответила Розмари. — Насколько возможно, мы комбинируем предметы и уроки… Третий класс дальше.
Сквозь арочный проем она провела гостя в другую комнату, где стояли парты покрупней, но не было ни школьников, ни учителей.
— Нехватка третьеклашек? — спросил Джинзлер.
— Вероятно, у них практика, — сказала Розмари и, подойдя к письменному столу, задвинутому в угол, заглянула в лежавшую на нем деку. — Да, сегодня они внизу, в детской, учатся ухаживать за младенцами.
— Веселое занятие, — заметил Джинзлер. — Вы сказали «внизу»? Я думал, что мы на самой нижней палубе.
— Ясли находятся на Шестом — следующем дредноуте, расположенном под нами, — пояснил голос Прессора. Обернувшись, Джинзлер с некоторым удивлением обнаружил, что Страж последовал за ними. Погрузившись в воспоминания, он даже не заметил этого. — Внизу радиация слабее, поэтому там держат всех беременных, а также женщин, чьим детям еще не исполнилось три года.
— И их семьи, разумеется, — добавила Розмари. — Мы бы все туда перебрались, но после того боя там осталось слишком мало мест, где можно жить. А кроме того, директор Улиар не хочет, чтоб мы селились слишком близко к…
— Розмари! — резко перебил Прессор. Розмари вспыхнула:
— Прошу прощения.
— Прошу прощения за что? — спросил Джинзлер.
— Так вы вправду хотели взглянуть на школу? — спросил Прессор. — Или это был лишь повод, чтобы убраться от Улиара и его тирад?
Джинзлер помедлил, вглядываясь в Прессора. У того был жесткий взгляд, а лицо казалось высеченным из светлого камня. Пожалуй, не стоит врать этому человеку, решил он вдруг.
