Олег Кулагин - Московский лабиринт
– Чем вы лучше? – отчаянно пытаюсь затормозить падение.
– Лучше. Мы с тобой – лучше. Мы способны уничтожить хаос. Человеку, обычному человеку, надо так мало. И никогда, во все времена, ему этого не давали. Мы дадим. Ты ведь стремишься к этому не меньше меня, Таня. Ты мечтала об этом. Счастливые люди на светлых улицах, надежда и любовь в сердце…
– Американцы не позволят…
– Разве им не хочется счастья? Обычные люди везде одинаковы. А врагов мы уничтожим. Продажные правительства, уголовники… Ничего не будет. Только единое человечество. Без границ, без страха и лжи. Без боли.
Дно воронки совсем близко. Со дна веет холодом. Или мне кажется?… Он говорит правду, я знаю. Надо согласиться. Расслабиться и упасть…
– Нет!
Не слышу собственного крика. Будто тьма пружинит, не пропуская слова наружу.
– Зачем бороться… – мерно гудит в ушах. – Счастье для всех – ты сама этого хотела, Таня.
Я должна его остановить. Я могу остановить. Нащупать отростки паутины и рвануть… Я ведь умею.
Чувствую Силу. Но не вижу, ничего не вижу, кроме его пристальных, немигающих глаз… Я не сдамся!
Будто молния вспыхивает внутри. И я понимаю, что перестала падать! Тьма вокруг начинает сереть.
– Ты устала, Таня… – голос звучит глуше.
Я знаю, откуда его Сила! Из моей слабости, из моего страха. Да ведь его нет здесь! В комнате – только призрак, проекция кошмаров. Они дотянулись до моих снов и вошли внутрь, как через врата. И они бы ничего не смогли, если бы я не поддалась.
– Сгинь, тварь. – Страх почти исчез, лишь ненависть теплится жгучим осадком.
В комнате уже совсем светло. Лампочка кажется ослепительной. Только чёрная тень у моих ног. Тень Старика. Разве призраки отбрасывают тени?
Он вдруг поднимает руку. В руке пистолет. Чёрный зрачок ствола вспыхивает красным огоньком. И кусочек металла летит в мою сторону. Пуля. Настоящая.
Уворачиваюсь. Автоматическим движением вскидываю «стечкин» и жму спусковой крючок. Но разве это повредит привидению?
Михалыч улыбается. Он даже не пытается уклониться. И я вдруг вижу, отчётливо, как в фотовспышке – через тающий полупрозрачный силуэт Старика проступает совсем другое… Плотная высокая фигура, растерянные глаза… Грэй! Он ещё не понял, что убит. Через долю секунды моя пуля пробьёт его сердце…
Я не успею! Воздух – вязкий, словно застывающий клей. Так тяжело продираться через него… И нечем дышать… А кусочек металла уже рядом с Грэем, я точно знаю место на широкой груди доктора, куда он войдёт… Почти выбиваюсь из сил и всё равно двигаюсь не больше, чем муха в куске янтаря… Я не смогу что-то изменить.
Закрываю глаза. Последний, отчаянный рывок… Пистолет вываливается из руки. Воздух превращается в обжигающую смолу… Я стискиваю зубы. И будто что-то лопается. будто расходится стена, пропуская меня вперёд…
Один шаг через темноту. Яркий свет.
Зрачки Грэя совсем рядом. Застывшие зрачки живой статуи. Ещё живой. Я обогнала смерть. Но нельзя просто отодвинуть его в сторону. Человеческое тело не выдержит, сломается, как фигурка из папье-маше.
Тупая боль под левой лопаткой. Пуля начинает входить в мою плоть. Если я отшатнусь, она скользнёт по спине, выдирая кусок мяса, но почти не изменит траектории и всё равно попадёт в Грэя. Я должна стоять неподвижно…
Это нелегко. Будто тупая дрель врезается в тебя, перемалывая кости… Солёный привкус во рту… Это от прокушенных губ.
Терпи… Терпи… Ты всё точно рассчитала. Даже если пуля пройдёт навылет. Грэя она заденет лишь по касательной. Нельзя дёргаться, уже нельзя… Иначе пуля перемелет в кашу твои внутренности.
Но как выдержать эту боль…
Глава 12
Очнулась я на чём-то мягком. Потом это мягкое зашевелилось подо мной. Я открыла глаза.
– Таня, я, конечно, не возражаю, – сказал Грэй, пытаясь из-под меня выбраться. – Но как-то это неожиданно… И чёрт возьми, что здесь происходит!
– Ты цел?
– Цел. А ты… Слушай, ты же вся в крови!
– Это пройдёт. – Я осторожно отползла в сторону.
Доктор сел на полу и с изумлением вытаращился на СР-2 в своей руке. Побледнел. Первый раз я видела, как он бледнеет. И уставился на меня почти с ужасом:
– Таня… Это что… это я… тебя?
– Нет. Ты ни при чём… Я сама. Сама во всём виновата.
Он уронил пистолет. Торопливо поднял и положил на кровать. Несколько мгновений смотрел перед собой в стену. Будто пытался что-то вспомнить… Потом спохватился, оборачиваясь ко мне:
– Ноги чувствуешь?
– Да.
Он опустился рядом на колени, порылся в карманах штанов и достал перочинный ножик. Кажется, собирался разрезать мою куртку.
– Не порть вещь, Грэй.
– Я должен осмотреть рану.
– Нечего там смотреть. – Морщась, я перевернулась на спину. – Скоро буду в порядке.
По коридору кто-то крался. Правда, до ниндзя ему было явно далеко. Отчётливо слышалось звяканье металла о металл. Терзаться сомнениями не пришлось.
– Артём! – позвала я.
Донеслось озадаченное сопение, и на пороге возник физик. В цветастых семейных трусах и бронежилете на голое тело. Незабываемый прикид. Сам Шварц-Терминатор умер бы от зависти. В руках у Артёма был короткоствольный «калаш», а у пояса, звякая при каждом шаге, болталась пара осколочных гранат.
– Это вы стреляли? – насупился физик.
– Самое интересное ты уже пропустил, – чуть улыбнулась я. – А вообще, ребята, нам надо срочно отсюда сваливать.
– Почему? – вскинул брови Артём.
– Здесь нас найдут.
– Как ты можешь знать? – удивился физик.
– Могу, Артёмчик… Это ведь я указала им дорогу.
Он молча, непонимающе заморгал. А доктор кашлянул:
– Надо обождать. Чингиз вот-вот должен вернуться…
Проклятие! Я попыталась встать и застонала от боли:
– Грэй, они знают о Чингизе!
Доктор помертвел лицом. Целую секунду сидел неподвижно, будто опять пытался вспомнить. Потом спросил:
– Как много им известно?
– Не больше, чем мне. Наверное, даже меньше… Кое-что выудили из моих мозгов. Но я сумела их остановить. И второй раз этот номер у них не пройдёт…
– Даже одного раза достаточно, – выдавил Грэй. Встал и потянулся к висевшей на спинке стула куртке. Изменившимся голосом добавил: – Уходим.
Доктор уже не задавал вопросов. И я была по-настоящему ему за это благодарна.
Первое, что он сделал, – послал на «мыльницу» Чингиза кодированное сообщение. Ещё одно – бабе Дарье.
Я взглянула на часы. Не так много времени прошло. Врасплох их не застанут.
– Грэй, материалы по нуль-генератору – у тебя?
– У Чингиза, – вздохнул доктор. – У него принцип – не складывать все яйца в одну корзину. Если наш «секретный физик» здесь, материалы исследований должны быть в другом месте.
Вот это хуже. Остаётся надеяться, что предупреждение не опоздает.
– Надо же, как высоко стали меня ценить, – пробурчал Артём.
Я лежала, залечивая рану, а доктор и физик в лихорадочной спешке собирали пожитки. Кое-что из продуктов, кое-что из боеприпасов и оружия. Времени в обрез. Скорее всего, импланты уже отправили своё «пушечное мясо» прочёсывать «подземку».
– Может, не стоит брать так много? – тоскливо зевнул Артём, взвешивая рюкзак в руке. – У Чингиза хватает схронов но городу. Там полно всего.
– Нет, – твёрдо сказала я. – Возможно, этого они и ждут. Что мы сунемся в одно из таких мест.
– Таня права, – заметил Грэй. – Чингиз сам выбрал объект семь. Значит, все остальные «точки» считал недостаточно безопасными… Кто знает, сколько дней придётся рассчитывать только на себя.
Артём встрепенулся и с куда большим рвением занялся укладкой необходимого. А я сообразила, что есть и ещё одна причина избегать схронов. Та, о которой доктор не стал говорить вслух… Об этом даже думать не хочется.
Слишком многое стоит на кону… И «Стилет», и та информация, которую добыла Дарья.
Нет. Не так легко Чингиза взять. Тем более взять живым. Даже для имплантов. Он и без нашего предупреждения сейчас очень осторожен…
– Ты сможешь встать? – спросил Грэй, завязывая горловину рюкзака.
– Да, – без колебаний ответила я и, сцепив зубы, поднялась. Внутри раны будто огнём полыхнуло. Уже слабее. Терпеть можно.
Доктор окинул меня критическим взглядом. Наверное, не слишком поверил такому бодрому тону. А физик, уже обвешанный гранатами, словно ёлка новогодними игрушками, оставил свой груз и занялся моими ботинками.
Я не возражала – левая рука ещё не очень действовала. Пока Артём зашнуровал ботинки, Грэй надел на меня армопластовый бронежилет и нахлобучил шапочку-маску.
В общем, почти как в детской игре – «Одень Машу». То есть Таню.
Странное дело. Наше положение ухудшилось. Можно сказать, висело на волоске. Но на душе у меня было легче. То, что давило, выплеснулось наружу. И все потаённые страхи вдруг оказались такими мелкими, почти смешными… Мир обрёл смысл. Есть враги. И есть друзья. Пускай и не супергерои, обыкновенные живые люди со слабостями… Такими я люблю их ещё больше.
