Александр Анфилатов - Утро нового мира
Всех пленников продали, спустя три недели в порту Рох, и лиш слабым утешением может служить тот факт, что все девушки попали в хорошие семьи. В конце концов, рабство мне надоело, и я приступил к решительным действиям. Когда, через месяц, Кадоры вновь вывели свою посудину в море, бунт уже был подготовлен. Все четверо корабельных рабов согласились поддержать меня в маленьком перевороте. Надо сказать, что далеко не все рабы были недовольны своей судьбой, некоторых она даже очень устраивала по причине не лучшей участи на родине, потому кое-кого пришлось принудить к бунту, или хотя бы не мешать его проведению.
Операция прошла на удивление успешно, без душегубства. Когда под завязку гружёный товаром корабль на третий день вышел на траверз одного крохотного и необитаемого острова, рабы сидели на вёслах, помогая парусу в движении на север. Братья Кадоры сидели, свесив ноги за борт. Обычное их место на заваленном вещами судне, сыновья в это время спали под тентом на корме. Хороший пинок в зад и господа рабовладельцы, с криком и матом, летят за борт. Проснувшиеся от шума их сыновья посчитали за лучшее самостоятельно сигануть вслед за родителями, увидев обнаженный меч. Противниками они мне не были, потому приняли верное решение. Так я стал свободен и мог считать своими, как корабль, так и его команду, став капитаном.
О том, куда плыть и что делать, восставшие решали долго, с множеством споров и противоречий, в конце решили продолжить успешную деятельность купцов, но уже без таковых. Основной точкой базирования был выбран город Цитай на полуострове Риналь, местные законы наиболее благоприятствовали купцам, и мы постарались воспользоваться возможностью. Купили небольшой дом в портовом пригороде, наняли прислугу и увеличили штат команды до восьми человек, обычной численности экипажа на кораблях архипелага. Первый, самостоятельный рейс на север к устью Мары принёс нам не малые барыши, и позволил мне самым тщательным образом обследовать «Благодатную долину», на предмет возможности обустройства в ней переселенцев с Земли. Ответ получился однозначный, от устья Мары до западного берега не было лучшего места для первой колонии, а если и были, то были, заняты, или слишком доступны, или не безопасны от соседей.
В течение двух лет я жил на Ринале в городе Цитай, ходил по морю в рейсы, изучал язык, обычаи, и законы народов живущих по берегам внутреннего моря. Пришла пора возвращаться домой, к этому времени бывшие рабы стали успешными торговцами, имели собственные корабли и немало богатств, в торговых городах полуострова, таких как Драмнен и Хото. В результате, я получил то, о чём мог только мечтать на Земле, это: уважение, стабильность и обеспеченное будущее, но никакое богатство не могло подавить во мне благородные чувства ностальгии и желания быть полезным своему народу.
И вот, спустя четыре года, после начала экспедиции я высадился с собственного корабля, в порту Марелия для поиска Врат ведущих на Землю. Мне не пришлось проделывать путь столь же длинный, как в начале, спускаясь по Великой. Врата открылись в этот год в низовьях реки, и привели меня в район Казахстанских степей, от куда я в течение двух недель добирался до Москвы. Вернувшись домой, был совершенно ошеломлён атмосферой царившей в столице, за четыре года я так отвык от цивилизации, что долго не мог освоиться, теперь уже в новом, для меня окружении, в его суете и нервозности. С собой у меня были небольшие, по земным меркам средства, позволившие открыть своё дело. И начать подготовку к новой экспедиции на Трон, теперь уже в составе группы, для основания там первой колонии.
Глава 21
Наблюдатель
Небольшой домик среди дремучих лесов в стиле местных традиций стоял на четырех опорных столбах и внешне мог стать наглядной иллюстрацией к какой-нибудь сказке. Высокий бревенчатый острог окружал довольно обширную территорию вокруг него, служа надежной защитой против голодных хищников. Внутри ограды располагались колодец и ушедший глубоко в землю ледник. Других привычных глазу построек, обычно составляющих усадьбу, не было. Хозяин дома явно не горел желанием к труду земледельца, обходясь охотой в местных краях. И вся атмосфера места говорила, что перед нами скорее зимовье охотника, чем постройка, предназначенная для длительного проживания. Тем не менее, ее владелец Метью Мейсон коротал в ней не первую зиму. Его обязанности, как наблюдателя, не сильно обременяли. Местный народ по меркам цивилизованного человека пребывал в полной дикости и не располагал к работе с собой. Взаимоотношения с дикарями не заладились с самого начала, и добиться уступок по отношению к себе удалось только ценой запугивания и создания вокруг своей особы ореола таинственности сверхъестественного. Однако, глупые дикари купились на фокусы, показываемые на родине Метью разве что в цирковых балаганах, и теперь исправно снабжали его олениной и местной разновидностью корнеплодов. В сочетание с тем, чем его снабжала организация, неплохое житьё, только если не одно но. В обязанности наблюдателя входило оказывать содействие агентам организации следующим через переходы, и хорошо, если такие лица просто следовали в намеченном направлении (по большей части на юг или запад). Таких следовало просто проводить по незнакомым тропам, постараться снабдить всем необходимым в пути, помочь с проводниками. Таковых организация выделила ему в подчинение аж трех человек, причем из местных аборигенов, хорошо знающих, как обычаи, так и маршруты. Можно ни о чем не заботясь коротать время до окончания срока командировки. Однако, среди некоторых, мягко говоря, членов их секретной службы находились скверные дотошные люди, требовавшие от него гораздо больше, чем он мог дать. Вот таких субъектов Метью ненавидел всей душой, но поделать ничего не мог, служебные, как говориться, обязанности обязывали прилагать все усилию для помощи сотрудникам, будь они неладны.
И вот, по каналам связи поступило сообщение, что на днях прибудет агент, требующий безоговорочного подчинения, и к его прибытию следует приготовить все необходимое, в том числе и зеркало — артефакт местного происхождения.
И что прикажете делать, если у него такого нет, и на всю округу только в храме богов имеется единственная незатейливая и не слишком ценная по здешним меркам чашка. Пришлось напрячь всех помощников, те с большим скрипом уговорили жрецов храма одолжить предмет с обещанием вернуть через неделю. Как бы то ни было, но потребный артефакт оказался доставлен во время.
Время шло, человек с той стороны не появлялся. Вот и переходы закрылись, прошла неделя предполагаемого прибытия, но в назначенном месте никто не объявился. А тут, как назло в самый не подходящий момент открылся переход, причем совершенно не учтённый и самый дальний по гиперболе. Неучтённый инициировал основной западный, линии их слились, образуя гигантскую двойную воронку. И все бы ничего, совмещение переходов, не самое страшное, что может случиться, только в восточном неучтённом образовался прорыв, то есть, то, ради чего он, Метью, здесь и находится.
К сожалению, обнаружить прорыв удалось только спустя три дня. Со слов туземцев, группа людей количеством более ста человек прорвалась сквозь пространство и время. Метью и раньше приходилось ликвидировать прорывы, но столь массовый и неожиданный ему явно не по зубам. Когда в прорыв шли один-два до десятка людей, он с помощью своих подручных ликвидировал, как он говорил «пробоину», но в даном случае их одних не достаточно. Конечно, можно постараться уничтожить угрозу руками туземцев, однако, и здесь случился облом.
Уже на третий день местные сами, без понукания, напали на чужаков. В результате, полная катастрофа, а прорыв расширяется, готовясь перейти в разряд неуправляемых.
Что спрашивается в таких случаях делать самому Метью? Ресурсы наблюдателя минимальны, туземцы попрятались, остается сообщить в центр о неликвидированном прорыве. В результате начальство в ярости, его ставят на четвереньки и морально опускают по полной программе. Обещают все неприятности вплоть до электрического стула.
Вскоре новая неприятность, появляется помощник Зардак. Человек из местных, но хорошо подготовленный, много сил отдавший для развития в себе цивилизованного мышления. Сообщает:
— Пленный бежал сегодня ночью, прихватив всё золото и мой скипетр.
Метью еще накануне приказал захватить языка.
— Результат допроса?
— Никакой. Язык прорвавшихся мне неизвестен, скипетр так же не помог.
Это во многом облегчало положение, Зардак знал языки вероятных противников, и отсутствие понимания говорит за то, что чужаки прорвались по воле случая, и не являются их спец группой. Под воздействием артефакта невозможно скрыть родной язык, вероятно, в этом случае все нё так плохо, как казалось в начале.
