Сергей Недоруб - Новая Зона. Вертикаль власти
Однако Борланд не знал, где находится эта комната. Зато знал напуганный парень.
— К тебе адвокат, — сурово сказал Борланд, беря парня под локоть. — Хоть ты и не заслуживал. Наручники надо?
Парень замотал головой.
— Сам пойдешь?
— Да.
— Тогда топай. Шаг вправо или влево — расстрел. Прыжок — попытка улететь. Двинул!
Заключенный поспешно направился по коридору, не догадываясь, что сам указывает охраннику дорогу, а не наоборот. Вероятно, по этому принципу в Зоне и работала система отмычек. Берется необстрелянный воробей и отсылается в самое пекло, думая, что товарищи за спиной подстрахуют. Как правило, они умирали раньше, чем успевали понять свою ошибку. Борланд никогда не работал с отмычками и считал это непристойным, постыдным делом. Хотя в этом плане мало кто разделял его мысли.
По пути мимо них пробежал таджик с ведром, половой тряпкой и шваброй. Борланд позволил ему пройти, посмотрев в сторону, из которой тот пришел, и таджик ускорил шаг. Наверняка хреново помыл, потому и боится, что к нему прицепятся. Корпоративная этика, помноженная на дедовщину, зачастую получала весьма причудливое воплощение.
Парень дошел до двери, напоминающей вход в школьный класс. По ту сторону наверняка все сделано из прочной стали, но заключенным некуда бежать из комнаты для встреч, кроме как обратно в коридор. Отсюда и экономия на материалах. Оставался вопрос: каким образом адвокат добивается вывода подзащитного из камеры? По логике, он должен был попросить человека из администрации оформить бумаги, затем за заключенным должны сходить и привести. Борланд не видел, чтобы кто-нибудь шел ему навстречу. Быть может, бумажная волокита немного затянулась…
— Жди здесь, — приказал он парню, открывая дверь. — Не двигаться, а то шкуру спущу.
Тот испуганно закивал, и Борланд понял, что он так и сделает. Если надо, будет стоять, пока ноги не отвалятся. Сталкер открыл дверь и зашел внутрь, закрыв за собой дверь.
Он сразу понял, что попал, куда нужно. Узкая комната, разделенная поровну перегородкой с толстым стеклом. И там, и здесь — по одному креслу. Телефонных трубок не видно.
С той стороны сидел молодой человек в сером костюме и черном галстуке, поглаживая крышку запертого «дипломата». Завидев Борланда, он с удивлением уставился на него.
Сталкер удивился не меньше. Связной Клинча имел к адвокатам столь же малое отношение, как он сам — к заключенным Орловского централа.
Потому что Борланд очень хорошо знал пришедшего к нему человека.
Это был Уотсон.
Глава 8
Уотсон смотрел на Борланда сквозь стекло, которое, казалось, не пропускало не только пули, но и солидную часть эмоций. С одной стороны на другую проходил только звук, передаваемый через придавленный заклепками динамик. Было сложно избавиться от стойкого ощущения грязной привокзальной кассы.
— Ты не похож на адвоката, — заметил Борланд.
— Они никогда на себя не похожи, как и преступники, — невозмутимо ответил Уотсон.
— Что ты делаешь тут?
— Неуместный вопрос. Ты кого ожидал здесь увидеть?
Борланд все еще надеялся, что это глупая шутка, нелепое совпадение. Не мог Уотсон оказаться тем, кто должен принять сообщение от Клинча напрямую или через его человека. Разве что он тут находился по совсем другому вопросу. Но в это верилось еще меньше.
— Тебе следовало отправить кого-то из охраны в семнадцатую камеру, — сказал сталкер. — Я должен был появиться здесь как заключенный.
— Я пока не успел. Обдумывал, стоит ли вообще беседовать с посланником от Кунченко.
— Ты знаешь, зачем я здесь? Почему на этом уровне тюрьмы?
— Вероятно, ты сам себя сюда посадил. Объясняется твоими аналогичными действиями в прошлом. Причем по любому поводу. Ты себя сажаешь в яму раз за разом.
— Прекрати, — потребовал Борланд. — У нас нет времени.
— На что? — спросил Уотсон, усаживаясь поудобнее. — Я здесь твой адвокат и сам решаю, сколько времени нам нужно. Если хочешь, просидим тут до утра. Ты уже знаком, думаю, с распорядками этого места. Тут на закон смотрят сквозь пальцы, но осторожно относятся к ответственным лицам, приходящим снаружи.
— Настолько осторожно, что впускают любого придурка, который назовется адвокатом?
— Они не выпускают придурков, которые назвались заключенными. Это главное. Остальное — ловкость рук и никакого мошенничества. Хотя нет, некоторое мошенничество было. С моими бумагами.
Борланд осмотрел комнату.
— Нас что, не слушают? — спросил он.
— Нет. У них на это попросту нет ни людей, ни цифрового оборудования. А аналоговое час назад кто-то испортил. Вот совпадение, правда?
— Я все еще не могу поверить, что ты тот самый человек, с которым я должен был встретиться.
— Не поверишь, но я испытываю те же чувства, — сказал Уотсон. — Когда я увидел тебя, то решил, что передо мной реалистичная голограмма.
— Так и есть, — ответил Борланд. — Только я двухмерный пререндер. На реалтайм фулскрин не хватило бюджета и аналоговых мощностей. Настоящий Борланд летит в криокапсуле на Венеру.
— Ясно, — вздохнул Уотсон. — Вот теперь я поверил, что передо мной в самом деле ты.
— Да, печально.
— Значит, тебе удалось выйти на Кунченко.
— Вернее будет сказать, что он сам на меня вышел, — поправил Борланд. — А я всего лишь не препятствовал этому.
— Забавно. Раньше ты всегда старался казаться хозяином положения, даже если им не был. А теперь, напротив, корчишь из себя пешку.
— Пешка — это всего лишь уставший офицер.
— В твоем случае это явно дохлый конь.
— Ладно. — Борланд постучал по стеклу. — Что делать будем?
— Не советую этого делать, — заметил Уотсон. — Стекло на сигнализации.
— Откуда ты все знаешь?
— Почитал на сайтах. Полезная вещь.
— И никакого мошенничества. Я понял.
Уотсон помолчал. Борланд не мог понять, то ли парень тянет время, то ли ему нечего сказать.
— Что, вопросики на языке вертятся? — спросил Борланд. — У меня вот всего один.
— Давай я придумаю ответ, прежде чем ты задашь вопрос.
— Давай лучше ты не будешь умничать. Ты мой адвокат, я тебе плачу не за это.
— Что-то я не вижу денег.
— Думаю, у тебя сейчас денег достаточно, — предположил Борланд. — Позволь, я угадаю. Тебе платит Клинч за услуги разного непонятного характера. Еще ты подворовываешь артефакты и торгуешь ими на стороне. Ты ввязался в незнакомый и очень неудобный бизнес, чтобы удовлетворить давние амбиции. Сейчас ты напуган, растерян и пытаешься спрятать свою неуверенность за цинизмом. Видать, в твоих интернетах не написано, что он никогда не приводил ни к чему хорошему. И сохранению здоровья точно не способствует.
