Дорога к фронту (СИ) - Ливадный Андрей Львович

— Понял, — Илья отнесся к моим словам со всей серьезностью. — Андрюх, а ты откуда столько знаешь?

— Инструктор у меня был хороший. Много рассказывал. Он против «мессеров» дрался еще в Испании.

[1] Тростник обыкновенный. В средней полосе России растет повсеместно.

[2] Flughafen Betrieb Kompanie (Luftwaffe) — «рота аэродромного обслуживания»

[3] Переставной стабилизатор — это аналог триммера, но без плавной регулировки, с несколькими фиксированными положениями.

[4] На самом деле фильтрационные пункты НКВД были созданы в соответствии с постановлением Государственного Комитета обороны от 27 декабря 1941 года. Они предназначались для содержания солдат и офицеров, вышедших из окружения, на период их проверки.

[5] С 4 августа по 11 октября 1941 года на аэродроме Ржев базировалась 2-я авиационная эскадрилья 34-го истребительного авиационного полка ПВО, прибывшая из Внуково.

Глава 14

В тот день до полудня вылетов не было, а к обеду на полевой аэродром приехал майор Ковалев.

— Наша эскадрилья выделена для прикрытия Ржевского железнодорожного узла, — вызвав нас, сообщил Земцов. — Находимся в постоянной готовности номер один. Два «МиГа» работают в паре. Три «И-16» — звеном. Полученный приказ командования предельно прост: ни одна бомба не должна упасть на наши эшелоны. Вот район патрулирования, — он тупым концом карандаша очертил зону ответственности.

— Товарищ майор, разрешите высказаться? — обратился я к Ковалеву.

— Говори, Скворцов.

— Мы ничего не добьемся если будем барражировать над путями. Да, сможем перехватить отдельно идущие бомбардировщики, но, если случится крупный налет, фашисты неизбежно прорвутся к станциям, хотя бы в силу большого численного превосходства. У нас останется слишком мало времени на перехват, ведь они уже будут у цели.

— Что за пораженческие настроения товарищ младший лейтенант⁈ — тут же вскинулся Ковалев. — Ты должен выполнить приказ! Даже ценой собственной жизни!

— Так точно, — связываться с ним я не хочу, но придется. — Разрешите изложить свои соображения?

— Ну, излагай.

— Немцев надо встречать у линии фронта, с таким расчетом, чтобы до цели у них оставалось еще десять-пятнадцать минут лета. Только тогда мы сможем нанести им ощутимый урон, не подвергая риску наши эшелоны.

— Логично. Но откуда узнать каким курсом они пойдут? В какое время? — резко спросил Ковалев. — Будем зря жечь топливо? Контролировать большой отрезок переднего края? Изнашивать технику и утомлять людей? Нет, так не пойдет. Врага надо встречать на ближних подступах, взлетая по тревоге.

— Прорвутся, товарищ майор, — поддержал мою мысль Земцов. — При любых раскладах прорвутся, хотя бы из-за большой численности, ведь в налетах принимает участие сразу несколько эскадрилий бомбардировщиков. Плюс прикрытие истребителей. Если позволите, то я предлагаю скоординироваться с нашими наземными силами на передовой. Надо попросить командование пехотных частей выделить бойцов для постоянного наблюдения за небом. Немецкие бомбардировщики собираются в группы за линией фронта. Это можно заметить издалека и передать указания по связи.

— Нет на передовой лишних людей! Там бойцы сутками не спят! И раций у них не хватает, а проводная связь ненадежна, часто линии рвутся.

— Значит надо послать туда наших наблюдателей! — уперся Земцов. — Готов сформировать специальные группы хотя бы из состава батальона аэродромного обслуживания. Оснастим их нашими радиостанциями.

— Хорошо. Согласен, — подумав, согласился Ковалев. — Под твою ответственность, капитан. И повторяю: ни одна бомба не должна упасть на пути!

Затем он как-то быстро засобирался и уехал из нашего расположения.

На самом деле практика организации постов воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) известна давно. Другое дело, что конкретно здесь и сейчас их попросту нет.

Земцов склонился над картой, где отмечены вероятные места дислокации нескольких немецких прифронтовых аэродромов. Капитан чертит курсовые линии, определяя возможные направления подхода вражеских бомбардировщиков.

То, что Ржевский железнодорожный узел будет подвергаться постоянным налетам, сомнений не вызывает. Немцы начали бомбить его еще в июле.

Ночью спали мало. Рассвет встретили в готовности номер один. Выдвинувшиеся накануне наблюдатели к утру вышли на связь, подтвердив прибытие и развертывание.

Исходя из моих наблюдений конкретно на нашем (узком в военном понимании) участке фронта сейчас сосредоточено порядка тридцати вражеских истребителей. Вероятно, часть из них представлена моделью «Bf-109F2». К сожалению, находясь на немецком аэродроме, я не разглядел машины, замаскированные в капонирах под деревьями. Бомбардировщиков тоже не видел, скорее всего они базируются в других местах.

И все же, скажу прямо: какими бы превосходными характеристиками ни обладали новейшие вражеские машины, но исход схватки в воздухе диктует человеческий фактор. Фашисты зарвали́сь. Они пребывают в полной уверенности своего технического и летного превосходства, продолжая пренебрежительно относиться к нам, как к противнику.

У меня постепенно зреет дерзкий замысел, но для его осуществления придется сначала убедить капитана Земцова в целесообразности рискованной операции.

Мои аргументы будут просты: каждый вылет, каждый результативно проведенный нами бой способен существенно повлиять на активность вражеской авиации в целом. Но, находясь в глухой обороне, ощутимых побед не добьешься. Для себя я уяснил: реальность войны имеет очень мало общего с симуляторами. Даже незначительно поврежденный самолет невозможно мгновенно вернуть в строй, — он потребует ремонта. Раненный летчик не взлетит, а неизбежно убудет в госпиталь. Потерпевший поражение — потеряет уверенность в себе, даже если вернется невредимым из вылета. Множество факторов, складываясь вместе, обязательно скажутся на ходе событий.

К нам подбежал посыльный.

Последние новости: группа немецких бомбардировщиков, предположительно «Юнкерс-88» подходят к линии фронта! Их прикрывают три пары «мессеров».

Нам с Ильей приказано связать боем истребители, в то время как звено «И-16» будет атаковать бомбардировщики.

В небо устремилась зеленая ракета.

Взлетаем!

…

К линии фронта мы с Захаровым подошли на высоте четырех километров. «Ишачки» идут на полторы тысячи метров ниже, с небольшим отставанием.

Илья уверенно держится в паре, повторяя мои маневры.

Я, конечно, взял на себя огромную (по меркам военного времени) ответственность. Несмотря на сигналы, подаваемые командиром эскадрильи, самовольно занял бо́льший эшелон высоты, — на земле меня ждет довольно нелицеприятный разговор, но задача текущего момента: в бою доказать, что такое решение оправдано. Земцова я немного успел узнать. Он, конечно, погорячится поначалу, но потом прислушается. Бесценная черта для летчика и командира.

Впереди, чуть левее нашего курса показались темные засечки. Эскадрилья бомбардировщиков идет тремя звеньями на высоте двух тысяч метров. «Мессеры» кружат чуть выше, где-то на двух с половиной тысячах.

Они нас тоже заметили. Пара «худых» тут же отделилась от общего построения, начиная пикирование на звено «И-16».

Ну вот, теперь на карту поставлено все. Прежде всего жизни моих боевых друзей. А потом и жизни тех, кто попадет под бомбовый удар, если допущу хоть одну ошибку.

Видя, что мы идем с превышением, две пары «мессеров», оставшиеся подле бомбардировщиков, тоже полезли ввысь, понимая, что успеют уравнять высоту, прежде чем мы подберемся ближе, но они просчитались.

Резко переворачиваюсь через крыло, и сразу выполняю обратный иммельман, тем самым меняя направление полета. Илья дублирует мой маневр. Фашисты этого совершенно не ожидали. Им потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить наши действия и тоже войти в пикирование, в то время как мы с Захаровым уже стремительно несемся к земле, прямо на первую пару, решившую с хода сбить «И-16».