Роберт Фреза - Русский батальон: Война на окраине Империи
— Не-а! — ответил Мехлис с видимым удовольствием.
Санмартин убрал пилку.
— Представитель Его Императорского Величества уполномочил меня позволить вам тихо и мирно дойти до ратуши, никуда не сворачивая, — объявил он. Потом повторил ту же самую фразу на африкаанс — он заучил ее наизусть.
Один из ораторов, плотный мужчина, которого Санмартин знал по досье Реттальи, выхватил у хрупкой женщины лозунг и принялся размахивать им. То, что он при этом говорил, в переводе не нуждалось.
Санмартин снова включил электронное чудо, которое держал в руке, и его голос перекрыл шум толпы.
— Насколько я понимаю, вы не желаете кончить дело миром. В таком случае я приказываю вам разойтись. Все желающие могут принять участие в организованной демонстрации. Остальных просят разойтись по домам. Вам дается минута на размышления.
Он повторил то же самое на африкаанс и успел отступить назад прежде, чем на него обрушился град камней.
Мимо виска Санмартина просвистел здоровенный булыжник. Санмартин обернулся к Муслару. Тот пытался пересчитать толпу, но сбился на четвертой сотне. Ушли лишь немногие, стоявшие с краю.
— Надо их встряхнуть хорошенько, прежде чем они соберут к себе всякую шваль со всего города, — спокойно шепнул Санмартин Муслару.
— Imperialiste! Uit! Staan! Vas! — отрывисто выкрикивали демонстранты. Некоторые из стоявших в первых рядах выбегали вперед на несколько шагов, чтобы запустить камень, потом возвращались в толпу — там они все же чувствовали себя безопаснее.
Самые отчаянные уже надвигались на машину. Санмартин начал отсчет:
— Пять, четыре, три, два, один! — и махнул Мех-лису.
Мехлис не заставил просить себя дважды. В толпу хлынула струя жидкости под давлением. Толпа разбежалась с воплями. Мехлис для забавы полил еще и трибуну с ораторами. Лозунги разлетелись, как листья на ветру.
Санмартин оглянулся с довольным видом.
— Эдмунд, выводи своих ребят. И подбери челюсть. Если твоя маска лопнет, ты об этом пожалеешь. В ваших краях скунсы водятся? Такие зверушки вроде куницы, черно-белые? Ну вот, это искусственно полученный секрет скунса. Мы с Рейниккой потолковали с одним мужичком из биохимиков…
— Надеюсь, того толстяка не хватит удар, — заметил Мехлис, добросовестно поливая всех, кто замешкался.
— Эти бедолаги еще пожалеют, что мы использовали эту штуку вместо пуль, — пояснил Муслару Санмартин. — Дрянь въедается в кожу и вонять будет еще очень долго. А уж что будет с теми, кто носит контактные линзы!
— Вот вам и «Стоять до конца!». Теперь им будет не до демонстраций. От всех, кого мы пометили, еще несколько дней будут шарахаться как от чумы, — добавил Мехлис.
— Тиба тире два. Прием. Ханс, как дела? Кольдеве был на Стелленбошстраат.
— Неплохо. Вполне мирная демонстрация, человек тридцать. Было еще две группы, довольно шумные, но они утихомирились. Отловили с дюжину местных рекрутов, сказавшихся больными. Комендант их сейчас гоняет так, что скоро они пожалеют, что здоровы. Крупный инцидент пока только один. Снайпер.
— Снайпер? — резко переспросил Санмартин. Люди Варяга не испытывали особой любви к городским партизанам.
— Один остроумный парнишка залез на крышу и пару раз пальнул в Караева. Попал в руку. Караев жутко разозлился. Рука у него на перевязи, но в общем ничего страшного. Остроумного мальчика вздернули на фонаре, и на шею ему повесили его собственную винтовку. И рядом поставили часового, чтобы он повисел там некоторое время. Хотим узнать, кто его послал.
— Разумно. Как у нас с фотографиями?
— Полно. Твой сосед будет доволен.
Ретталье нужны были фотографии для опознания зачинщиков. Для них всегда бывало неприятным сюрпризом, когда на следующее утро они получали вежливое приглашение из имперской разведки. Это позволяло изолировать «героев», претендующих на лавры мучеников, от толпы и нейтрализовать их прежде, чем они успеют чего-нибудь натворить и их придется ликвидировать.
— Да, кстати! Знаешь этот дурацкий пистолет, который носит Руди?
— Здоровый, вроде пушки, да? — уточнил Санмартин.
— Он самый. Так вот. Компания пацанов принялась было грабить один из магазинов, которые ребята Сергея взломали своей открывалкой. Руди поднял свою глушилку и пальнул в фонарный столб. Видел бы ты, какие они сразу стали тихие! А у тебя как?
— Учителя отправились по домам, отмываться и палить одежду. Какие из них бунтовщики, из этих добрых бюргеров! Они клялись, что всеобщая забастовка продлится неделю. Но похоже, она кончится завтра к обеду.
— «Сын мой, некогда явится к тебе человек с нераспечатанной колодой карт…»
— Это что, снова Скай Мастерсон?
— Нет, это из Деймона Раниена. Ты, наверно, слышал…
— А по-моему, ты все эти имена сам выдумываешь. Кто он? Человек со скачущей лягушкой или янки, торговавший часами?
Кольдеве покачал головой, но Санмартин этого видеть не мог.
— За соломинку хватаешься!
— Ладно, Ханс, побазарили — и будет. Мне надо к Бейерсу. Конец связи.
Он направился к ратуше. Поглядев на широкие окна кабинета Бейерса, сказал себе, что надо приказать заложить их мешками с песком, а то как бы не пришлось подыскивать нового мэра.
Бейерс был у себя в кабинете. Он сидел в штопаном свитере и рассеянно жевал круассан. Увидев Санмартина, встал, отряхнул крошки и пожал капитану руку. Как только Бейерс вступил в должность мэра, его попытался завербовать Бонд. Он отказался, а на это требовалось немалое мужество.
Большая часть магазинов работала. Городские службы функционировали нормально: солдаты вытащили из постели достаточное число обслуживающего персонала. Немало способствовал поддержанию порядка в городе и тот парень, который болтался на фонаре на Врихайдсплейн.
Бейерс время от времени выдавал короткие, язвительные замечания — за последние несколько месяцев он успел достаточно хорошо выучить английский. Ничего этого не случилось бы, если бы не неуклюжие попытки Андрасси из Ландроста провести закон о конверсии и то, что директор Туг волевым решением поменял расценки.
На корявую мостовую Врихайдсплейн выкатился мячик. Огромный Руди Шеель перехватил его и изящным жестом бросил обратно. Санмартин и Бейерс подошли к окну. Шеель направлялся к кучке юных африканеров. Мальчишки лет по восемь (по земным меркам), пятеро или шестеро, мелкие чертенята (по всем статьям). Бейерс вопросительно посмотрел на Санмартина.
— Это наш ротный сержант Шеель, Руди Шеель. Да вы его, наверно, помните. Руди обожает детей, — объяснил Санмартин.
— Многие из наших людей ненавидят имперцев, — напряженным голосом произнес Бейерс. — Боюсь, что дети могут разделять это чувство.
— Сержант Шеель служит в батальоне двадцатый год, — загадочно пояснил Санмартин.
Мэр не успел ничего ответить: Шеель подошел к пацанам и наклонился к ним. Один из мальчишек плюнул ему в лицо и бросился наутек.
Бейерс подумал было, что Шеель бросится вдогонку. Но вместо этого сержант молниеносно сунул левую руку за пазуху и выхватил маленький пистолет.
Бейерс ахнул. Шеель вскинул пистолет и выпустил мальчишке в затылок… струю воды. Мальчишка поскользнулся, шлепнулся наземь, проехался на пузе и врезался в урну. Руди ухмыльнулся и продул дуло пистолета, как после настоящего выстрела. Сдвинул дулом набекрень свое кепи и потер лысину.
Бейерс все еще держался за грудь. Он растерянно посмотрел на Санмартина.
— Руди стреляет с правой руки, — пояснил Рауль.
Сержант подошел к лягушонку и поднял его, словно мешок с песком. Попытался отряхнуть, но безуспешно. Тогда Руди сунул мальчишку башкой в урну.
— Настоящий пистолет он носит на левом боку, — продолжал Санмартин. Бейерс хрипло перевел дыхание. — Ничего. Когда Руди в первый раз проделал такую штуку, меня тоже чуть удар не хватил.
Ханна осталась почти одна в опустевшей казарме. Она сидела у окна, смотрела наружу — там сияло солнце — и почти физически ощущала, как утекает время. Она не посмела выйти в город. Только не сегодня! И теперь чувствовала себя пленницей, как в лагерях.
Ее дед еще помнил, что лагеря — это место смерти.
Он во многом заменял ей отца. Как и большинство людей, которые провели большую часть своей жизни, пытаясь возделывать маис на месте осушенных торфяных болот, он прекрасно знал, как тонок и непрочен корень, на котором держится хрупкое буржуазное счастье, выстраданное африканерами.
Она не стала напоминать Раулю Санмартину о его подозрениях насчет того, что псевдОвзрыв, уничтоживший рис побережников, был устроен кем-то другим. Ханна вспомнила, как он мрачно хмыкнул:
— Побережники? А как их зовут твои новые друзья? Лесные сектанты! Я думаю, принцессочка, это дело рук кого-то из наших.
