Игорь Пронин - Исход
Открыв, наконец, глаза, майор попытался вспомнить, из-за чего они тогда разругались, и не смог. Впрочем, какая теперь разница? Жена и дочь, которая уже ходила в школу, остались далеко, в другом городе, в прошлой жизни. Не судьба оказалась Белоглазову находиться в момент гибели старого мира рядом с любимыми людьми. Будь хоть какой-то шанс добраться туда, он бы попытался. Но с тем же успехом можно было попробовать допрыгнуть до Луны. И Белоглазов позволял себе только одно: сны. А в остальное время все воспоминания были под строжайшим запретом. Он умел запрещать своему мозгу, у него были хорошие, очень строгие учителя. Если бы мозг однажды взял верх, если бы майор не смог спрятать от самого себя ту квартиру, ту кроватку, те косички, которые он заплетал, то все, на что у него хватило бы сил, — поднести ствол к виску.
Проделав нехитрое дыхательное упражнение, Белоглазов потер ладонями лицо, потом не спеша промассировал голову. Такая теперь замена умыванию и душу. Во всяком случае, до тех пор, пока он один, пока заперт в клетке — Капитану решать, разрешит ли он своему подопечному хотя бы зубы почистить. Майор старался не шуметь. Совсем неподалеку, в своих клетках, спали подопытные мутанты. С вечера их покормили, но эти твари всегда голодны и если не ревут в ярости, то жалобно ворчат, чуя рядом людей, то есть — пищу. Сейчас было тихо, значит, твари еще спят.
«Зачем мы их так зовем: твари, животные, звери… Ведь это бывшие люди, и никто из них этого не хотел, — задумался майор, бесшумно поднимаясь с постели. — Или все верно? Были людьми, а теперь людей больше нет, они умерли, и даже их тело стремительно меняется. Эх, говорила мама: поступай в медицинский. Может быть, сегодня я бы лучше понимал, что происходит. Впрочем, вряд ли. Мама хотела видеть сына кардиохирургом, наверное, всеми уважаемым и любимым. Или хотя бы просто хирургом. Или просто педиатром. Про вирусы мама наверняка не думала, ей бы хотелось, чтобы единственный сын держался от всякой заразы подальше».
Асаны, пранаямы. Крохотный пятиминутный комплекс йоги. За все эти дни Белоглазов выполнял его впервые. До этого он не оставался один, да, в общем-то, он и сейчас не был один, просто было темно. Только где-то вдалеке чуть светилось какое-то пятно. Майор предполагал, что там дверь, ведущая в помещения охраны. Закончив с комплексом, он осторожно нащупал прутья решетки и, двигаясь все так же бесшумно, ощупал стены своей «камеры». Три стены — та же решетка, но с наваренными листами железа. Это для комфорта, чтобы не видеть соседей и спокойно спать. Те прутья, что окружали дверь, позволяли видеть снаружи все, но заботливый Капитан позволял иметь занавеску. Вот только располагалась она снаружи, за дверью, и сам узник не был над ней властен. Если бы Белоглазов этой ночью начал задыхаться, а к утру превратился бы в мутанта, то занавеску убрали бы, а его самого использовали для опытов. Возможно, совершенно бесполезных опытов, но майор не возражал. Пусть будет хоть какая-то польза. Все равно это будет уже не он, да и спокойнее знать, что твое тело никого не убьет. Если он станет мутантом, то живым из клетки не выйдет. А если помрет от уколов местных «экспериментаторов», что весьма вероятно, то его тело разрубят топором и скормят другим мутантам. Вот и все.
«По ощущениям, сейчас часов пять утра, — прикинул майор. — Клетка надежная. Это, скорее, хорошо. Вообще, хоть и бесит в первый момент эта несвобода и еще больше — этот пижон Капитан, но если подумать, все правильно. Новосиб пытается сделать хоть что-то. Жаль, что у него мало возможностей, жаль, что ему мешает своя же чересчур властная, самовлюбленная натура, но, по сути, он лучше какого-нибудь невротика. Другое дело, что, несмотря на все старания, создать серьезную лабораторию у него не получилось. Проект обречен».
Вчера Капитан показал им со Спецом всю базу. Точнее, почти всю: они ничего не узнали о системе безопасности, о защите периметра, об оружейных комнатах и складах. Зато увидели, как все устроено внутри. Собственно, тут все было просто: имелись три «лаборатории» с совершенно, на взгляд майора, хаотичным инструментарием. При них имелось нечто вроде склада с не востребованным пока оборудованием, там же лежало много неизвестных Белоглазову лекарств и препаратов. Видно было, что не в одну больницу заглянул Новосиб, да в каких-то НИИ тоже, по всей видимости, побывали его люди. Но сам командир в задаче, которую пытался решить посредством специалистов, не смыслил ровным счетом ничего. Люди, которых он смог отыскать… Капитан показал им бородатого мутанта, тот как раз от голода взялся жрать свои же экскременты.
— Это Феоктистов, ученый, биохимик. У него были некоторые интересные мысли относительно происходящего, в частности, он утверждал, что это может быть только вирус. Утверждал и обосновывал, хотя я даже не все могу прочесть в его записях, — повествовал Капитан, глядя, как мутант кидается на прутья решетки. — Но вы должны ознакомиться с ними обязательно, Юрий Семенович.
— Я тоже не уверен, что смогу их прочесть.
— И все же попробуйте. У меня в кабинете, само собой, выдать я вам их не могу — копировальные аппараты, по ряду причин, не работают. — Капитан хихикнул, но никто не поддержал. — К сожалению, Феоктистов работал у нас всего два дня. Кроме того, он невеликий практик, но может быть, однажды его записи прочтет тот, кто сможет на их основе сделать какие-то свои, очень важные выводы. Пушкин! Тащи шланг, промой седьмую клетку, дышать уже невозможно!
Пушкин — молодой курчавый боец, явно имевший примесь негритянской крови, — принялся поливать холодной водой бывшего Феоктистова, и Капитан увел гостей подальше от его воплей.
— Сколько у вас всего специалистов? — спросил Белоглазов. Он всегда был скептиком, и увиденное подтвердило его худшие ожидания. — Точнее, сколько осталось?
— На данный момент трое. — Капитан прикусил губу. — Видите ли, товарищ майор, в первые дни после… Катастрофы, как некоторые выражаются, вот сразу после нее Новосиб привозил толковых людей каждый день. И не только он, буду откровенен, идея этой базы принадлежала не только Новосибу, хотя он всегда призывал все силы тратить именно на это направление. Привозили химиков и биологов, вирусологов и иммунологов, да разные специальности… Оборудования понавезли много, очень дорогого. Но мы даже подключить все не успели, да и зачем? Кроме того, оборудование надо настраивать, уметь с ним работать — я про действительно технологичные вещи. Конечно, создали и корпус инженеров, вот товарища Спеца мы вроде как туда определим.
— Я буду содержаться отдельно? — мрачно спросил Спец, оглянувшись на сопровождавших их всюду автоматчиков.
— Ночью все содержатся отдельно, уж извините. В первые дни мы еще не понимали, что происходит, и думали, что люди заражаются от контактов с мутантами. Пытались их предотвратить, но специалисты умирали, а некоторые — обращались. И тогда начиналась резня, ведь не было постоянного наблюдения за всей территорией! И ночевали в общих кубриках. Мы тогда еще обустраивались, нужно было немало сделать для внешней безопасности, это отнимало время. Потом, когда ситуация стала яснее, мы многое изменили, но это не вернуло погибших. А среди них были весьма ценные специалисты. И, конечно, кроме троих упомянутых мной есть еще ассистенты: студенты, в основном.
— Студенты! — Спец фыркнул. — Да что они могут, студенты? Препараты готовить?
— А хоть бы и препараты! — довольно сурово воскликнул Капитан и заложил большие пальцы рук за ремень. — Еще они понимают, о чем речь, и могут принести со склада именно то, о чем их просит руководитель эксперимента, а не бегать десять раз, прежде чем угадать случайно! В общем, так. Юрий Семенович будет работать по основному направлению. То есть — искать способ справиться с вирусом.
— Я уже сказал Новосибу: я никогда не имел дело даже с чем-либо близким, и мое образование не позволяет рассчитывать на успех, — терпеливо сказал Белоглазов. — Если я правильно понял, действительно стоящих людей Новосибу уже просто негде взять, вот он и тащит всех, кто может хоть приблизительно оказаться полезным. В связи с этим позволю себе такой вопрос: существуют ли другие подобные лаборатории, и если существуют, то предпринимались ли попытки объединить усилия? Дело ведь не в аппаратуре, в Москве ее хватает, и мутантам она не интересна, если, как говорил Клыкач, речь не идет о лабораторных мышах. Кстати, и лабораторий хватает готовых, можно было бы укрепить одну из них. Может быть, они заняты и работают?
Прежде чем ответить, Капитан с кислым видом покосился на Спеца, а потом еще и на автоматчиков, будто не хотел говорить при них.
— Видишь ли, — начал он доверительным тоном, — сначала так и планировалось: обосноваться в каком-нибудь НИИ. Но руководство паниковало и сосредоточило все усилия на переговорах с бункерами, а потом и на штурме убежищ. Они считали, что там как раз и находятся лучше специалисты и лучшие лаборатории. Новосиб и некоторые его единомышленники представляли в этом смысле оппозиционное крыло. Проще говоря, эта лаборатория создавалась втайне от большинства в штабе. Хотя тогда и штаба никакого не было, и я даже не уверен, существует ли он сейчас… — Капитан задумчиво подвигал челюстью. — Друзья Новосиба, насколько я понимаю, на связь больше не выходят. Поддержки никакой нет. Про другие лаборатории, подобные этой, ничего не слышал и уверен, что их просто нет, во всяком случае, в городе. Был поначалу план создать структуру в одном военном госпитале, не знаю, где. Но потом решили привезти людей сюда, здесь безопаснее. В тот день случился ливень, посланная группа и все эвакуируемые, по всей видимости, погибли по дороге. Вот… Все, что я могу сказать.
