Андрей Жиров - Отмщение
Камерун, как оказалось, уже как пол часа пришла в себя. И теперь требовала участия в операции.
- Я боевой офицер, - тихо, но твердо заявила девушка. - И у меня самый большой опыт среди большинства присутствующих...
- Ты едва на ногах держишься! - резонно возразил Кузнецов. - Какой от тебя прок будет?
- Товарищ вице-адмирал... - с тщательно скрываемым негодованием в голосе произнесла Алиса. - Я требую включить меня в группу...
- Зачем вам это? - спросил Токин, горько усмехнувшись и покачивая головой.
- Так нужно, - просто ответил Камерун. И, спустя секунду, добавила. - Тянет, зовет... Не могу я оставаться здесь, пока там наши же ребята гибнут!
Кузнецов, даже не зная о Чемезове, явно ощутил, что это разрыв. Алиса (может и неосознанно) - стремится уйти. Не столько к штурмовикам, сколько от него. Отгородиться от прошлого, забыть, искупить... Именно потому адмирал согласился. Отпустил. И после, лежа на каменных плитах за поваленным набок стальным шкафом, ничуть не сожалел о сделанном выборе. Оставшихся, как оказалось, ждет смерть. Алиса же успела выбраться. Так что теперь Кузнецову не так страшно, не так тягостно умирать - хотя бы этот грех не взял на душу.
Тогда же решение казалось ошибкой. Жизнь, будто проворная стряпуха, спешила подбрасывать новости. На этот раз - в лице ошалевших от нервов разведчиков. Одна из групп нежданно-негаданно натолкнулась на тот самый грузовик... Даже у Кузнецова перехватило дыхание. Несколько секунд адмирал молчал, ощущая расползающийся в груди промозглый холод. Токин глядел на коллегу непонимающе, а вот Хопкинс сразу понял, что дело серьезное.
- Что там? - коротко и ясно спросил майор.
- Нашли... - вполголоса пробормотал Кузнецов.
- Нашли ТО САМОЕ?!
- Да...
Хопкинс в ответ только крякнул, ошарашено покачивая головой.
- Товарищ Кузнецов! Товарищ Кузнецов!! - в трубке тем временем вновь зазвучали панические призывы. - Что нам делать?!
- Так... Спокойно, всем успокоиться! - привычным командным тоном приказал адмирал. Кажется, помогло. - Ещё раз по порядку: что и как обнаружили?
- Груз... Груз в фургоне, - безуспешно стараясь преодолеть волнение, ответил разведчик. - На пересечении Герцена и Молодогвардейцев... Посадка была низкая... Заподозрили по шинам: не спущенные, но почти на дисках... Потом проверили излучение... Выше естественного фона в три раза! Это точно оно!!
- Ясно, ясно... - прервал разведчика Кузнецов. - Так! Главное! Не светитесь там. Никто вас не видел?
- Нет... - с некоторым сомнением ответили на другом конце провода. Затем более уверенно. - Точно нет.
- Отлично... - прикрыв динамик ладонью, адмирал обратился к Токину. - Константин Романович! Можно доверять данным счетчика? Или это с успехом может быть естественный фон?
- Ну... я... - неуверенно пробормотал профессор. - Я не специалист... Теоретически может быть что угодно: от какого-нибудь высокочастотного кабеля под землей, солнечного выброса... Но, если сигнал стабильный... Думаю: да...
- Понял... - Кузнецов вновь обратился к собеседнику. - Ещё раз повторяю: сохраняйте спокойствие. Через минут десять-пятнадцать будет группа поддержки. До того больше не светитесь рядом с фургоном. Просто ждать. Как поняли?
- Всё поняли, товарищ Кузнецов...
- Тогда отбой, до связи... - адмирал коротко бросил адмирал. Умостив трубку на громоздком, обшарпанном аппарате, внимательно посмотрел на коллег.
- И где я возьму группу поддержки? - желчно поинтересовался Хопкинс, скрестив руки на груди. - Рожу?
- А ты как думаешь? - не менее желчно поинтересовался Кузнецов. - Отправить двоих охранников.
- Они же должны вертолёт сопровождать...
- Это важнее, - отрезал адмирал. - С вертолетом отправится Алиса, раз уж сама вызвалась.
Хопкинс только недовольно покачал головой в ответ, но промолчал. Признавая, что решение верное. Поэтому теперь, во время штурма, можно не беспокоиться за судьбу опасного груза: по устной инструкции сразу же после начала атаки десантников фургон полагалось взять на буксир - от греха. И спрятать. Увы, сейчас нельзя никак выяснить судьбу немногочисленной группы прикрытия, но надеяться хочется. Не знал адмирал, впрочем, и о результатах штурма администрации...
... Фурманов вернулся к товарищам в смятении чувств. С одной стороны Юрий никак не рассчитывал получить "добро" на сумасбродный план Гуревича. Это действительно не лезет ни в какие ворота. А с другой стороны - именно то, что предложенный вариант не лезет ни в одни ворота... Да просто на бред, самоубийство и дешёвую оперетту одновременно похож! Так вот именно это и придавало непонятного спокойствия. Словно страховка от любых неприятностей.
Рустама и Роберта известие порадовало. За время, пока Юрий отсутствовал, дуэт майоров окончательно успела спеться: они не только подробно проработали вариант с "маскарадом", но и довели до подчиненных как утвержденный. Фурманов, узнав, только рукой махнул - не расстреливать же балбесов в самом деле!
Те же, осознав, что никакой кары не последует, активно принялись развивать успех. Фактически - активно принялись осматривать и комментировать добытый реквизит. Но Фурманов праздник оборвал, рассержено заявив:
- Вы что, последний ум потеряли? Времени нет ни черта! Некогда детский сад устраивать! Не нравится, что цирка лишились? Так я вас лично сдам в ближайшее шапито, как только закончим...
На чем и порешили. И тут же принялись всерьез заниматься подготовкой. Первым делом организовали штаб в глухом тупике: с одной стороны гаражи, с другой - стена стройки. Стройка, что и понятно, заморожена на неопределенный срок, так что ворота закрыты. И никаких лишних глаз. Из фургона по-быстрому организовали костюмерную пополам со складом.
Переоблачаться понадобилось только отряду Чемезова. Десантники поневоле продолжали щеголять в утепленных армейских куртках со срезанными нашивками и погонами. Что, конечно, никак не добавляет нужного антуража. С горем пополам кого-то переодели в разномастные пальто и пуховики, кому-то достались просто полиэтиленовые накидки с агитационной символикой. Оставшихся без обновки равномерно рассредоточили в толпе. Худо-бедно справились.
Дальше принялись разбирать плакаты и транспаранты. С портретами проблем не возникло. Здесь и привычные, чуть затертые от частого использования лики Маркса, Ленина и Сталина. Рамки потемнели от сырости, изображение - пусть и под стеклом - чуть покороблено. Здесь же и современные лидеры - у этих рамки явно новее, что даже по цвету заметно, изображения четкие, контрастные.
А вот транспаранты оказались не только ноябрьскими. Среди вороха обнаружились "Мир, труд, май!", "С праздником весны!" и даже сохранившийся с исторических времен "Слава героям-космонавтам!". Однако Чемезов в ответ на сомнения Фурманова только небрежно пожал плечами:
- Они что, полагаешь, станут читать надписи? Да на черта сдалось!
- Всё-таки обидно будет погореть из-за подобной мелочи... - не без сомнений заметил Юрий.
- Ладно! Сейчас организуем... - Роберт взял майский транспарант и просто перевернул тыльной стороной вперед. - Наблюдатель если что и прочитает, то непонятную абракадабру. Вряд ли там сплошные филологи и знатоки изящных словес, чтобы сходу различить подмену, а большего и не надо. Годится?
- Сумасшедший дом! - Юрий от невероятности происходящего схватился за голову, даже рассмеялся. - Отчего у нас что ни операция, то фарс вперемешку с клоунадой?
- Оттого, - резонно заметил Роберт, - что у нас кроме нас больше ничего нет в запасе. Не забыл, что не просто с фрицами воюем? У нас здесь ещё чёрт знает откуда черт знает какие пришельцы нарисовались! Вот уж где фарс! И что делать вообще непонятно. По всем пунктам за ними сила: техника, знание, ресурсы. А у нас ничего. Вообще. Как прикажешь тягаться? Гордо с каменными лицами на штурм? И чего добьемся? Все поляжем и дела не сделаем. Такое геройство - оно хорошо в мечтах. А нам не в мечтах - вот прямо сейчас нужно что-то делать. Доказывать - каждым шагом, каждым словом, - что бороться можно. Пускай даже не победим. Но и не сдадимся.
- Я понимаю... Ты во многом прав... - чуть заметно кивнул Юрий. - Но не делаем ли мы этой борьбой хуже?
- Поясни...
- Да хоть здесь и сейчас! Если бы мы не сопротивлялись, то, почти наверняка, не было бы и угрозы городу. Всё бы устроилось. Представь, если у нас не получится? Не вообще, а даже только здесь. Миллионы! Миллионы жертв! Которых могло не быть, если бы не было нашей упрямости! Можно было бы оправдаться стремлением к победе. Как ещё в 42-м году наши прадеды воевали. Уже зная, что не проиграют. А мы? Если шансов нет, то всё наше сопротивление - лишь жертвы. Которых может не быть. Не слишком ли большая цена за гордость, за честь?
- Знаешь... Я не очень умею говорить правильно и красиво... - на лице Роберта мелькнула горькая, печальная ухмылка. Майор подошел к товарищу и обнял за плечо. - Тут уж Геверциони нужно спрашивать или тебя, дружище, на крайний случай... Только я бы так ответил: не напрасны. Ведь нет никакой гарантии, что станет с покоренными. Откуда знаешь, что будет мир, тишь да гладь? А не какая-нибудь извращенная каторга планетарного масштаба?
