Василий Баранов - Флибустьерское синее море
— Готовы к бою?
— Так точно, капитан, — за всех ответил Колин.
— Если я, — начал капитан, — если в чем-то был виноват, простите меня. Я ни о чем не жалею.
— Мы не подведем тебя, капитан, — сказал Брин.
— А ты, Дэн, готов?
— Капитан, я сейчас надену чистую рубаху. И буду готов к бою.
Передо мной откроют двери рая.
Сегодня чистую рубаху я надел.
Земля, тебя я покидаю.
Я прожил жизнь, как я того хотел.
Соленый ветер людям оставляю,
Дожди и солнце между облаков.
И пусть пока еще не знаю,
Как буду жить я без земных оков.
Данька улыбался.
— Мы одержим победу, капитан. Я в это верю. Сон у меня был вещий.
— По местам, — приказал капитан.
Корабли сближаются. Свен не стал уходить от испанцев. Капитан надеялся на маневренность своих кораблей. Он ринулся им навстречу. Они были еще далеко, пушки испанцев не могли их достать. Корабли Свена развернулись бортами к противнику. В пушки пиратов был заложен двойной заряд пороха. Залп! Полетели ядра. Отличный выстрел. Испанский корабль носом загребает воду. На другом обрушилась мачта. Еще один получил пробоину в борту. На флагмане подняли синий флаг. Дэн был на грот мачте. Вцепился рукой в грот-бом- брамсель стеньгу. За пазухой были сигнальные флаги. Он следил за взмахом руки Свена. Ниже, на грот марсе стоял Сайрус. Он дублировал указания капитана. Дэн висел очень высоко, мог не увидеть. Но и с этой высоты видел, одно из вражеских ядер влетело на опердек, верхнюю орудийную палубы. Если канониры не справятся, может рвануть порох. Корабли Свена развернулись и стали уходить, а те преследовали пиратов. Новый сигнал с борта "Скитальца". Дэн выбросил красный флаг. Корабли развернулись. "Скиталец" сделал такой резкий поворот, что почти лег на бок. Стеньга, верхняя часть мачты, на которой висел Дэн, шла над самой волной. Данька чуть не сорвался в воду. "Скиталец" начал выправляться. Заговорили его пушки. Еще несколько вражеских кораблей выведены из строя. Пираты идут на сближение. Дэн выбросил белый флаг. Приказ идти на абордаж. Быстреее на палубу, Данька будет в этом бою. Зазвенели абордажные крючья. Капитан, боцман Брин, Брайан и Дэн бросились на палубу чужого корабля. За ними другие ребята. Бой, яростный бой. Крики ненависти и боли. Смерть. Даня рассчитывает каждое движение. Это не прежнее безрассудство, это прекрасный танец смерти. Он пустил в ход метательные ножи. Его удары точны. Они одолеют противника. Топор испанского матроса прошел рядом с плечом Даньки. Еще чуть-чуть, отрубили бы руку. Дэн поскользнулся в луже крови, удержал равновесие. Перепрыгнул через труп, оказался за спиной испанца. В развороте возил шпагу в лопатку врага. Следующий громила с боку. Дэн поднырнул под его руку и левой рукой воткнул кинжал в тело противника. Оттолкнул падающее тело и впервые в жизни выругался по-русски. Но вот бой смолк. Они одержали победу. Рубашка, брюки и лицо Даньки в крови. Чужая кровь. Раненых перенесли на корабли. Испанские суда капитан приказал сжечь. Испанцев было почти втрое больше. Дэн помог раненному Брайану перебраться на родной корабль. Увел в каюту капитана. Быстро перевязал. Сбросил с себя рубашку, этой тряпицей обтер себя. Надо успеть приготовить воду для капитана. Он придет, будет умываться. Свен вошел в свою каюту. Снял рубашку, скомкал и бросил в угол. Дэн готов полить ему на руки воду. Капитан вытер лицо и грудь. Посмотрел на Брайана, сидевшего на диване.
— Живой, ОТул?
— В порядке, капитан. — Рыжий черт улыбнулся. — Ты их одолел, Свен.
— Не я, это вы. — Свен надевал чистую рубашку.
— Ты, Свен. Без тебя они бы нас пустили на дно.
Капитан не стал спорить с плотником.
— Свен, — Данька припомнил старые времена, — как насчет урока фехтования после боя. Традицию надо вернуть.
— Загонять хочешь старика?
— Нет. Мне есть еще чему у тебя проучиться, мой капитан.
— К бою, парень. — Капитан взял шпагу и встал в боевую стойку. Они праздновали свою победу.
Он пойдут на один из необитаемых островов, что бы починить свои корабли, подлечить раненых. Погибших было немного. Каболки сшили последние рубашки для погибших. Матросы провели скорбный обряд. Тела зашитые в белую ткань, положили на палубу. Матросы выстроились, что бы проводить своих товарищей в последний путь. Капитан преклонил колено.
— Простите, парни, я не уберег вас. Пусть море примет ваши тела, а небо ваши души.
Потом погибших товарищей бережно опустили в волны. Меняли бинты раненым. Среди них был и Брайан. Им занялся Данька.
— Так, ОТул. Я все тебе припомню. Вспомню, как ты во мне ковырял раскаленным ножом. Потом зашивал меня иголкой. Поверь, я достану нож и начну ковырять.
Брайан посмеивался.
— Где ковырять? Тут нечего вытаскивать. Легкие царапины. Замотай тряпкой, и будет с меня.
— Нет, дай иголку. Без иголки я не согласен.
— Дэн, ты совсем озверел.
— Брайан, это такой шанс отплатить тебе за все. Дай иголочкой кольнуть.
— Не дам я тебе иголку. Ты шить не умеешь. Заматывай!
Даня смочил тряпки ромом, обработал раны. Забинтовал. Раны были легкие. Брайан ходил по палубе и напевал песенки. Флот достиг необитаемого острова. Они пробрались через рифы. Бросили якоря. Высадились на берег. Отличный песчаный берег маленького островка. Только сейчас матросы осознали, что они на суше, они одержали победу. Шальная радость охватила их всех. Брайан кричал:
— Парни, мы одолели испанцев.
Боцман Брин, как ребенок, хотел дурачится.
— Капитану слава! — Орал он. — Слава Свену! Качать его!
Капитана подхватили на руки и стали подбрасывать в воздух. Качали долго. Он пытался остановить это, но не смог. Наконец, его поставили на землю. Ребята были довольны. Тут Колин подлил масла в огонь.
— Слава повелителю Карибского моря! Слава!
Капитан озирался, ища, куда бы сбежать. Эти весельчаки схватят его и начнут опять качать. Матросы прикатили пустую бочку и усадили капитана на нее, словно на трон. Весельчак Брайан преклонил колено.
— Государь, наш повелитель, что вы прикажете своему лорду, Брайану ОТулу?
Все веселились. Они провозгласили капитана своим повелителем, королем, императором Карибского моря. Позже разожгли костры. Устроили праздник. Помянули своих друзей, которых потеряли в этом бою. Выпили немного рома. Данька впервые сделал два глотка этого обжигающего напитка. Утром все принялись за работу. Надо было ремонтировать корабли, латать дыры. Зашивать паруса. Работал все. Раненые тоже нашли себе дело. Они отыскали голубую ткань. Сделали полотнища и мастерили знамена. Голубой цвет, цвет этого неба и моря или голубая кровь их короля и повелителя. Из белой ткани они вырезали лебедя и корону. Это они нашивали на свои знамена. У них свое знамя, новое, какого еще не видели эти моря.
Часть 18
На острове они работал до позднего вечера. Потом засиживались у костров. Вставали рано, чуть свет. Просто так исчезнуть на какое-то время Дэн не мог. Не мог же он оставить этих парней, когда они восстанавливают корабли. Понимал, мать волнуется. Ремонт закончен, флот Свена вышел в море. Они покинули этот маленький зеленый клочок земли. Если смотреть на карту, крохотная точка среди волн. Даня про себя назвал этот остров Баунти. Они пересидели на острове штиль, который предсказывал боцман Брин, и небольшой шторм. Сейчас они шли домой, шли победителями. Во главе с капитаном они одолели мощь Испании. Было чем гордиться. Парни называли Свена не иначе, как мой император. Даня думал, это такая игра. Пусть тешатся. Капитан тоже думал, дети резвятся. Он говорил сыну:
— Господи, когда им надоест это? Придумали, император.
Но вышли они в море уже не под флагом Веселого Роджера. Новые знамена с белым коронованным лебедем. Что-то в одночасье произошло с этими ребятами. Они держались по-другому. Дисциплина на корабле стала жестче. Ее установили сами матросы. Они ревностно следили за чистотой на корабле и за своим внешним видом. Они больше не разбойники, не пираты, они — подданные его величества императора. Они превращались в регулярную армию. В осанке и взгляде этих парней появилась особая гордость, словно произошел перелом в сознании. У них появилась цель, они были связаны ей. Они могли гордиться собой. Все сокровища теперь не имели для них никакого смысла. В них росло чувство единства, необыкновенного братства. Данька шел по палубе, проверял порядок. Все отлично. Брин и старпом Колин теперь держались как-то особо. И они подходили к капитану, как к императору, стараясь на людях показать, как они уважают своего повелителя. Только в каюте капитана, оставаясь с ним один на один, они позволяли себе проявлять простые дружеские чувства. Обычную сердечность. Сол идет совсем не так, как раньше. Совсем недавно этот парень разгуливал по палубе, засунув руки в карманы. На всех поглядывал свысока. Сейчас просто не узнать.
