Антон Текшин - День Десантника
— Стоп! Всем экипажам — открывать огонь на поражение по своему усмотрению! Двигаться по направлению поселка…
— Фролов, что там у тебя? — зажужжал в динамике знакомый голос. Отец-командир дорогой, проснулся, голубь ясный! Интересно, он в одном из трех БТРов нашего второго взвода, или так и остался под прикрытием брони модуля?
— Вижу наступающего вверх по склону противника, товарищ капитан! — передал я, всматриваясь в черную полосу, что приближалась к БТРу. — Вступаю в бой! Артем, давай вниз!
Черная полоса приблизилась уже настолько, что стало возможным разобрать частицы, ее составляющие. Больше всего это напоминало многочисленные кусты перекати-поля, вопреки всем законам физики и направлению ветра двигающиеся вверх по довольно крутому — градусов сорок! — склону холма. Каждый куст был всего около полуметра в диаметре, но их количество подавляло: словно весь склон захлестнула черная волна катящихся и подпрыгивающих ветвистых шаров.
Что-то сказал и перекрестился на свои иконы Фикус, тронул БТР вниз по склону…
«Что такое перекати-поле? — вспомнил я детскую загадку. — Это скелеты умерших колобков!»
И тут загрохотал башенный пулемет, выбивая все посторонние мысли из моей головы.
Очередь из ПКТМа буквально взорвала передний край захлестывающей нас волны. Во все стороны полетели черные ошметки, пули рвали перекати-поля на куски, но черная волна не останавливала своего подпрыгивающего бега. Подстреленные «скелеты колобков» тут же сменялись новыми, ошметки летели, и я вдруг подумал, что не зря ли я приказал открыть огонь, если можно было бы просто давить их колесами БТРа?
Не зря.
Когда я уж было отдал приказ прекратить стрельбу, за мой рукав потянул Юра и ткнул пальцем на монитор, показывающий местность по левому борту. Наверное, это был бронетранспортер сержанта Довбни — по крайней мере, раньше он двигался слева от меня. Скорее всего, Довбня приказал прекратить огонь, что собирался сделать и я, и вот теперь его БТР представлял движущуюся по склону шевелящуюся черную кучу: перекати-поля облепили его полностью, не оставляя открытым даже сантиметра брони.
— Довбня, ты как? — спросил я у Сергея, впрочем мало волнуясь: БТР сотой серии — надежная машина.
— Порядок, Фрол! — пропыхтел динамик голосом Довбни. — Правда, облепили, как осы — банку с медом…
— Как мухи — дерьмо! — хохотнул над моим ухом Ковальский.
— Ковальский, разговоры!
Я прикрикнул на Юрца, а сам недоуменно смотрел, как гигантская живая куча, накрывшая БТР Довбни, постепенно замедляет свое движение. Что-то блеснуло из переплетения черных ветвей-щупалец… стреляют из люков?
— Коробки! — Довбня почти визжал. — Не открывайте люков! Никаких щелей! — они пролазят внутрь!!!
Грохот выстрелов, перегрузивший радиоаппаратуру до острого треска, оглушил меня. И как динамик не сгорел от такой громкости?! Неужели кто-то в экипаже Довбни догадался стрелять внутри БТРа? Идиоты, блин!!!
Кишащая черная куча совсем остановилась. Какое-то время она держалась, но затем схлынула, оставив после себя неподвижный БТР. Неужели этим черным тварям оказалось достаточно щели, чтобы проникнуть внутрь?
Что-то темное замелькало на обзорных мониторах. В паузах между грохотом пулемета стало слышно глухой шум, словно крупный дождь лупил по броне. Чертыхнулся Ковальский… Похоже, что и нас захлестнула волна кустообразных тварей.
— Не открывать люки! — рявкнул я в эфир. И уже в свой салон: — Слышали?!
Двигатель взревел форсажем. Я понял, что Фикус делал попытку оторваться от все более облепливающих БТР перекати-полей при помощи скорости. Не получилось.
— Тормози! — приказал я Артему. — Только не опрокинь нас на склоне!
— Товарищ старший лейтенант! — укоризненно вскрикнул Фикус. — Когда я вас опрокидывал?!
— Четверть, здесь Фрол, у тебя огнемет на борту, — проговорил я в эфир — припали мою броню, но не сильно. Колеса не спали!
— Сейчас сделаю, — с готовностью отозвался Кирия, командир БТРа под номером 025, — только ты не дергайся, командир!
Я представил, как огненный язык облизывает черную кучу, прикрывающую мой БТР, как катятся вниз по склону сгорающие «скелеты колобков»…
Огнемет сделал свою работу: командирский перископ, триплексы водителя и камеры обзора хоть и потемнели немного, но зато полностью очистились от закрывавших их черных тел. Фикус снова притопил педаль газа, и бронетранспортер с ревом скатился до окраины разрушенного городка. Когда-то здесь жило несколько сотен переселенцев с Земли. Теперь же здесь горело все, что только могло гореть. Почва была густо усеяна трупами различных тварей, начиная от уже знакомых мне «перекати-поле» до совершенно непонятных грузных туш, разбросавших по сторонам толстые шипастые щупальца. Так вот кого я принял за коров, когда рассматривал лощину камерами беспилотника! Иногда под очередной тварью можно было рассмотреть часть человеческого тела, ногу в форменном ботинке, каску… Отовсюду валили столбы черного и белого дыма, иногда сводя видимость на нет.
— Ка-артина! — процедил Ковальский. — И хрен поймешь, что тут происходило!
Фикус вел БТР через завалы, немилосердно перемалывая восемью колесами как туши тварей, так и чадящие остатки хрупких стен. Стрелок перестал расходовать боезапас, и стали слышны звуки движения. Под днищем трещало, скрипело… что-то лопалось… и я непроизвольно передергивал плечами, отгоняя видение раздавленной протектором грудной клетки.
Война… когда я к тебе привыкну, война? Несмотря на то, что я работник твоих полей, ты все равно каждый раз отталкиваешь меня своим обнаженным бесстыдством смерти. Говорят, что мертвые сраму не имут. А я все-таки не хотел бы, чтоб мое мертвое тело переехал бронетранспортер или размазал в грязь стальными траками тяжелый танк. Не по душе мне это как-то.
«А если смерть тебе не по душе, то почему ты выбрал такую профессию, наемник? Ведь если кто-то сеет гибельные семена, то он не должен удивляться, когда придет время собирать созревший урожай».
Вот так-то…
Как можно защищаться на суде, если обвинитель — ты сам? Если ты знаешь, что во всех вариантах развития событий результатом будет смерть? Причем неважно: твоя или — кого-то другого… Я сделал этот выбор, когда подписал контракт, и теперь вынужден расхлебывать кашу, которую помог заваривать. Кто-то другой может сказать: «Человек не виноват, виновата Система!» И что? Значит, человек виноват в том, что стал частью этой системы, что завертелся маленькой шестереночкой, передавая крутящий момент дальше…
В формированьи общих масс
Корявой формой ложных мнений
Я в дырку выпал как-то раз,
То ли от боли, то ль от лени…
Прав был тот, кто написал эти стихи, тысячу раз прав! Ведь мог не пойти, мог отказаться, когда предложили влиться в ряды доблестных Наемников Архипелага! Ведь мог освоить какую-то другую профессию, перебиться, переждать трудное время… Не переждал — пошел заниматься тем, чему был научен еще там, на Земле. Теперь Земля далеко, а я вот уже как девять месяцев мотаюсь по планетам Архипелага, потом и кровью отрабатывая свои деньги.
Архипелаг…
И счастье, и боль человечества…
Когда очередная совместная Русско-американская лунная экспедиция обнаружила неизвестный объект на обратной стороне неизменного спутника Земли, никто так и не смог дать удобоваримого заключения о том, кто же оставил этот объект на Луне и каким образом осуществляются процессы внутри него. Оригинальное название ему тоже затруднились придумать, поэтому нарекли объект попросту — «Комбинатом», чтобы хоть как-то отобразить его сущность. В принципе, название было правильным: Комбинат работал и выпускал продукцию. Вернее сказать — он ее выращивал, используя ресурсы лунных недр. А вот интрига заключалась в том, что продукцией были межзвездные корабли. Причем — адаптированные под использование человеком. Целое море было утыкано шахтами с мирно спящими модулями. Это пытались скрыть. Это сделали сверхсекретной информацией. Это все равно просочилось в Интернет и замелькало роликами на Ютубе.
Весь мир буквально встал на уши, когда команда исследователей умудрилась запустить программу одного из модулей и растворилась в космосе. Нет, они не пропали — они вернулись через несколько месяцев и сообщили потрясенному миру о том, что нашли Архипелаг: целую плеяду пригодных для жизни планет. Непонятно, что связывало между собой прыжками эти планеты, кроме прыжков межзвездного корабля, который, в конце концов, вернулся на старушку-Луну, словно отработав экскурсионную программу. После этого еще несколько умельцев посадили один из космических модулей на Землю, чем свели на нет многочисленные разработки авиакосмической отрасли: зачем что-то разрабатывать, если уже есть готовые корабли? Все мало-мальски развитые страны кинулись выполнять космические программы, направленные на захват и передел планет, в кратчайшие сроки обучались группы космонавтов-исследователей, водружались флаги, провозглашались колонии, республики, штаты… Человечество охватил ажиотаж, сравнимый разве что с открытием Колумбом и Веспуччи Нового Света.
