Гай Орловский - Небоскребы магов
Фицрой сказал упрямо:
– Разве это не магия?
– Нет, – сказал я терпеливо. – Вся жизнь и все-все у нас от солнца. Смотри, деревья едят корнями землю и превращают ее в зеленые листья, вырастают гигантами. Мы рубим их, пилим, раскалываем на поленья, а потом жжем на кострах, в каминах, печах, и это дает нам тепло. Но можно пользоваться солнечной силой и напрямую! Вон как ты согрелся…
Он нагнулся, пошарил в траве и, отыскав линзу, принялся ее рассматривать, не забывая почесывать обожженное место.
– И что… Это будет срабатывать каждый раз?
– Проверь, – посоветовал я. – Только наводи не на руку, а на что-нибудь… Давай вот на эту травинку. Высохла достаточно… Нет, держи так, чтобы все лучи собирались в тугой пучок, чтобы получался как бы один луч.
Он проверял и проверял, то отводя руку с линзой на всю длину, то поднося вплотную. С какой-то попытки травинка задымилась, вспыхнул оранжевый язычок огня.
Фицрой завопил от счастья, упал, кувыркнулся, покатался с боку на бок, визжа и вереща, потом вскочил и уставился на меня счастливо сумасшедшими глазами.
– Это и есть… весь секрет магии?
– Да, – ответил я честно. – Пользоваться мощью солнца без посредников. Это просто чудовищная сила! Ты не можешь ее вообразить… да и я не могу. И не надо будет сжигать леса, уголь, нефть, газ… Ладно, до этого еще дойдем. А может, и как-то проскочим, видно будет. В этом мире свои особенности, мы останемся тупыми невеждами, если не освоим…
– И ты тоже так начинал?
Я покачал головой.
– Хуже. Мне было куда труднее. Учили долго и упорно, а тебе я показал уже готовое.
Он спросил вдруг:
– А разводить костер вот так смогу?
– Конечно, – ответил я. – Но только если на небе солнце.
– А под луной?
– А луна тебя греет?
– Ладно-ладно, понял… Юджин! Спасибо, друг.
Он смотрел с такой благодарностью, что мне стало неловко, будто это я показал большую конфету, а дал пустую бумажку.
– Фицрой, – пробормотал я, – знаешь, все потихоньку, по шажку. Вот сходим в море, там что-то еще покажу.
Он протянул мне линзу.
– Спасибо!
Я остановил его руку на полпути.
– Это тебе. Может быть, научишь кого-то делать такие же. Это нетрудно! Всего лишь взять кусок прозрачного кварца и придать такую форму… И тогда такие чудеса увидишь! А это ерунда.
Глава 4
Ваддингтон уже отобрал десяток королевских гвардейцев, что пойдут со мной на корабль, осталось набрать еще и команду, которая бы умело справлялась с парусом. Хотя парус пока что один-единственный, но я же вижу, с каким ужасом смотрят на него те, кого мы захватили в плен, а это значит, еще не готовы.
К моему облегчению, гораздо более адекватными оказались те, от кого не ожидал: часть плотников, что строили корабль, вызвались совершить первый рейс, дескать, своими жизнями отвечаем, что все сделали правильно, заодно и проверим, насколько дело стоящее.
Но с моей стороны рискованно выходить в море на корабле с одними плотниками-энтузиастами, я тут же отправился в барак, где расположились наши первые пленные.
– Вы хорошо поработали первую часть задания, – сказал я. – Прекрасно!.. Кормят, как вижу, хорошо, оплата будет достойная. Но что я вам хочу предложить… Пока по-настоящему большие корабли строятся, мы можем выйти в море на этом. На когге. Для тренировки. Надо приучать новых орлов, что они уже не орлы, а дельфины. Или акулы. Если у вас нет желания поплавать на своем корабле, я не принуждаю. Могу добавить только, что оплата будет двойная.
Один сказал сразу же и без раздумий:
– Я готов.
Еще двое проговорили вслед за ним:
– Я тоже…
– И я…
– Хорошо, – сказал я, – со мной будет еще с десяток королевских гвардейцев. Это не люди, а звери, натасканные убивать без раздумий. Сбежать или захватить корабль у вас не получится, понимаете, да?
Грегор Негрон, глава всего этого сброда, сказал серьезно:
– Глерд Юджин, никто из нас не помышляет о мятеже. Нам здесь нравится. И то, что вы задумали… тоже.
Один из пленных буркнул:
– Грегор, говори за себя. Мне в плену совсем не нравится, но сбегать не буду. Отсюда, как вижу, не убежишь.
– Хорошо сказано, – одобрил я. – Осматривайте корабль, изучайте, готовьте к выходу. В море совершим пару маневров, поучим новых будущих удалых моряков управляться с парусом.
– Пока с одним, – подчеркнул Фицрой, демонстрируя знания конструкции будущих гигантов. – Потом парусов будет три! И даже мачт.
Я промолчал, что парусов обычно больше, чем мачт, Фицрой и так учится быстро и с удовольствием, нет в нем трусости взрослого, что страшится показаться недостаточно компетентным или медленно соображающим.
Когда вышли из лагеря, Фицрой огляделся по сторонам и пробормотал совсем тихонько:
– Еще я взял бы Понсоменера.
Я порылся в памяти, перебирая имена рабочих, затем слуг в замке, переспросил:
– Это который из челяди? Он же вообще кораблей не видел! Ты говоришь о подручном кузнеца в замке или о ком?
– А у кого еще такое имечко, – ответил он. – Он не только кузнецу помогал, вообще слуга на подхвате. Что велят, то и делает.
Я всмотрелся в него внимательно.
– Давай колись. С чего вдруг? Он же из деревни, насколько помню.
– Странный он, – ответил он уклончиво. – Тихий, спокойный, никогда не смотрит в глаза, всегда делает то, что говорят, не спорит…
– Это плохо?
Он вздохнул.
– С ним что-то не то. Я начал замечать странности. К примеру, велел покрасить ему забор, а в ведре краски, точно помню, было на половину забора. Однако он покрасил весь, еще и на донышке осталось.
– Бережливый, – сказал я.
– Да, – согласился он. – Потом после обеда я приказал перетащить все из главного зала во двор, дескать, там будет большая уборка и покраска, но сразу сказал, чтобы к вечеру успел, дескать, ты велел срочно все сделать, то да се…
– И что? – спросил я.
– Он все сделал, – сообщил он. – К вечеру вся мебель была во дворе. А потом услал на берег собирать раковины, а слугам велел затащить мебель обратно. Ага, вижу по глазам, понимаешь!
– Таскали всю ночь? – спросил я.
– И утро, – уточнил он. – Вчетвером. А он не смотрится силачом. Наоборот, часто как в воду опущенный. Почти не говорит, смотрит в землю, двигается медленно. Но все успевает.
– Все? – переспросил я. – Не пробовал…
– Нет, – ответил он, словно прочитав недосказанное. – Если чересчур нагрузить, может что-то заметить, а так вроде бы все обычно. Сегодня я попросил приподнять телегу, чтобы быстренько заменить колесо, он приподнял, я старое колесо снял, а новое поставил, потом поблагодарил и услал его снова собирать раковины. А когда он ушел, только тогда перевел дыхание…
– Телега была груженая? – спросил я.
– Гранитными блоками, – ответил он шепотом. – Представляешь?
Я кивнул.
– Хорошо, по дурости не сообразил, что поднимать даже край телеги с таким грузом ненормально. Ладно, так же деликатно и небрежненько отправь его в лагерь. Скажи, вместе с тобой и мной выйдет в море на корабле. Держись так, словно выход на корабле такое же обычное дело, как покрасить забор.
– Мы же тоже будем там, – напомнил он. – А так никто ничего не замечает. Все заняты собой, эгоисты.
– Только мы спасаем мир, – поддакнул я. – Бесплатно!.. Кстати, Фицрой, у нас проблема идеологии и самоидентификации. Нет, с самоидентификацией в порядке, мы всегда помним, что мы самые крутые, смелые, красивые и нарядные, но нужно облегчить идентификацию и другим, чтобы смотрели и сразу видели, кто мы.
Он спросил настороженно:
– А кто мы?
Я вздохнул.
– Ну не поднимать же нам флаг Веселого Роджера? Потом объясню, пираты были народом простым и простодушным, а мы с тобой не настолько честные, правда? Пираты перед нами – невинные дети.
Он сказал с восторгом:
– Еще бы!.. Обмануть – это же такое удовольствие! Куда большее, чем толстую королеву помять.
– Потому придумаем флаг сами, – объяснил я. – И будем говорить честно и открыто, что приплыли издалека… Очень издалека!
Он сказал с еще большим восторгом:
– Будем вести себя настолько безобразно, что даже признаваться потом будет стыдно?..
– Примерно так, – согласился я. – А еще не хочу, чтобы связывали наше пиратство с именем короля Астрингера. Он ничего не знает о нас, понял?
– Люблю таких королей, – сказал он восхищенно. – Каким будет флаг?
Я отмахнулся.
– Нарисуй что-нибудь позаковыристее. Герб некоего королевства, что на том конце моря. Будем говорить, что приплыли оттуда.
– А вдруг знают, что на той стороне?
Я помотал головой.
– Нет, я уже выяснил. Через море никто не плавает. Все только вдоль береговой линии. Боятся заблудиться посреди океана. Да и штормы там… это такие бури в море, что сразу же опрокидывают их кораблики с низкими бортами.