Дэвид Хофмейр - Дорога ярости
Адам смотрит на Леви, но больше ничего не говорит.
А потом разворачивается и уходит, не оглядываясь.
36
Воскресенье, 10-е число, 15:07+176 часов
Они гонят на запад по заброшенной земле. Сэди на «сэндитере». Кейн слился с «дрифтером». Адам снова на своем верном «лонгторне». Удобном, как пара поношенных джинсов. Он чувствует связь с мотоциклом. Слышит знакомое эхо Фрэнка.
Ландшафт меняется. Покрытая лавой почва кончается, и они едут по плоской котловине, раскаленной добела, точно сковородка, мчатся вперед, пригибаясь к рамам от жары. Между небом и землей нет границ; линия горизонта неразличима.
К вечеру они въезжают в долину с рыжевато-бурыми скалами и мелким, как пудра, красным песком. Ночь теплая, безветренная, небо ясно. Они останавливаются на ночлег. Разводят костер и смотрят, как поднимается столб дыма в тихом воздухе.
– Он придет за тобой, – говорит Кейн. Пламя костра освещает его лицо. – Не сегодня. Но когда-нибудь – точно.
Адам кивает.
– Ну и пусть.
* * *Следующий день долгий и трудный. Адам и Сэди едут за Кейном, на некотором расстоянии. Им не угнаться за «дрифтером». Наконец они останавливаются и слушают, как урчат мотоциклы. Адам вытирает пот со лба и снимает воздушную маску.
Кейн впереди замедляет ход. Оглядывается через плечо, разворачивается и едет к ним.
– Нас трое, а билет на Небесную базу один, – замечает Адам.
– Точно.
– Очков за второе и третье место хватит?
– Не-а.
– Тогда ты должен выиграть.
Кейн кивает и смотрит вниз, на песок.
– Сколько перед нами гонщиков? – спрашивает Сэди.
– Я думаю, только двое Ястребов.
– Эти наверняка летят во весь дух.
– Еще бы.
– Но ты их обгонишь, – говорит Адам. – Ты и «дрифтер».
– Ага. Он проворный.
– Им это явно не понравится.
– Это уж точно. Наверняка будут отстреливаться.
Никто не произносит ни слова. Кейн отворачивается и, прищурясь, вглядывается в ослепительную даль.
– Когда я в тот день увидел тебя на пристани, я подумал: вот он, мой соперник. Потому и поехал с тобой. Врагов надо держать поближе к себе. – Он криво ухмыляется и переводит взгляд на Сэди. – Увидимся на финише, сестренка.
Не успевают они ответить, как Кейн быстро салютует им, коснувшись двумя пальцами виска, резко разворачивается на заднем колесе и несется прочь по слежавшемуся песку, вздымая пыль. Он скорее похож на тень, на бесплотный дух, чем на человека из плоти и крови.
– Вот едет победитель Гонки, – замечает Сэди.
Адам кивает.
– Кого смерть не победила, того никому не победить.
* * *Позже днем Адам и Сэди проезжают мимо двух трупов. В пыли возле мотоциклов валяются двое мертвых гонщиков. Ястребы. У каждого – идеально круглая дыра от камня. Кажется, будто они так и не замедлили ход. Не остановились. Они по-прежнему летят вперед. И не видят других мотоциклов до самой финишной черты.
В каньон Блэкуотера они въезжают в сумерках. В тот же час, когда и покидали его. Но с другой стороны. Под колесами пружинит мягкий речной песок, и до них доносится барабанный бой… и звук, сливающийся с дробью… радостные крики толпы. Наблюдатели собрались, чтобы приветствовать уцелевших и проводить их домой.
В вышине трубят рога. Вьются на ветру ленты и, кружась, ниспадают со скал. В дымке плывут дирижабли и мотодельтапланы. Маклеры, перегибаясь через перила, машут им, когда они едут по узкому каналу.
Адам вспоминает, что кричали в толпе, когда он вышел вперед, чтобы пожать руку Полковнику.
Один день. Мало шансов. Помрет еще до заката!
Теперь же они встречают его радостными криками. Преданность в Блэкуотере переменчива, как речной песок, который сносит течением.
– У нас получилось! – кричит Сэди, обернувшись через плечо, когда они проезжают последний поворот и выходят на финишную прямую.
Воздух горячий и тяжелый. Золотистый свет солнца заливает каньон, так что его стены кажутся ярко-оранжевыми, как мандарин. Адам оглядывает стены каньона от подножья до самого верха, где собрались зеваки. Много лет назад он сам стоял там с папой и Фрэнком. Он рассматривает лица в толпе. Ищет глазами одного-единственного человека – Полковника Мордекая Эзопа Блада.
– Вообще-то я рассчитывал победить! – бросает Адам в ответ, перекрикивая ветер в ушах.
– Подумай о деньгах, – кричит Сэди. И она права.
Каждый из трех финалистов получит приз – тысячу долларов. Кейн, Сэди и Адам.
Кого только нет в толпе. Маклеры, Наблюдатели, КРОТы. Когда Адам и Сэди преодолевают последние метры, толпа разражается какофонией звуков. Вдоль трассы бегут мальчишки и бросают гонщикам увядшие цветы. Эхо голосов отражается от стен каньона. Раздаются гудки. Барабанная дробь.
И вот финиш. Они пересекают черту вместе, бок о бок, разделив второе место. Они – вторые. Всего же был восемьдесят один гонщик. Адам оглядывается через плечо. Трасса за ними пуста. Если он правильно помнит, в последнем лагере сообщалось о девятнадцати погибших и четырнадцати пропавших без вести.
Сколько же уцелело?
А вот и он. Победитель гонки.
– Что-то вы долго, – хмыкает Кейн.
По обе стороны от него возвышаются двое КРОТов, и кажется, что в их глазах бегут цифры, как на экране компьютера, а металлические пальцы в любую секунду готовы выхватить термоядерные пистолеты, если робот увидит в этом необходимость. Их руки и ноги щелкают при ходьбе. КРОТы останавливаются и стоят, вытянувшись в струнку, грозные, пара горгулий, охраняющих жалкого человечка.
Кейн криво ухмыляется.
– Ну как вам мои новые друзья?
– Я бы не стала им доверять, – отвечает Сэди.
В янтарных глазах Кейна по-прежнему горит огонь, но теперь в его взгляде читается что-то новое. Боль. Не физическая… скорее, досада из-за того, что не удалось отомстить.
– Видел Полковника? – спрашивает Адам, перекрикивая шум.
Кейн качает головой.
– Он уехал.
– Наверно, в пустыне с Леви, – предполагает Сэди.
Кейн пожимает плечами.
– Да и черт с ним. Времени нет.
– Он заплатит за то, что сделал, – говорит Адам. – Так или иначе.
– Может. Но я не стану пачкать об него руки. С меня хватит.
В клубах пыли появляется Распорядитель гонки и размашисто шагает к ним. Нескладный, сутулый. Его светлая кожа и темный костюм смотрятся здесь неуместно. Он кивает КРОТам, и те, вздрогнув, оживают. Мгновенно. Распорядитель сообщает, поглаживая тонкие губы:
– Все готово. Нам пора, – с этими словами он берет Кейна под локоть. Жест получается скорее властный, чем предупредительный.
– Увидимся, – говорит Адам, указывая на небо. – Встретимся наверху. Мы набрали по двести очков.
– Ага. Фигня это все.
Сэди берет Кейна за руку, словно хочет удержать. В ее глазах стоят слезы. Кейн открывает рот, как будто собирается что-то сказать. Но не говорит.
КРОТы уводят его. Вместе с Распорядителем они шагают сквозь толпу. Зеваки тянут руки, чтобы прикоснуться к чемпиону. Кейн впервые кажется Адаму уязвимым – сейчас, когда его ведут под охраной. Он словно стал меньше ростом. Ни дать, ни взять, пленник, а не победитель.
Наконец, он скрывается из виду.
37
Понедельник, 11-е число, 19:15
Адам и Сэди подъезжают к развалинам его дома. Он притулился под красной скалой, – забытый уголок захолустного городишки у черта на рогах. Они ставят мотоциклы у колодца. Адам окидывает взглядом старый дуб и холмик земли в тени его сухого ствола.
Он смотрит на могилу Фрэнка. Ту, что выкопал собственноручно для Фрэнка, погибшего под градом камней. Он думает о маме, которая умерла из-за ядовитого неба. Он тогда был совсем маленьким и почти не помнит ее. А потом не стало папы, но в его могиле нет костей. Настоящей его могилой стало дно озера Блэкуотера. Он утонул. Адам вспоминает Ната. Похороненного в пустыне.
Он не чувствует ни горечи, ни гнева. Лишь пустоту. Небо над головой грохочет. С холмов дует холодный ветер. Адам оборачивается и смотрит на дом, в котором родился.
Вспышка молнии. Гром. Начинается дождь. Крупные капли падают на крыльцо, стучат по рябым стенам. Под градом ударов хижина жмется к земле. Сэди прячется под дубом. Адам поднимает глаза и, моргая, смотрит на льющую с неба воду, набирает ее в рот. Он сам не знает, почему на душе у него так пусто. Дело ведь не только в могилах. Тут что-то еще.
Он смотрит на хижину, видит свое отражение в обломках стекла, и тут его осеняет. Просто закончилась Гонка. И ничто другое никогда не заставит его пережить такие эмоции. Полковник был прав.
